Впотьмах (СИ) - Корнилова Веда - Страница 62

— Тогда и наши дорожные мешки сами несите… — Эж скинул со спины мешок с небогатыми пожитками и бросил его под ноги крестьянам. На мгновение все взоры устремились к этой потрепанной котомке, но этого времени Эжу вполне хватило на то, чтоб оказаться подле мужнины с топором, и одним коротким ударом в подбородок свалить того на землю. Затем последовал еще один сильный удар в челюсть, только на этот раз досталось крестьянину с вилами. Тот, нелепо взмахнув руками, тоже оказался лежать на земле, а Эж успел перехватить его вилы, и теперь крестьяне поняли, что уже не могут похвастаться перевесом сил. К тому же они явно не ожидали столь умелого сопротивления от одного из своих предполагаемых пленников, который до того времени вел себя на удивление спокойно.

Пожалуй, стоит порадоваться, что прежнее увлечение Эжа спортом сейчас пригодились нам весьма кстати, и умение махать кулаками, как выясняется, иногда может оказаться очень востребованным. Пожалуй, напрасно я бокс недолюбливала… Что же касается моего мнения насчет всего случившегося, то скажу так: в этом виде спорта я совсем не разбираюсь, но даже мне понятно, что профессионально поставленный прямой в челюсть может свалить с ног человека и покрепче, чем здешние крестьяне.

— Ну, вот что, хозяева приветливые… — все так же невозмутимо произнес Эж. — Бросайте-ка вы на землю все, что держите в руках, и иначе хуже будет. И не вздумайте хоть замахнуться на нас своими вилами или дрекольем — жалеть не стану. Мозги при вас, может, и останутся, а вот с зубами придется распрощаться — выбью.

— А не много ли на себя берешь?.. — мужчина с бородой справился с короткой растерянностью, и сейчас был зол до невозможности. Его можно понять: взять непрошеных гостей на испуг не получилось, и все идет не так, как рассчитывали крестьяне. — У нас тут свои законы, лесные, и если что не так, мы ж вас всех разом забьем, и следа ни от кого из вас не останется!

— Может, и забьете, особенно если всей кучей навалитесь, хотя и вам от нас достанется так, что мало не покажется… — согласился Эж. — Только, хозяева хлебосольные, вам потом всей деревне объяснять придется, отчего это ваша семейка на нас накинулась, а то, что вы пытаетесь свои дела провернуть, не посвящая в это остальных — такое понравится далеко не каждому из ваших соседей. И потом, вы ведь уверены, что в ближайшее время в Холмы еще кто-то приедет, чтоб вы могли нас им отдать, верно? Только мы покорно подставлять вам свои головы не намерены, так что дело малой кровью не обойдется. Уверяю вас: наши трупы не порадуют никого из тех, кого вы поджидаете, и как бы в итоге вам отвечать по-полной не пришлось, а это произойдет, если кого-то из нас хотя бы поцарапаете. Сказать, почему? Вы просто не знаете, с кем дело имеете.

— Где драться-то так навострился?.. — буркнул крестьянин.

— Жизнь научила… — пожал плечами Эж.

— Слышь, мужики, вы лучше о другом подумайте… — теперь и я подала голос. — Тот человек, с которым вы сейчас говорите — он хороший боец, одним ударом двоих ваших на землю сбил, недаром они все еще лежат, придти в себя не могут. Только бил он не в полную силу, жалел этих непутевых, а вот если ударит, как положено, то и шею тому человеку легко свернет. Я так скажу: повезет кому-то, если наш товарищ его сразу убьет, а если всерьез спину кому-то из вас повредит, причем так, что всю оставшуюся жизнь даже пальцем пошевелить не сможете, и пластом в доме годами лежать будете… Думаете, ваших родных это порадует?

— Ты, молодка, в мужские разборки не встревай!.. — рявкнул на меня крестьянин. — И нечего своего мужика защищать, сами разберемся, без бабского визга!

— Тогда подумайте о том, что будет, если кого из вас сейчас поранят вашими же вилами, потому как дело без драки у нас не обойдется!.. — продолжала я, не обращая внимания на гневную отповедь седобородого. В моей памяти по-прежнему была жива память о Муравьевке, и о том, как жившие в ней люди ценили каждый погожий весенний день. Пожалуй, на этом стоит сыграть… — Что будет, если работать не сможете до той поры, пока раны не затянутся? Думаете, вашим семьям это понравится? А ведь сейчас самое время руки к делу приложить, а не здесь болтовней заниматься, ведь весенний день год кормит! Прикиньте, стоит ли связываться с нами, потому как за нас вам никто платить не станет, а вот вам бы уже давно на поле пора быть — день сегодня хороший, самое время для работы. Шли бы вы по своим делам, а мы отправимся по своим.

Возникла пауза, все молчали. Крестьяне и сами понимали, что им, наверное, не стоило связываться с пришлыми людьми, но у края деревни уже стояли их соседи и знакомые — все они смотрели на нас, так что теперь без ущерба для себя и своей репутации мужичкам уже так просто не развязаться со всей этой историей. Те двое, кого Эж свалил на землю, кряхтя и ругаясь, стали подниматься, держась за подбородки и с опаской глядя на Эжа, причем один из мужчин выплюнул на землю сломанный зуб.

Я посмотрела на возницу, который вчера привез нас в эту деревню, а сейчас стоял в отдалении и смотрел на происходящее. Похоже, именно этот человек был инициатором всей этой странной истории. Судя по растерянному и озадаченному лицу возницы, увиденное его не порадовало, и мужичок предусмотрительно отступил еще на несколько шагов — понятно, что такого оборота он никак не ожидал.

Неизвестно, как события могли бы развиваться дальше, но в этот момент один из крестьян решил проявить инициативу и попытался, было, ударить Эжа колом, который держал в руках. Возможно, в любое другое время подобное у него могло получиться, но сейчас Эж был настороже, и когда опускающийся кол еще только рассекал воздух, молодой человек успел отпрянуть в сторону, и вилами подсек ноги мужичку. Тот, заорав, упал на землю, но Эж сразу же приставил вилы к его шее и скомандовал:

— А ну, хозяева дорогие, быстро побросали на землю все, что держите в руках, а иначе нажму на черенок — и все, остаетесь без родственника. Заодно скажите своему родичу, чтоб замолк и не шевелился, а не то вилы случайно его шею пропорют — и все, кровью истечет.

— Да мы тебя потом на куски порубим!.. — прохрипел мужчина с седоватой бородой. — И твоих друзей-приятелей тоже!

— Может, и порубишь… — отозвался Эж. — Только это будет уже после того, как у тебя на одного родича меньше станет. Да и его семья тебе спасибо не скажет, тем более что остальные — те, кто сейчас стоят здесь, они подтвердят, что мы могли миром разойтись, а ты не захотел. Не боишься, что тебе его семью потом содержать придется?

Мужик с седоватой бородой какое-то время молчал, а затем неохотно произнес:

— Ладно, уходите.

— Э, нет… — покачал головой Эж. — Вначале, как вам уже было сказано, бросайте на землю все, что в руках держите. Уж очень вы народ ненадежный — говорите одно, а делаете другое.

Очередная пауза длилась секунд тридцать, а затем крестьянин с явной неохотой бросил на землю свои вилы, после чего все остальные без промедлений кинули туда же колья, которые ранее не выпускали из своих рук.

— А теперь все отошли назад… — продолжал Эж, и мужички неохотно подчинились. Когда же они отдалились от нас на десяток шагов, Эж повернулся к нам.

— Так, возьмите мой мешок, заодно берите вилы и топор. Кстати, мужик… — наш спутник убрал вилы от шеи крестьянина, который все еще лежал на земле и с опаской смотрел на нас. — Мужик, прими на будущее добрый совет — никогда первым не лезь в драку, особенно если тебя об этом не просят. Как бы дело хуже не обернулось, тем более что мы вас и пальцем не трогали, а вы вздумали обидеть проезжих людей. Непорядок…

Мужичок поднялся с земли и, прихрамывая, направился к своим товарищам, при этом то и дело потирая шею, а мы тем временем подняли с земли вилы и топор. Заодно взяли брошенные колья и закинули их в сарай — конечно, забрать их оттуда не составит никакого труда, но все же лучше убрать с наших глаз эти длинные и тяжелые деревяшки. Так, теперь, пожалуй, можно и идти, тем более что Эж снова закинул за спину свой дорожный мешок, сунул за пояс топор и взял в руки одни из лежащих на зеле вил, а вторые сунул Эдуарду: