Письмо на желтую подводную лодку
(Детские истории о Тиллиме Папалексиеве) - Корнев Владимир Григорьевич - Страница 12

— Какая прелесть! Такой куклы я еще ни у кого не видела… Это ж надо — я похожа на Алису…

— Как две капли воды! Только наоборот — Алиса на тебя, — поспешил с комплиментом Ринго. — Некоторые девушки похожи на кукол, но это совсем другие девушки.

— Вы говорите совсем как Шалтай-Болтай! — прыснула в кулачок Оля.

— Я говорю, как говорю Я! — несколько обиделся балагур-ударник. — Мое имя Ричард Старки, а не Шалтай-Болтай.

Тут Тиллим устранил противоречие, решительно заявив:

— Ты — единственная и неповторимая и похожа только на саму себя, а больше ни на кого.

Щеки девочки на мгновение порозовели — видимо, ей было приятно слышать такое, особенно от Тиллима, но, закрыв чудесную коробку, с подарком под мышкой она заспешила к себе в комнату.

— Куда же ты? — удивился верный друг и рыцарь, увидев, что его дама торопится покинуть столь необычных гостей.

— Все так замечательно, волшебно… Вы все такие чудесные! Я тронута, но это так неожиданно… У меня тут беспорядок и вообще дела, — донеслось из Олиной комнаты.

Тиллим пожал плечами и повернулся к битлам, не зная, как быть дальше: он не хотел, чтобы те уже улетали, можно было бы пообщаться, попросить, чтобы они еще что-нибудь спели.

— Ты что же думаешь, важные дела могут быть только у тебя? — удивился Джордж. — Девушки бывают иногда такие занятые, что им лучше не мешать. В рождественские дни у них столько разных забот!

Однако эти слова не успокоили Тиллима, и он решил сам разобраться, что может быть сейчас важнее этой нежданной-негаданной встречи с «не самыми доступными», но самыми загадочными и желанными для любого их поклонника людьми. Когда он влетел в комнату, Оля уже сидела за письменным столом над тетрадкой и, покусывая колпачок шариковой ручки, погружалась в раздумья.

— Что случилось, Оля?! Какие могут быть дела, когда у тебя в доме «Битлз»! — воскликнул мальчик. — Они сейчас исчезнут, и все, — когда еще судьба преподнесет такой невероятный подарок? Иди и задержи их, пока не поздно!

Одноклассница повернулась к нему с серьезным видом:

— А ты, наверное, забыл о сочинении, которое нам на каникулы задали?

Тиллим тут же вспомнил, как совсем недавно безуспешно ломал голову, пытаясь провести самоанализ, вразумительно изложив это на бумаге, и его прекрасное настроение улетучилось бы в два счета, если бы в голову не пришла светлая мысль: «Битлы обещали мне помощь во всем, так почему бы не спросить у них совета? Уж они-то знают, чего хотят и для чего живут!» Стоило Тиллиму громко запеть песенку «Help», как ливерпульские «спасатели», еще никуда не улетевшие, оказались рядом.

— Ты звал нас, дружище? — участливым хором поинтересовались они.

Тиллим лишь согласно кивнул, а Оля, вдруг осмелев, с надеждой обратилась ко всем сразу:

— Вы же такие мудрые, столько раз давали интервью, наверняка знаете ответы на все вопросы.

— Многие так считают. Особенно те, кто верит в наши песни, не умеет лгать и не привык вешать нос, — заметил Джон.

— Тогда выручайте. Учительница спросила, кем мы собираемся стать и чего хотим от жизни, задала даже такое сочинение, но это, оказывается, так сложно! В общем, мы запутались — не знаем, что и писать, — призналась девочка. — Вот вы как бы ответили?

Начал Леннон. Глядя сквозь линзы волшебных очков, Джон пустился в воспоминания:

— Когда мне было пять лет, мама твердила мне, что самое важное в жизни — быть счастливым. Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту. Я написал «счастливым». Мне сказали — «ты не понял задание», я им сказал — «вы не поняли жизнь». И я по-прежнему желаю быть счастливым, мисс!

Пол выпалил бодрой скороговоркой, как солдат, рапортующий сержанту:

— Хочу жить в Пепперленде, в городе Любви, на улице Согласия, чтобы окна выходили на проспект Мечты и дорога вела бы к морю под названием Счастье.

Смешливый Ринго, куражливо нарушив очередь, легкомысленно уставился в потолок и, будто видя там картину блаженства, признался:

— А я всегда мечтал быть королем дивана.

— Лентяем, что ли? Лежебокой? — вырвалось у удивленного Тиллима.

Ричард Старки пояснил несколько грустным тоном:

— Да нет же. Просто хотел быть удачливым. Желаю удачи! — Ударник подскочил к шкафу и, барабаня ладонью по стенке, завершил озорной тирадой: — Я тут прочитал, что большинство талантливых людей ленивы. Сомнения в сторону! Я понял, что я ТАЛАНТ! Я — человек творческий: хочу творю, хочу вытворяю! Советую всем: чуда не ждите, чудите сами!!!

Настала очередь Харрисона, но тот, точно медитируя, молчал.

— А ты-то, Джордж, кем хотел быть? — прокричали друзья, выводя его из самопогружения.

«Вот, наверное, настоящий самоанализ!» — обрадованно решил Тиллим.

— Когда мне говорят «будь собой», я теряюсь и не знаю, кем из «собой» мне быть. Короче говоря, до сих пор ищу себя, — выдал Джордж и повернулся к Джону: — Кто нашел, просьба вернуть! Пока что я несу чушь…

Джон среагировал иронически:

— А если несешь чушь, старайся ее не расплескать, потому что хороша только полная чушь! — Обратившись к Тиллиму с Олей, Леннон, подмигнув, подытожил: — Это все, что мы знаем о жизни. Зато мы всегда стараемся быть теми, кем являемся… Да не унывайте: ваше детское воображение шире взрослого, оттого что свободно еще от жизненных реалий!

Мальчик и девочка посмотрели друг на друга. В их глазах читались прежние растерянность и озадаченность. Проницательный Джон заметил это и, встав в один ряд с остальными битлами, подал им какой-то знак. И тогда каждый высказался коротко и ясно.

— Есть мечта? Беги к ней! — выпалил первый из битлов.

— Не получается бежать? Иди к ней! — подхватил Пол.

— Не получается идти? Ползи к ней! — продолжил Джордж.

— Не можешь ползти к ней? — спросил Ринго и, выдержав паузу, важно продекларировал: — Ляг и лежи в направлении мечты!

Тиллим с Олей поняли, что это были именно те слова, которых им не хватало, чтобы усвоить урок.

— Ой! Я же вас даже ничем не угостила… Подождите, сейчас сварю кофе! — спохватилась благодарная хозяйка, но чудесные гости заторопились.

Раскланиваясь, Джон даже снял цилиндр:

— Прошу простить нас — уже поздно.

— Вернее, рано, — уточнил Пол, глянув в окно, за которым светало.

— Но мы еще увидимся! — обнадежили Джордж с Ринго.

— О, да, мы еще увидимся! — заверили музыканты теперь уже квартетом, помахали на прощанье, и все растворилось в радужном вихре красок и звуков.

«Вот это сон! — подумал Тиллим, почему-то радостный, а не разочарованный тем, что увиденное было не наяву. — Все равно в жизни такого не бывает, но и во сне такое когда еще увидишь! Да-а… Иногда один сон дает больше, чем год жизни! За одну ночь жизнь, конечно, нельзя изменить, зато можно изменить мысли, и это поменяет ход твоей жизни».

Рано утром Тиллим уже ехал в насквозь промороженном трамвае в «Детский мир» — к открытию! — за подарком «лучшей девочке на свете» Оле. «Конечно, о волшебной Алисе мечтать не приходится, — рассуждал юный кавалер, — но ведь, в конце концов, важен не подарок, а внимание. Куплю что-нибудь простенькое, но со вкусом».

В небольшом подсумке Тиллима всегда лежал блокнот для набросков — он любил постоянно что-нибудь подмечать в окружающей обстановке и быстро зарисовывать в свой заветный миниатюрный альбомчик (в школе с литературно-художественным уклоном это приветствовалось). Вот и теперь Тиллим с интересом приглядывался к пассажирам и обратил внимание на большеглазую девочку в ярко-розовой шапочке крупной вязки «косичкой». Девочка тоже ехала без взрослых. Более того, она проводила время гораздо интереснее, чем он. Сняв варежку, сперва горячим кулачком протирала-протаивала прозрачный кружочек на заиндевелом стекле, а затем пальцем старательно, виртуозно процарапывала все остальное. Один кружочек оброс солнечными лучами, к другому было ловко прилажено многоногое фантастическое туловище… Разрисовав одно узорное трамвайное окно, девочка переходила к следующему.