Маг в сером (трилогия) (СИ) - Бондарь Дмитрий Борисович "agent0825" - Страница 13

— Какого… Нет. Я спрашиваю, какого… носа, вы тут ничего делаете?

— А, позвольте узнать, — скромно вмешался я, пират разом прекратил свои телодвижения. — Что конкретно мы должны делать?

— Ну, для начала можете просто поставить меня на пол, а то уже все тело затекло.

Мы вежливо опустили его, извинились, отряхнули костюм от пыли (хотя для полноты эффекта, камзол не мешало бы еще хорошенько пропылесосить). Мужичек, что-то прогундосил себе под нос о невоспитанной молодежи, и посмотрев на нас пристальным изучающим взглядом, изрек самый мудрый для его склада ума вопрос.

— Простите. А не вы ли случайно те пленники, которые вчера притворялись родственниками Томаса, а затем покалечили больше половины нашей команды?

Мы энергично замотали головами. Либо, старый морской волк, поверил что пленники, до сих пор сидят в заточении, а перед ним два новых матроса которых он должен научить уму разуму. Либо, нас давно раскусили, но не хотят выдавать общественности. Хотелось бы верить в первое, потому что пиратам ни в чем доверять нельзя. Вмиг, все проболтают высшим эшелонам морской власти, затем коротенький суд, где тебя сразу объявят виновным (иногда обходятся даже без этого. Сразу петлю на шею, и твое бренное тело болтается на рее из стороны в сторону, как старая тряпка), ну и само собой, короткой, но запоминающееся встречей с океанскими рыбами. Мы предложили сесть за стол и разобраться в его проблемах… лучше бы мы этого не делали. Люди не пытайтесь все время изображать из себя кассу взаимопомощи или телефон доверия. Не заставляю — советую. Не каждый способен выдержать несколько часов, совершенно бесполезной беседы. При этом самому, надо попытаться, остаться нормальным человеком. Работа психолога это нечто сродни избавления от своих вредных привычек. Не хочется, а все равно надо. Старый пират отвел нас в маленькую каюту и стал нам жаловаться на все подряд. Чего он хотел добиться от нас, своей короткой аудиенцией, мы так и не поняли, но чего хотели от него мы, этого уже не помнили не я и не Наташа. Наверное, человеку за многие годы службы на пиратском корабле так и не удалось найти хорошего собеседника, вот и держал все эмоции в себе, пока не попались мы… О, боже! Кто бы мог подумать, что совершенно бессмысленный разговор одинокого человека, может так вывести из себя. После двух часов, нашей поучительной беседы о его подагре, пятой или шестой жене, пятиюродной тетке, которая выгнала его, из дома записанного на его покойную маму, мы уже пожалели, что сразу не выкинули его за борт, «на свиданье к рыбам». Наташа, начиная, уже открыто зевать, устало прошептала в ухо что, если старый пират, сию минуту не закончит свой «чрезвычайно интересный» рассказ, она за его жизнь не ручается. Я тоже стал клевал носом. Надо заканчивать эту бессмысленную болтологию. Иначе старик и до следующего утра не закончит свои мемуары.

— И почему же вы не бросите это, место и найдете себе работу по душе? — уже почти засыпая, спросил я, Наташа давно мирно спала, уютно устроившись на моем плече.

 — Как же так любезный — ужаснулся старый пират. — Я не могу бросить капитана, потому что он выручил меня, спася с необитаемого острова. Хотя уже давно надоели его порицания и упреки. Бегаешь тут, круглыми сутками чуть ли не с космической скоростью, и обязательно попадается какая-нибудь… дырка, за которую, непременно цепляешься и растягиваешься на палубе во весь рост. Сколько, раз говорил капитану «пора чинить судно. Плаваем как на куске швейцарского сыра», а он «Нет! Корабль крепче нового. Ремонт ему еще лет двести не понадобиться. Ты просто хочешь выжать общие деньги нашей команды. Сорок футов под килем». Тьфу! Слушать противно. Вот и сейчас, если не передать ему важные сведения о приближении другого корабля, он с меня в три шкуры сдерет. А потом еще я удивляюсь, почему понижен до якоря.

— А, что это за корабль, и как скоро он будет в нашем периметре?

— Этого я не могу вам сказать.

— Почему? — широко зевнул я, приваливаясь к стенке каюты. Ей богу, если он не расскажет ничего дельного, мы его убьем, … нет! Сначала жестоко помучаем и только потом убьем (это, конечно же, шутка. У нас никогда не поднялась бы рука, на пожилого человека.) Знаю, что грубо. Нельзя издеваться над людьми преклонного возраста. Но после его «красочных» мемуар, мне почему-то кажется, что его третья жена — Жозефина, которая пыталась отравить своего мужа, подсыпав ему в чай лошадиную дозу яда, была бы просто вне себя… от радости.

— Помогать беглым пленникам, не в моей компетенции, — он положил обе ноги на стол, спустил шляпу на свой длинный нос и, задымив трубкой, предался своим нудным воспоминаниям. Я сразу проснулся от его неожиданного признания. Если пират давно знал, что мы беглые пленники, то почему же не поднял всеобщую тревогу и не предупредил об этом команду? Наверное, мы ему чем-то понравились, или же он просто решил с нами разделаться собственными руками. Ну, ничего. Шибзик, недоделанный. Скоро ты узнаешь, с кем связался.

Старый хрыч, только криво усмехнулся в усы и выпустил из носа длинную струю дыма прямо в лицо. Никогда не переносил запах табачного дыма. Особенно такого… Боже! Что он курит? Герметик, что ли. Вонь стояла, непереносимая. Прямо глаза резало, и мучил безумных кашель. Пират еще раз ухмыльнулся, вытащил из-за пояса метательный кинжал и нацелил его на меня. Нож пролетел в нескольких миллиметров от уха, ударился рукоятью об ножку кровати, отлетел от стола и воткнулся лезвием в створку окна. Каким-то образом окно слегка приоткрылось, и в помещение проник свежий морской воздух, выветривая «аромат пиратского благовония».

— Я не имею права помогать беглым пленникам, — пояснил морской волк. — Но могу предоставить нужную, вам информацию и защиту, за определенную плату.

— Сколько вы хотите? — от этого дыма у меня пошло сильное деление в глазах и поэтому пират был не один, а целых восемь.

— Один.

— Чего «один»?

— Всего лишь один час наедине с вашей дамой.

Так. Ну, все. Ноги можешь протягивать прямо здесь. Дальнейшие события протекали довольно быстро, поэтому я мало, помню. Помню только, как старый дед получил промеж глаз, металлической тростью, грязно выругался, упал на пол, опрокинув при этом стол. Кто-то подхватил меня под руки и посадил обратно на стул. Потом просто потерял сознания от длительной нехватки свежего воздуха.

Голова просто раскалывается. Первое, на что я заострил внимание, после того как очнулся (глаза, открывать не хотелось), так это то, что пальба и крики прекратились. Птицы продолжали свой многоголосный концерт, скрежет корабельных досок, при поворотах, громкие удары волн о борт корабля и одинокий голос, исполняющий какую-то грустную пиратскую песню. Мешало, только чье-то недовольное мычание. А, в общем — полнейшая идиллия. Да, кто же это все время чем-то скрипит. И эти мычания уже начинают, на нервы действовать. Ну, вот опять! Так! Все! Когда не дают выспаться, я становлюсь очень даже злым и горе тому, кто прервал сон Денвера Блэка!

Пришлось открыть глаза. Увиденное потрясало, шокировало и веселило одновременно. У противоположной стенки каюты, стоял деревянный, грубо сделанный стул, к спинке которого был привязан наш старый знакомый пират. Только теперь его усы были сильно ощипаны, под глазом сиял свежий синяк, а во рту вместо кляпа торчала половина его широкополой шляпы. При этом он не сводил глаз, со своего метательного ножа, которым небрежно поигрывала рыжая колдунья. Он вертела его прямо перед лицом пирата, поэтому бедный дедушка, постоянно взвизгивал, если кинжал нечаянно заденет его длинный нос.

— И давно продолжается этот концерт? — Наташа перестала играть с ножиком, отложила его в сторону и, подойдя по ближе, отвесила мне подзатыльник. Интересно, за что? Нет, боли не было, но обида весомая.

— Это тебе за то, что ты долго соображаешь, — охотно пояснила она. Ну, ладно, теперь понятно. Та-ак! А второй-то за, что?

— А это за то, что ты ничего не стал делать с этим лилипутом!