Хоррорная сказка (СИ) - "JokerJett" - Страница 35

Глава 11. О грустном

Действующие лица:

Эдвард Каллен — красавчик девяноста лет отроду, вампир. Герой другого романа. Приблудился в Сказку без своей семейки, зато с Бэллой.

Русалочка — настоящая русалка из Чёрного озера. Фея подсказала ей способ как на время становиться полноценной женщиной, и она им воспользовалась. Потом ещё раз. И ещё. И поползли слухи о страшном маньяке, убивающем исключительно мужчин. Но она не виноватая, они сами приходят и отдают ей свои жизни, давая ей возможность обзавестись ножками вместо хвоста.

Леший — тот самый. Большой любитель русалок и пошутить.

Текущее время года разливалось яркими красками по лесу. Так же по лесу разливался Эдвард Каллен, герой, красавчик и просто вампир. Прекратив разливаться, он отряхнул орган и засунул его обратно в штаны, забыв застегнуть ширинку. Да и зачем? Он прекрасен в любом виде.

Ухмыльнувшись, Эдвард побрел дальше, глубоко вдыхая свежий воздух и дым сигареты. Он был счастлив и нетрезв, а может, нетрезв, поэтому и счастлив. Кроме спиртного его заставляли улыбаться две вещи — Бэлла и кровь. Обычно он сначала трахал девушек, потом уже пил их кровь, с Бэллой так не получалось, потому что она была особенной. Весь стояк проходил, стоило только раз взглянуть в её унылое лицо с вечно полуоткрытым ртом, следовательно, укусить после не предоставлялось возможным. А девушка просила укусить и сделать её вампиром, а у Эдварда падал при виде её лица. Замкнутый круг!

Приходилось нести ей всякую чушь про неземную любовь, попутно пытаясь оживить своего маленького дружка. Она ничего не замечала, поскольку видела только ясно-болотно-серые глаза своего любимого и не опускала взгляд ниже.

Так или иначе, сегодня Эдвард решил выпить ровно столько, чтобы забыть и забыться и довести-таки акт до конца. Спрашивается — а зачем ему именно эта девушка? Много симпатичных и тоже с кровью в просвечивающих венах… А кто ж этих вампиров знает?! «Обоснуя не ждите» — говорил вампир и ухмылялся, отчего становился ещё прекраснее.

В общем, до нужной кондиции Каллен как раз дошёл, оставалось только дойти до Бэллы. Только вот где она?!

— Бле… Блуэ… Бэ… Бэээлла! — наконец-то выговорил пошатывающий вампир, остановившись и засунув руки в карманы джинс. — Гггде ты, люююбимая моя? Иди сюда, трах… кусать буду!

Русалочка просто рвала и метала, рвала и метала,… нет, не икру, а остатки обеда. Чёртов Леший опять пошутковал и подсунул ей лягушек с гашишем. А лягушки были такие жирненькие, такие зелёненькие и аппетитненькие. И дать-то за них пришлось всего лишь три раза… Анально, перорально и canis-maximus, хотя на maximus Леший никак не тянул, не хватало сантиметров десять. Или пять? Или всё-таки десять? Русалочка прекратила метать и задумалась. Собственно и метать уже было особо нечего. Всё выметалось. Русалочка нагнулась к поверхности озера и сделала большой глоток, прополоскала рот и с отвращением выплюнула.

Метала она на берегу, потому что была патриоткой родного озера и блюла его чистоту. Она даже трупы утопленных через пару тройку деньков вытаскивала по ночам на берег и пёрла к Водяному в болото. Водяной за это поставлял ей отборных лягушек и водяных змей. Бартер своего рода. Что там он делал с этими трупами, Русалочку не интересовало, главное никаких хлопот, и никто никого никогда не найдёт.

Выметавшись, прополоскавшись и успокоившись, Русалочка встала на ноги и огляделась. Смеркалось, кто-то шнырял в траве на лугу перед озером, временами подпрыгивал с тихим писком и рушился в мураву, вереща. На вековом дубу, обросшем мохом, на ветвях которого иногда любила посиживать Русалочка, какая-то крупная птица готовилась к ночлегу, громко топая по ветке и стуча когтями. Русалочка нахмурилась и задумалась — «А птица ли это? А может в гости опять притащился Кот-Баюн? Этот заморский хлыщ». Кот-Баюн достал её ещё в свой прошлый визит. Эта хвостатая сволочь так заморочила ей голову своими песнями, что бедная Русалочка за неделю была затрахана-перетрахана вдоль и поперёк совершенно безвозмездно. Да так, что не смогла потом месяц совершать бартерных сделок и оголодала в конец(!), а глубокое отвращение ко всем лицам мужского пола чуть не привело к тому, что её способность приобретать стройные женские ножки почти испарилась.

Русалочка грозно нахмурилась и погрозила дубу кулачком. Попыталась что-то сказать, да так и махнула рукой. Отвернувшись от дерева, она стала рассматривать себя. На левой ноге, на ляжке чуть-чуть начал проступать рисунок рыбьей кожи, но до чешуек дело ещё не дошло, а так можно было соврать, что это модная тату. Рыбоженщина встряхнула пышной гривой светло-зеленых волос и, прихватив одну прядь, прикрыла компрометирующую ляжку. Волосы у Русалочки доходили до подколенной линии, составляли законный предмет её гордости и приводили мужиков в ступор. Некоторым она доверяла немного почесать их большим черепаховым гребнем. Русалочка не признавала новомодных расчёсок и пользовалась только гребнем из панциря незабвенной черепахи Тортиллы. Мир её праху! Классная была старушка, но знала слишком много, оттого и угодила всё-таки в суп.

После осмотра наступил черёд тактильной проверки. Русалочка начала себя оглаживать и охлопывать. Тонкие девичьи пальчики скользнули по лицу и шее, легко касаясь, пробежались по плечам и замерли на груди. Полные русалочьи груди не поместились в ладошки, зато они весьма комфортно не раз располагались в твёрдых мужских ладонях. Подведя ладони под низ аппетитных шариков, Русалочка подбросила их несколько раз, как будто проверяя их тяжесть, и затем уцепилась за отвердевшие соски. Покрутила их несколько раз, чтобы они дошли до кондиции, и удовлетворённая результатом продолжила обследование. Огладив плоский живот и узкую талию, она далее завела руки назад и ухватилась за ягодицы. Волосы мешали, и она нагнулась вперёд, одновременно сильно мотнув головой, отчего её шикарная грива, взметнувшись, обрушилась перед лицом и заслонила ей обзор. В этот момент с громким треском кто-то выломился из кустов и шумно дыша, расположился как раз позади Русалочки, стоявшей в весьма интересной позе.

— Опппаньки! — изрек Эдвард, обнажая клыки в приветственном оскале. Конечно, его любимая была здесь, она всегда вставала на его пути, куда бы он ни шёл, сучка человеческая. И естественно, вывалившись на очередную полянку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся берегом пруда, первое, что он узрел — было лицо Беллы. — Милая, позволь мне зааключииить тебя в объятия!

С этими словами он собственно и заключил девушку в объятия, как того и требовали отношения с очень любимыми. Это любую другую девку можно раздеть и вставить, а тут нужны предварительные ласки. Любовь, бля! Однако затуманенный мозг вампира не учел парочку простых вещей. Во-первых, лицо Бэллы оказалось не её лицом, а задницей русалки. Кто-то может заявить, что нельзя было их перепутать, задница рыбобабы по любому покрасивее будет, но вампир-то был пьян! Он подумал, что Белка так похорошела с момента их последней встречи.

Во-вторых, действие происходило на берегу пруда, русалка не успела разогнуться, а Каллен взял слишком большой разгон. В итоге случилось то, что случилось, они оба полетели в воду.

«Я не умею плавать!» — именно это изрекали пузырьки, вырывающие из открытого рта вампира, камнем идущего на дно. Ему бы отпустить любимую и всплывать, но он же герой! Он не мог так опозориться перед зрителями, коих во многом числе могло быть и в подобной глухомани.

Русалочка, услышав шум, не успела разогнуться, она почувствовала как что-то холодное и очень твёрдое уткнулось ей в щель между полупопицами. Это холодное уткнулась в неё с хорошим толчком, таким, что она и ахнуть не успела как кувыркнулась в пруд. А вместе с ней и источник казуса. В воде Русалочка почувствовала себя как дома. То есть она и была дома. Извернувшись, она с разочарованием обнаружила Эдварда Каллена. Он был в дугу пьян, и что-то пытался ей сообщить по дороге на дно. Идиот! Под водой даже у вампира не получится разговаривать. Русалочка возмущённо постучала по лбу кулаком, а затем покрутила пальцем у виска, но этот дебил её не понял. Тогда она подплыла к нему, вцепилась в его рубашку и принялась трясти. Вампиры могут долго находиться под водой без вреда, они ж не дышат, так что Русалочка совершенно не беспокоилась за его здоровье, хотя, собственно, о каком здоровье тут можно было вести речь?