Среди людей - Левантская Гюрза - Страница 25

Она показала ему несколько движений из утренней зарядки.

– Упражнения.

– Да! Я делать упражнения. Мне надо сильный ноги. Дэкин воин. Дэкин знать. Много-много упражнения – это есть больно-больно. Утро делать упражнения и не больно. Потом много-много упражнения. Больно. Много-много-много и больно не быть. Быть сильная Ира. Я надо.

– То есть твоё состояние – результат тренировок? Ты делаешь какие-то упражнения?

– Да! Дэкин и Цыран не бояться! Цыран – женщина Рахидэтель. Женщина Рахидэтель не делать упражнения. Цыран не понимать Ира. Я не болеть!

Дэкин облегчённо вздохнул, объяснение его вполне устроило. Странник, желающий поддерживать себя в хорошей физической форме? Это логично и понятно. Пускай и женщина. Он отпустил её с миром, пообещав успокоить тревоги жены. Цыран перестала донимать её лечением, зато нет-нет да и вставит в разговоре про «неженское это дело» и «тебе ещё рожать». Интуитивно Ира чувствовала, что Дэкин не настолько махнул на неё рукой, чтобы перестать интересоваться, ради чего все эти приготовления и тренировки. С тех пор она пробиралась на пастбище окольными дорогами, опасаясь, чтобы за ней «ради её же блага» не послали присмотреть кого-нибудь. Пока ещё было рано раскрывать карты, а Птичка при близком столкновении с людьми хозяина мог пострадать. Она не сомневалась в его способности позаботиться о себе, но бережёного бог бережёт.

С каждым днём её навыки улучшались. Конечно, летать приходилось регулярно, не каждый раз получалось приземлиться правильно, попа была отбита, на ногах будто гири. Зато Смага уже позволял на нём какое-то время сидеть. Хотя говорить о послушании было преждевременно. «Конь несёт меня лихой, а куда, не знаю» – это было про них. Верёвка на шее, как объяснил Птичка, была необходима только в тех случаях, когда жизнь всадника зависела от послушания архи. На шее находилась некая область, нажав на которую, можно было заставить животное прислушаться к наезднику. Один раз объяснив, как использовать верёвку, он строго-настрого запретил прикасаться к ней без нужды. Птичка заставлял её запоминать невообразимые сигналы ногами, чтобы заставить Смагу скакать в нужную сторону. Скакать, менять скорость и направление, останавливаться и даже преодолевать небольшие препятствия. Последнее занятие Смага очень любил, не забывая в прыжке поднять повыше круп, чтобы при приземлении остаться без седока. Глаза у него были при этом полны святой невинности: «А я что? Я прыгнул. Вы же хотели прыжка? Ну разве я виноват, что эта человеческая самка сидеть не умеет?»

Иру Птичка не оставлял без внимания, мучая упражнениями, уча садиться с земли, вскакивать на архи на бегу, привставать со спины, держась одними ногами, и делать зарядку: наклоны, махи руками и ногами прямо на спине Смаги. Стоило ли говорить, что последний не всегда добросовестно изображал из себя гимнастический снаряд? Парень с ухмылкой слушал, как Ира, потирая пятую точку, отчитывает Смагу на родном языке, по интонации понимая, что она откровенно ругается. По совету Птички Ира днём постоянно обнималась с архи на пастбище, особенно с теми, кто любил побегать, чтобы у пастухов, а следом у жителей Дома не возникало вопросов, почему от неё за километр несёт конским потом.

Прошло два неполных месяца. Конец весны, полный буйных и красочных свадебных торжеств с катаниями в повозках и разряженных телегах, плясок, песен, ярмарок, сменился тёплым летом, которое иногда баловало дождями. С течением времени всё успокоилось: Шукар стал реже донимать Дом Равил визитами. Его люди, поняв, что об их присутствии известно охранникам пастбища, перестали там появляться. Ира вошла в хорошую спортивную колею и теперь не мучилась болями в мышцах. Дни были полны ежедневными занятиями, где каждый делал либо то, что был обязан, либо то, что привык. Половина жителей города дневала и ночевала в полях: пахала, сеяла, растила, косила. В общем, делала всё то, что положено, чтобы благополучно дожить до следующего года и пережить зиму.

В один из дней в конце июня к ней в комнату зашла Кесса, застав её увешанной сумками. Ира, как всегда, собиралась засветло уйти из дому.

– Стоять! – с порога сказала старушка.

Ира, подскочив от неожиданности, затем облегчённо перевела дух.

– Ух. Кесса я пугать.

– А что поделать, если тебя иначе дома не застать! Сама не рада вставать в такую рань из-за некоторых. Слушай! Клади свою поклажу и марш в баню! Сегодня придёт Шукар, хозяин сказал, чтобы ты тоже была.

– Я видеть Шукар? Дэкин хотеть?

– Да! Вчера пришло письмо от короля. Есть новости для всех. Важно. Ясно?

– Понимать! Кесса, Шукар идти Дом Равил когда?

– В обед.

– Мочь я спать? Потом баня?

– Ну наконец-то за ум взялась! Отсыпайся. А то у тебя глаза синие, как у утопленницы. Спи! Разбудим.

Ира проводила старушку за дверь, разделась и снова легла, надеясь, что Птичка простит её за сегодняшнее отсутствие. Заснуть получилось не сразу. От новостей, присланных монархом, зависела её судьба, и она с нетерпением и страхом желала узнать их, но усталость взяла своё. Разбудили её поздно, завтрак уже кончился. Едва дав протереть глаза, уволокли в баню, где помогли как следует вымыться. Завтрак приволокли в комнату, велели готовиться к приходу гостей и никуда не пропадать. Ира спокойно поела, оделась, нацепила кинжал и стала ждать, выстукивая и выщёлкивая знакомые ритмы. Учитывая обстоятельства, Птичка мог простить ей отсутствие, но за невнимание к учёбе спросит строго. Кесса зашла попозже, сообщив, что обедать Ире предстоит в комнате хозяина вместе с гостями. Которые, кстати, уже изволили пожаловать, судя по затопавшим по коридорам ногам и взволнованным голосам прислуги. Когда гостей встретили и устроили, за ней пришла служанка. Перед дверьми в хозяйскую гостиную женщина сделала знак обождать.

– Хозяин, я привела вашу гостью, как вы приказали, – услышала она.

– Господа, как вы все знаете, в моём Доме гостит чужеземка. Поскольку новости в письме от его величества касаются и её тоже, я попросил её присоединиться к нам за обедом. Надеюсь, вы не возражаете?

Раздалось несколько тихих незнакомых голосов.

Дэкин сам вышел к Ире и ввёл в комнату.

За небольшим прямоугольным столом расположились Шукар и четверо мужчин, с которыми Ира не была знакома лично, хотя нередко видела в городе. Один из них был в форме и сидел рядом с юношей, несколько старше Птички, другой был одет невообразимо роскошно и богато, остальные – напротив, скромно, во всё серое. Также в комнате находилось двое слуг Дэкина, напыщенный помощник Шукара, которого Ира помнила ещё по тому дню, когда у неё и сборщика налогов вышло «столкновение», и несколько слуг, скорее всего, сопровождающие незнакомцев. «Вот как себя чувствует бабочка на булавке», – подумала она, ощутив на себе пристальные взгляды.

– Позвольте представить вам Ирину из страны России. Она родом из города Москвы. Если я правильно понял, то так называется столица её родины. Ирина, позвольте представить цвет нашего славного города. Градоначальник города Ризмы господин Киран Витус, главный в нашем городе. Господин Рувва Ниран – судья, его помощник Фаран Рузат. Начальник, главный, городской стражи Атарин Гирэт. С гордостью скажу, что для меня честь считаться его другом. Его сын, продолжающий славное дело отца, – Азарик Гирэт. С господином Шукаром Мирафом, главным сборщиком податей, вы уже имели счастье быть знакомы. Господа, прошу учесть, что моя гостья ещё не совсем выучила всеобщий язык, простите ей невольные ошибки. Ей пока ещё тяжело осваиваться с нашими обычаями, они в корне отличаются от обычаев её родины.