Вельтаншаунг. Уровень второй (СИ) - Никора Андрей - Страница 14

Но спать здесь, точно, не стоит. Сознание зависнет – и все, прощай даже игровая реальность! Жизнь – движение!

Я с сожалением покинул казарму, поднялся наверх, заглянул во взорванную лабораторию. Расстрелянный ученый-поляк лежал так, словно утомился и уснул.

Фашист, пришпиленный к стене, точно гигантская бабочка, висел, открывыв рот в безгласном крике.

Интересно, можно сейчас добраться до волшебного алтаря? И не вернет ли он меня обратно?

В следующей комнатушке вход в тайные комнаты был наглухо перекрыт битыми кирпичами и цементными блоками, обрушившимися после взрыва. Разобрать эти завалы в одиночку не представлялось возможным. Я с сожалением оглядел комнатушку.

Мигающая радиостанция, какие-то странные аппараты, колбы, реторты – резиденция творца Франкенштейна – не меньше!

Мое внимание привлек рычаг на стене, похожий на тот, которым я открыл бронированную заклинившую дверь. Удивительно, что рядом не видно никаких люков.

Я напряг память: был ли здесь рычаг раньше? Не уверен. Но точно одно: Блецкович на него не нажимал. Кто знает, в какие тайники может открыться дверь?

Сокровища, чащи, алмазные кресты… Вот только зачем мне все это барахло, которое еще придется таскать за собой. Я ведь не юнит, чтобы убирать находки в бездонный мешок и благополучно забывать о них!

И все же удержаться от искушения нажать на рычаг я не смог. Если в игре есть кнопочки, нужно их непременно надавить, иначе: зачем они здесь?

Да я и в реальности сделал бы также. Если есть что переключить, почему бы не посмотреть, что из этого получится?

Рычаг опустился на удивление легко, без скрипа.

Слева от меня раздался шум.

Я оглянулся и отпрыгнул. Стена уходила вглубь себя, освобождая освещенный проход тайного коридора.

Я вытер пот со лба. Да, когда играешь у монитора, таких ярких эмоций, конечно, не испытываешь. Наверное, каждому геймеру не помешало бы пройти путями Индианы Джонса хотя бы раз в реальности!

Жизнь ярче рисованных картинок!

Хотя, эмоции, конечно, схожи.

Я осторожно двинулся вперед, надеясь, что мне навстречу не выскочат стражники. У меня ведь были только кулаки. И никакого ножичка, даже перочинного.

Это была небольшая комнатушка с окном в форме бойницы. На столе лежал кожаный блокнот с изящным готическим гербом на обложке.

Я взял его, полистал. Написано от руки, но не по-нашему, наверное, по-немецки: «De profundis clamavi ad te, Domine: Domine! exaudi vocem meam!»[1]

И вдруг раздалась настоящая автоматная трель. Я дернулся, это меня и спасло. Пули легли совсем рядом, метя стену странным узором. Стреляли снаружи, из-за окна.

Я упал на пол, благодаря всех богов, что фашисты пока снаружи, а не прямо у меня на пути.

Под столом, словно ожидая меня, лежал новенький фашистский автомат с рожком, вставленным сбоку. Он был чистый, точно только что с завода. Он даже пах машинным маслом. Я это знаю точно, потому что пару раз помогал отцу возиться с его допотопным колясочным мотоциклом. Смазочные и бензинные ароматы мне не спутать ни с чем на свете! А это значит, ни один мертвяк автомат, точно не брал в свои поганые руки!

Что ж, значит, повоюем!

Я схватил оружие, вскочил и глянул в окно.

Внизу, этажом ниже, на улице стоял фашист и напряженно меня высматривал. Мы открыли огонь одновременно.

Стрелять оказалось совсем не забавно. Оружие было тяжеловатым. Да и жать на спусковой крючок нужно было по-настоящему, а не кликать мышкой, дожевывая бутерброд. А еще автомат дергался, как припадочный, больно отдавая в плечо.

Честно говоря, поначалу я целился, прижимаясь щекой к оружию, но когда автомат двинул мне по зубам, я мигом понял, что нужно держать автомат по-другому.

На лице вспух синяк. Я это понял, потому что иногда тоже дерусь во дворе. Только обидно, что схлопотал не от врага, а от собственного незнания. Блин, наверное, все-таки надо было лучше учиться в школе! Впрочем, теперь поздно ныть и сокрушаться.

Я снова упал на пол, прополз по-пластунски в другой угол и теперь уже выглянул осторожно, не высовываясь, как балбес. Фриц меня не заметил. Я подтянул автомат, прицелился в голову. И тут мне стало как-то жутко. Пусть это игра, но я никогда не стрелял в людей. И нет никакого значения, фашист он или совсем даже наоборот.

Я сглотнул. Если я его сейчас не убью, то дальше мне не пройти. И мое сердце там, в реальности больше уже никогда не забьется.

Я зажмурился и нажал на курок.

Короткая трель – и тишина.

Я открыл глаза. Немец лежал в неестественной позе. Я сделал это, я смог!

Я поднялся и распахнул разбитое выстрелами окно.

Мне в лицо ударил настоящий ветер. Над противоположенной башней кружили птицы. Сколько я не щурился, не мог понять: ласточки это или стрижи. Или, вообще, неизвестные птицы. Они – явно нарисованы. Но воздух был настоящим. А, главное, – чистым.

После смердящих коридоров это было самое то.

Я ступил на подоконник. Да отсюда можно спрыгнуть! Главное приземлиться правильно, чтобы ногу не вывихнуть. Не так-то уж и высоко. Мы зимой с гаражей сигали, уходя от погони разъяренных хозяев в сугробы, правда, там пониже было. Но разве есть другой выход?

Можно, конечно, опустится на руках, но тогда не видно, куда ступит нога, а прыгать надо на крепостную стену. Не дай бог промажешь – костей не соберешь. А мертвый фашист лежит там, ниже стены. Не хочется составлять ему компанию.

Я кинул вперед автомат. Оружие брякнуло и не соскользнуло. Значит, и у меня все получится.

И я прыгнул.

Локация: вход в юго-западную башню

Раньше я наивно полагал, что замки в Германии возводили для красоты. Примерно, как в Англии разбивали сады, где потом вечно бродило много-много диких привидений, где в тенистых аллеях постоянно совершались мерзкие преступления, которые неутомимо расследовал наркоман со стажем – Шерлок Холмс.

Но я заблуждался.

Да, замки в Германии строили для обороны карликовых королевств. Но такое обилие укреплений по всей стране говорило лишь о том, что у немцев, кроме длительной феодальной раздробленности всегда присутствовал мистический, иррациональный, но вполне конкретный страх перед кем-то или чем-то. Они возводили бастионы вовсе не для красоты. Они пытались спрятаться за стенами от ужаса жизни.

Китайцы отгораживались Великой стеной от армии темных духов.

Немцы опасались тех, кого они когда-то вытеснили из Европы. Они прятались в замки, потому что враг был не по ту сторону границы, а вокруг. Всюду. Тут бродили гномы и тролли, по крайней мере, в головах завоевателей – точно.

И американцы, когда потеряли лидерство и монополию над мировыми финансовыми потоками, – тоже мгновенно отгородились от мигрантов из нищей латинской Америки стеной, вышками и колючей проволокой. Наверное, страшно боялись злого духа Обвала Доллара.

Сейчас я стоял на внутренней крепостной стене, с которой вниз вели ступени.

До сего момента я не знал, что на некоторые стены можно просто подняться прямо по встроенной каменной лестнице. Это было удивительно. Наверное, если враг пробился бы сквозь настоящую преграду, уже не имело значения, можно ли спокойно подняться к башне на уровень второго этажа. Или это была хитрая ловушка, чтобы во время осады удобнее было отстреливать штурмующих? Проход-то был предназначен только для одного.

Я посмотрел снизу вверх, изнутри замка, словно меня заключили в эту Бастилию и мне из нее необходимо выбраться.

Да, я оказался во дворе, а вокруг меня вздымались три башни. Высотой они превышали наши хрущевки, но оказались ниже девятиэтажных «свечек». Судя по бойницам, расстояние между полом и потолком больше, чем у нас между этажами.

Замок производил гнетущее впечатление.

Да, во время войн здесь прятались. Но, похоже, не только от крестьянских бунтов или от армии французов. Здание походило на языческий костел. И, наверняка, в нем спрятан алтарь для кровавых жертвоприношений.