Я же тебе сказал... (СИ) - Волк Татьяна - Страница 22

- Я исполню любое твое желание, если ты бросишь курить, - неожиданно заявляет Макс, стоит его тётке удалиться. – Подумать не мог, что взрослые женщины тоже поддаются дурному влиянию.

- Спасибо, что хоть старой калошей не назвал! – насупилась я и убрала от его глаз недокуренную сигарету. – С чего вдруг такие предложения?

- Понимаешь. Тебе надо бросить… - Хлопаю ресницами, разве что не взлетаю.

- Очень аргументированно.

- Уже два месяца как… - Вкрадчиво говорит он, и я, так и не дождавшись продолжения, взмахиваю рукой.

- Ты тренируешься для конкурса «Оборви фразу в самый интересный момент»? Что, по-твоему, ты мне хочешь сказать?

- Ты становишься нервной, раздражительной… - Я не понимаю, к чему он клонит. Я становлюсь нервной и раздражительной из-за таких разговоров. Назло ему делаю затяжку и выпускаю струю дыма прямо в лицо. – Потом у тебя начнёт расти живот. – Заявляет мне Макс, и я начинаю кашлять.

- Это что, тонкий намёк на то, что мне пора перестать есть? – Осматриваю свои бедра и плоский живот. Чего ему надо ещё? - Всё у меня нормально! С весом! - Добавляю я вслух и не могу понять к чему на его физиономии такая ехидная улыбочка.

- Это намёк на то, что есть надо больше… - заявляет мне эта рожа, и забавляется, глядя на мои нахмуренные брови.

- Я не пойму, я толстая для тебя? Или худая? – Кажется, начинаю злиться, и мистически ползущий по воздуху дым от догорающей сигареты меня уже ни хрена не успокаивает.

-Как для одного нормальная. Как для двоих худая. А ведь нас будет трое. Всегда мечтал о таком эксперименте. – Я в ах…

- Что?! – выдавливаю из себя и сжимаю руки в кулаки. – Куликов, ты охренел совсем?!!

- Детка, я только хотел сказать, что последние два месяца очень старался, чтобы сделать тебе маленького. А ты о чём подумала? – Невинно хлопает ресницами, но широкая и издевательская улыбка от уха до уха не слишком вписывается в этот его образ показной невинности.

- И почему ты так старался? – изогнув бровь, через минуту спрашиваю у него. Максим расположившись у моих ног, примерно кладет руки на мои коленки и заглядывает в глаза.

- Не надо делать лицо кота из мультика про Шрека, - предупреждаю его я. Вот только губы все равно расползаются в улыбке.

- У меня такая стратегия, Катюш. Я делаю тебе детей, ты становишься толстая и некрасивая, благодаря чему всякие Васи, Пети и Оресты бросают тебя, и ты от безысходности остаёшься со мной.

- Гениально, - притворно согласно сообщаю ему я. Опять он втягивает меня в свой шуточный балаган. – Вот только есть одна проблема. Тебе-то я зачем буду нужна, если стану толстой и некрасивой?

Максим перестает дурачиться и снежностью гладит меня по щеке.

- А я тебя люблю. И поэтому у меня нет выбора, кроме как принимать тебя толстой, старой, неверной или некрасивой.

Мило. Но хотелось бы уточнить.

- Я сейчас не поняла по поводу неверности. Это ты так намекаешь, что не против свободных отношений?

Всё показное благодушие как маска разом слетает с его лица, и передо мной предстает мой обычный привычный монстр с совсем другим голосом.

- Губу закатала! – Хмыкнул Максим и потянул меня обратно на диван. - Я тебе сейчас устрою свободные отношения! Чтобы и мысли такой в твоей голове не возникало! Ты меня поняла?!

- В Киеве не любят диктатуру. - Брякнула я, и съежилась под его устрашающим меня взглядом. Совсем не страшно. На самом деле он мне даже нравится таким. Да что там. ОН мне любым нравится. В любом его проявлении Максим для меня идеален. Не всем же любить принцев с частным самолетом в ангаре. Иногда можно любить обычного парня.

Только если он не пытается поставить на твоем теле засос да ещё на самом видном месте. Я его убью когда-нибудь! Но уже точно не сегодня, потому что за такой поцелуй, в который раз готова простить ему всё, что угодно.

26

- Опять она? – Это истеричный голос Инны Павловны в моей квартире. Я сегодня ходила к отцу и задержалась у него. А теперь вот стою под дверью собственной квартиры и не решаюсь войти. Как-то слишком много в ней сейчас Куликовых скопилось. Закурить бы, но держусь из последних сил. Диагноз Максима уже месяц, как подтвердился. Я безнадежно беременна. Это-то и злит его мать, явившуюся в мой дом.

- Сыночка, ну вот что ты в ней нашел? Ты ведь нашел такую хорошую девочку. Настенька, из приличной семьи. Дочь моей подруги. И к тому же ей всего девятнадцать, а значит, ещё уйма времени и возможностей, чтобы родить.

- Инна, побойся Бога, - встряла в их разговор Нина Константиновна. – Он же не сучку на случку себе выбирает.

- Мама, это ты нашла эту хорошую девочку. Это ты решила, что она такая хорошая. Так может ты, и женишься на ней! – Макса жутко раздражают эти разговоры, но любимому сыну тяжело вырваться из-под опеки горячо любящей его матери. – В конце концов, это моя жизнь, а не твоя! Мне не нужна твоя Настенька! Я уже женат и скоро стану отцом. Так что хватит лезть в мою жизнь! Ты итак наломала в ней дров, как в своей собственной!

- Она что, решила привязать тебя к себе ребёнком? Нагуляла где-то как тогда, а ты и уши развесил?! – Какой противный голос. Ещё и Макс в конец взрывается.

- Я долго слушал! Ты знала, что это мой ребёнок и всё равно отправила её… Куда угодно лишь бы подальше от меня да, мама?! Что ты мне говорила тогда? Что она поделилась с тобой тем, что залетела от другого и хочет уехать?! Что врачи перепутали диагноз, и она испугалась, что ей придется возиться с инвалидом, да ещё и с нелюбимым?! Тебе было плевать на нас! Ты поступала так, как тебе удобно! Всё для того, чтобы отсечь все лишнее. Все, что не вписывается в твое представление о картине моего идеального счастья! А то, что для меня она идеальная! То, что я её люблю, тебе было знать слишком неудобно! НЕУДОБНО, да мама?!

Кажется, он довел свою мать до слёз, но всё что она смогла из себя выдавить это требование не повышать на неё голос.

В квартире кроме сдавленных рыданий и шуршания уже ничего не было слышно и я, закусив губу, стала опять рыться в сумке в поисках ключа. Внезапно дверь передо мной распахнулась, и взъерошенный Максим с наброшенной на плечи курткой сначала на секунду замер от неожиданности, а потом схватил меня за руку и потянул к лестнице. Я даже спрашивать не стала, куда он собрался меня вести, потому что заходить одной в это логово я без него сейчас всё равно не решилась бы.

Мы где-то час сидели на скамейке в соседнем парке и ели булку, купленную мной в магазине. Я пробовала было оставить что-то и для голубей, но надо знать Максима. Носится теперь со мной, как с фарфоровой вазой. Это он боится, что наш малыш не родится. А я, молча вынуждена терпеть его заботу. Впрочем, когда о тебе заботится любящий тебя мужчина это даже приятно. Иногда.

Настроение ни к чёрту, но мы же не маленькие дети, чтобы вечно прятаться от родителей. Так же за руку возвращаемся домой, и застаем Нину Константиновну и мать Максима на нашей кухне. Обе сидят за столом, рядом папина клюквенная настойка.

- Да если бы я знала, что эта скотина… - голосит вдруг Инна Павловна, и я пытаюсь затащить Максима обратно в подъезд. Макс тоже опять начинает вспоминать боевую стойку, как собака, которой сейчас должны крикнуть: «Фас!» Чувствую готов за меня заступаться и опять скандалить с собственной матерью. Только мне-то это совсем не нужно. Я же сама скоро стану мамой и могу понять чувства той, которой сын треплет нервы из-за какой-то… Да чего угодно. Это же два самых близких человека! – Говорит, что мой сын с крыши полетает, представляешь? Ну, вот что мне было делать? Ну, жалко мне их. Но своего сына-то жальче. У мужиков баб этих знаешь, сколько бывает, а жизнь-то одна. Я и сама испугалась, когда он передо мной трясти её начал? Дядя в милиции, сам как бандит. Сделает что-то с моим Максюшей, а я ему двадцатилетнему, цветочки на могилку должна носить?

- Инна, ты не права. Ты должна была ему рассказать, что она у меня, – хлопает её по руке Нина Константиновна. Я расслабляюсь и стаскиваю с шеи шарф. Это они уже Антона парафинят. – Ну, давай. О мертвых или плохо или хорошо, – теть Нина поднимает рюмку и дает знак моей свекрови сделать то же самое. Только Инна Павловна морщится, словно съела лимон и шипит: