Вера Алексеевна в академии боевой магии (СИ) - Либрем Альма - Страница 63

Ален же нарочито медленно обернулся.

- Вы правда так считаете, господин дух?

- Считаю, - абсолютно спокойно произнес Джеймс. – А ещё я считаю, что вы – та ещё сволочь, которая живится чужими эмоциями, потому что хорошо разбирается в ментальной магии. И приходит именно в те моменты, когда собеседника можно раскрутить на максимальную реакцию.

- Но ведь я не скрываю того, что я человек, - улыбнулся Ален. – Просто меня никто не спрашивает. И вы, должно быть, понимаете, что подозревать меня не в чем? Я и так хорошо устроился.

В его спокойной манере разговора чувствовался вызов. Верена осознала, что на грани срыва – ей так и хотелось сорваться, накричать на кого-нибудь, может, и на того же Алена, потребовать от него уважения…

- Так я могу идти, господин дух? – полюбопытствовал Ален. – Или вы хотите обсудить ещё и мою расу?

Джеймс не ответил. Очевидно, молчание в этом случае можно было расценить как знак согласия, потому что когда Ален продолжил свой путь, никто не окликнул его и не попытался остановить. И, стоило ему добраться до подножия башни и захлопнуть за собой дверь, как гнев Верены, до этого бурливший в душе, затих.

- Он? Это он? – недоумевая, переспросила она. – Ведь человек…

- Нет, - устало произнёс Альбин.

На демоне лица не было. Он почему-то сильно побледнел, губы его стали белыми, обескровленными, а дыхание – тяжёлым.

- Он – менталист, - пояснил сердито Джеймс. – Пришёл провоцировать на эмоции… Словно почувствовал, что его в чём-то заподозрили, решил спровоцировать на реакцию. И у него получилось.

- Сильный менталист, - покачал головой Альбин. – Но если в этом его основная сила, то он точно не смог бы заколдовать эту шпагу. Свою жизнь он продлевает за счёт чужих эмоций, это так. Но он сейчас точно не выглядит слабым, как должен был бы, испытав откат после обращения Сири… Отдай сюда этот букет!

Хотя Ален уже ушёл, судя по внешнему виду, Альбин нисколечко не собирался отступать от вспыхнувшего в голове желания что-то сделать нелепому ухажеру-эльфу.

- На надо, - Верена прижала букет к груди. – Я сама с ним разберусь. И расскажу, что лучшим извинением в его исполнении будет больше не попадаться мне на глаза. Надоел!

На самом деле, ей просто хотелось отойти и обо всём подумать, а тут – такой благовидный предлог! Но и впихнуть букет в руки Лайониэллу и потребовать больше не морочить ей голову было бы не лишним. Потому Верена немедля бросилась вниз по ступенькам.

Она, конечно, не знала, где находился эльф, но предполагала, что обнаружить его помогут извечные березы.

Глава двадцать пятая

Верена никогда прежде не гуляла у местных березок – в первую очередь потому, что они находились в опасной близости возле рва. Тот, заболоченный, издающий далеко не самые приятные ароматы, казался таким себе грязным пятном на репутации академии. Впрочем, таких пятен в их академии было – не пересчитать!

И чему она удивлялась?

Должно быть, тому, что березки выглядели вполне прилично. И никаких следов паразитов на них тоже не наблюдалось, нормальные, здоровые деревья, даже зависть берёт, что они в подобных условиях сумели дорасти до подобного состояния и до сих пор радовали глаз всех жителей академии.

Лайониэлл так страстно прижимался к одной из них, что Верена едва сдержала ядовитую улыбку. Да уж, березка выглядела и вправду очень чахлой – может, это к ней эльф хотел сводить Верену, чтобы она помогла разобраться с паразитами? – но это нисколечко не останавливало Лайониэлла. Тот и вздыхал, и целовал её листву, и прижимался щекой к коре, и разве что не завывал возле этой берёзы.

- Кхе-кхе, - откашлялась Верена, напоминая о своём присутствии, и эльф, пытавшийся, кажется, в приступе страсти даже укусить бедное дерево, отскочил от него, словно ошпаренный.

Верена переложила букет из одной руки в другую. На самом деле, прижимать к себе розы было не слишком приятно, ведь эльф не подумал привести их в порядок и обрезать иголки. А вообще, странно, что этот любитель природы оборвал цветы – мог бы просто позвать её прогуляться где-нибудь в саду, полюбоваться на них издалека, а не срезать с клумбы и так стремительно укорачивать их и без того не длинный век…

Впрочем, ещё большой вопрос, где Лайониэлл эти цветочки взял, потому что рядом с академией не росли ни розы, ни что-либо другое, более-менее напоминающее пригодный для букета материал.

- О, госпожа Лексен! – расплылся в улыбке эльф, отлипнув наконец-то от дерева. – Ален принёс вам мой маленький презент! Я так рад, что вы в полном порядке! Не правда ли, великолепные розы?

Верена покосилась на цветы. Розы были неплохие, хотя до великолепных им довольно далеко. Ей дарили букеты и получше, когда пытались вытребовать у строгой преподавательницы столь желанную пятёрку, а она всё никак не хотела сдаваться.

- Да, они хороши, - осторожно согласилась девушка. – Но я не слишком-то люблю букеты – это словно переносная могила для цветов. И мне не хотелось бы становиться причиной их смерти. Потому заберите, пожалуйста, свой маленький презент и постарайтесь больше не повторять подобные ошибки.

- Вы хотите, - взволнованно прошептал Лайониэлл, - чтобы я приносил вам живые цветы? Я могу! Хотите, я подарю вам самый красивый на свете вазон! Такой же, как эти розы! Да что там, даже лучше! Он точно не увянет и будет радовать вас своим цветением… примерно раз в год…

- Кактус, что ли? – совершенно неромантично уточнила Верена. – Спасибо, не нужно, я их не очень люблю. И вообще, не стоит тратить своё драгоценное время. Не надо больше за мною ухаживать.

- Вы обиделись, что я не смог вас спасти от этой мерзкой шпаги? Но ведь это чары неведомого колдуна разлучили нас!

Хотелось сказать, что ей наплевать и на неведомого колдуна, и на Лайониэлла в целом, но Верена вдруг явственно осознала, что это нисколечко не поможет. Выглядел эльф совершенно не так, как все нормальные, адекватные мужчины, ухаживающие за девушкой. Хоть бы на берёзу свою перестал смотреть, пока они разговаривают! И платья тоже не заметил…

Не то чтобы Верена так уж желала перед всеми покрасоваться обновлённым образом, но Альбин-то с неё глаз не сводил, несмотря на то, что видел – и не только видел! – то, что скрывалось под платьем… Нет, пора прекратить этот фарс, избавиться от букета и от назойливого поклонника и поскорее покинуть это место. Тем более, злить Альбина Верене совершенно не хотелось, равно как и провоцировать его на ревность. Внезапно ей показалось, что всё, сделанное доселе, было редкостной глупостью – она просто старательно отгоняла от себя мужчину, который хотел быть рядом, помогать ей, поддерживать…

А она только и делала, что нос воротила да устраивала ему истерику.

Пылкие поцелуи, нежные прикосновения – всё это так внезапно вспыхнуло в голове, что Верена почувствовала себя самой последней на свете идиоткой. О чём она вообще думает, откуда такие глупые мечтания и желание поскорее вернуться к Альбину и окончательно избавиться от неопределённости в их отношениях? Всё-таки признаться в том, что она, возможно, пыталась утаить и от себя самой – в чувстве, название которому не могла придумать?

Видимо, Верена выглядела уж очень мечтательно, а Лайониэлл всё это время продолжал о чём-то рассказывать, потому что он ни с того ни с сего бросился её обнимать.

- Как я рад! – воскликнул он. – Как я рад, что наконец-то смог добиться взаимности!

- Какой такой взаимности?! – возмущённо воскликнула Верена. – Эй! Убери-ка от меня свои грабли!

- А что такое грабли? – недоумевающе уточнил Эл.

- Руки свои, - настойчиво произнесла Верена, - от меня убрал. Немедленно! Не то сейчас так дам, что мало не покажется. Это что за хамство такое!

- Но ведь ты так улыбалась, когда я признавался в любви! – с придыханием произнёс Лайониэлл. – Я всю свою жизнь мечтал встретить свою вторую половинку! Представлял себе, какая она будет хрупкая, нежная, невинная… Прекрасная дева в этом ужасном мире… Как берёза! И тут появилась ты… Я не мог высказать свои чувства с самого начала, не мог говорить открыто, потому что этот дух стоял между нами, но теперь, когда я понимаю, что ты свободна, как я могу сдерживаться? Любовь наполняет моё сердце! Я мечтаю о том, как мы с тобой воссоединимся! Ведь, взращивая эти великолепные деревья, я представлял себе, что я ухаживаю за своей прекрасной девой, за такой, как ты…