Белоснежка (СИ) - "Леди Катрина" - Страница 90

Чимину принимать что-либо из рук этого альфы не хотелось в принципе. Видеть его так близко и вовсе было странно. После случая в парке Чимин надеялся, что Чона он вообще никогда не встретит. Судьба, однако, наплевала на его надежды, перевернув все просто до нелепости.

— Карамельный? — принюхавшись к одному из стаканчиков, Тэхён уловил свой любимый кофе и быстро взял его в руки.

Чимина морозило от взгляда Чонгука, но он заставил себя принять угощение.

— Спасибо.

— Не нужно дрожать, как кролик, — хмыкнул Чонгук.

— Эй, ты можешь вести себя нормально? — бросил с упреком Тэхён.

— Да он сейчас через ограду перевалится, — Чонгук кивнул в сторону Чимина. От правоты его слов Чимин чуть не застонал. Он даже не заметил, как отошел от альфы еще шага на три. — В последнюю нашу встречу ты стрелял в меня, пробил мне голову и оставил без сознания. Не думаешь, что надо бы извиниться?

Чимин чувствовал на себе шокированный взгляд рыжего, но смотрел только на Чонгука.

— Хорошо. Извини.

— На первый раз прощаю.

— О чем вы говорите? — напрягся Тэхён.

— Потом как-нибудь расскажу, — отмахнулся от него Чонгук. — Хотите, покажу фокус? Смотрите.

Не дожидаясь ответа, альфа подошел ближе. Чимин отступил бы еще дальше, но некуда, а в руке только стаканчик кофе, который он сжал с такой силой, что пролил немного, обжигая пальцы. Он готов был плеснуть этот кофе в лицо альфы, если бы тот сделал еще шаг, но Чонгук остановился.

— Ты что делаешь? — Тэхён хотел вмешаться, но Чонгук остановил его, не дав приблизиться.

— Не кипишуй. Три.

— Чего ты добиваешься? — Чимин хотел обогнуть его, но Чонгук не позволил, схватил за плечи и развернул к себе.

— Чонгук! — Тэхён уже всерьез забеспокоился.

— Два, — произнес Чонгук, по-прежнему смотря в глаза Чимину. У того душа готова была из тела улететь, потому что близко, слишком. — Должен ведь кто-то открыть ему глаза.

— Чонгук, отойди от него, — Тэхён вцепился альфе в руку, собираясь оттащить.

— Один, — с довольной ухмылкой произнес Чонгук.

А в следующую секунду уже был отброшен в сторону ударом кулака. Чимин шокированно смотрел на злого Юнги, который, казалось, готов и голыми руками убивать. Чонгук рассмеялся и поднялся, вытирая кровь с разбитой губы.

— А я все гадал, кто прибежит первым — ты или Намджун, — дьявольская ухмылка на лице Чонгука пугала. — Ни себе, ни другим, да, Шуга?

«Мы купили его на всю ночь. Хочешь знать, что мы с ним делали?»

У Чимина волосы встали дыбом, стоило вспомнить брошенную когда-то Чонгуком фразу. Испугавшись за Юнги, он, вопреки собственному обещанию, прикоснулся к Мину, дотронулся до сжавшегося кулака кончиками пальцев. Юнги отреагировал сразу, повернулся к нему, вскинул все еще озлобленный, агрессивный взгляд.

— Не надо, — прошептал Чимин, не зная, о чем просит, лишь чувствовал — нужно увести Юнги, пока тот не сорвался, пока эта ниточка из прошлого не обвилась вокруг его шеи. — Пойдем, — потянул он альфу за ветровку.

Тэхён остался с Чонгуком, начиная что-то ему говорить. Чимин уже не слышал, у него сердце выпрыгивало из груди. Хотелось встать щитом и загородить Юнги от всего, потому что в памяти все еще были свежи воспоминания о больнице и перерезанных венах.

— Мы просто разговаривали, не стоило так резко, — заговорил Чимин, отпуская рукав чужой ветровки.

— Знаю, — рыкнул Юнги.

Чимин видел, в каком взбешенном состоянии находился альфа, поэтому боялся оставить его одного сейчас. У Юнги обычно все эмоции под замком, но когда они вырываются — жди беды.

Юнги стремительно, сам того не замечая, шел к машине. Казалось, он снова хочет вернуться в свою раковину, спрятаться и не реагировать больше ни на что. Чимин не знал, как ему поступить — уйти, чтобы не раздражать еще больше, или остаться.

— Купить тебе кофе? — неожиданно выпалил Юнги. — Я пролил твой.

Чимин подобного вопроса не ожидал и чуть не выпалил на автомате «не стоит», но быстро сообразил, что это шанс побыть еще немного рядом с Юнги.

— Да. Было бы здорово.

Он всеми силами старался скрыть удивление, словно нет тут ничего странного. Может быть, это просто вежливость со стороны альфы, не больше? Не стоило придумывать лишнего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Они дошли до небольшой уличной забегаловки в тишине, благо располагалась она неподалеку.

— Один американо и чашку горячего шоколада, — сделал Юнги заказ. Чимин, стоя за его спиной, незаметно улыбнулся — альфа со своим заказом попал в самую точку.

Рассчитавшись, Юнги передал ему то, что он хотел сейчас — горячий шоколад, и взглянул на столики, которые оказались заняты ожидающими своей очереди на паром.

— Можем позвонить Джину или Хоупу, они, по-моему, сидят где-то, — предложил Юнги.

— Не стоит. Я лучше вернусь в машину, а то холодает.

Чимин постарался не показать своего разочарования, мысленно отвешивая себе подзатыльник за напрасные надежды. Ведь знал, что не нужно придумывать лишнего, а все равно ждал, что Юнги предложит побыть немного вдвоем, а не с Джином или Хосоком, но он никак не ожидал, что альфа пойдет за ним со словами «я тоже замерз».

В их машине действительно никого не оказалось, но ключи были у Юнги, поэтому они беспрепятственно забрались внутрь. Альфа удивил еще больше, когда занял место рядом с ним. Пару минут сидели молча, медленно расправляясь с напитками.

— Мы были раньше друзьями, — неожиданно заговорил Юнги, смотря куда-то себе под ноги. — Я и Чонгук. Познакомились, когда я только переехал в Сеул и связался с одной бандой. Гук тогда еще подростком был глупым, сбежал из дома и наткнулся на нас. Мы сдружились быстро, он же тогда от меня не отлипал вообще, всюду хвостиком ходил, а я в то время чем только ни занимался — машины угонял, воровал, движки разбирал, номера там краденые лепил и прочее. А он все со мной, про родаков ни словом не обмолвился, говорил, что я — его семья.

Чимин слушал, затаив дыхание, но окончания этой истории боялся до ужаса. Юнги замолчал, глотнул кофе и вроде бы даже не собирался продолжать, но спустя минуту заговорил снова.

— Потом я узнал о том, что можно стать брюнетом и, в общем, решил попробовать. Гук узнал об этом не сразу, но, когда общие знакомые донесли, мы разругались с ним в хлам. Он еще какое-то время пытался меня переубедить, уговаривал, но через месяц у меня начали темнеть волосы, — Юнги облизнул губы, нервно сглотнул и снова замолчал.

Чимин почувствовал, как сердце пускается вскачь, потому что мог представить себе, каково это — получить шанс стать брюнетом, быть в шаге от избавления.

— Как это работает? — тихо спросил он.

Юнги внезапно посмотрел на него. Прямо. Немигающим взглядом, словно препарируя душу. Так, что Чимин пожалел о своей несдержанности. Они не говорили об этом ни разу, но от молчания знание о том, что можно стать брюнетом, не исчезало. Чимин считал, что имеет право знать.

— Разве ты не узнавал у своего доктора?

— Он сказал, что в редких случаях из-за сбившегося гормонального фона или сильного стресса цвет волос может измениться, — произнес Чимин то, что успел узнать от доктора Ли. На языке вертелась еще уйма вопросов, но как их задать, чтобы не обидеть, непонятно.

— Если перевести, то трахайся до тех пор, пока не перестанешь узнавать себя в зеркале, — мрачно произнес Юнги. — Самое паскудное — это когда ты на середине пути. Вроде бы не блондин, но еще и не брюнет, непонятное существо в полоску, а продолжать нет никаких сил. Дело не в сексе и не в его количестве, а в том, что ты сам себя втаптываешь в грязь, теряя не только достоинство, гордость, самоуважение, но и вообще все человеческое.

— Сколько это продолжалось? — тихо и осторожно спросил Чимин. Он понимал, что Юнги пошел на подобное добровольно, что это был его осознанный выбор, но все равно сердце кровью обливалось от его страданий.

— Около года. В борделе, когда им еще заправлял отец Джина, я познакомился с Лиёном, отцом Чонгука. Не знаю, как это описать. Сам процесс изменения цвета волос — это как дорога в ад. Поначалу этого не понимаешь, но когда оказываешься на дне, то повернуть обратно уже никак, — ровным тоном произнес Юнги. — Эта дорога постоянно уходит вглубь, и просто ебаться уже не прокатывает, нужно что-то большее, изощренное, более грязное. Можно сказать, что Лиён был моим личным проводником.