Вдаль, к звездам (2030) - Демют Мишель Жан-Мишель Ферре - Страница 5

— Я слишком боюсь смерти, чтобы бросаться ей навстречу. Возможно, со временем я нашел бы вкус в бесконечном ожидании и кончил бы тем, что полюбил само ожидание, а не цель. Пока события подтверждают, что я прав…

— Не знаю, шутите вы или нет. Но мне не хотелось бы подвергать вас тестам.

В этот момент Арнхейм выпрямился, повернул к нему голову и едва заметно кивнул. Гарно почувствовал смутное беспокойство.

— Нам не везет, Поль. Кустов делает все, что в его силах, но не исключает, что в ближайшие часы взорвется и второй генератор… А значит возникнут трудности с регенерацией воздуха. Надо разместить спасательные бригады в разных точках корабля и рассредоточить население колонии для экономии воздуха и энергии. Вы можете заняться этим, Поль?

— Что вы мне разрешаете делать?

— Уложите лишних в гипнориум, если понадобится. Можете, в конце концов, использовать наших полицейских. На корабле должен быть порядок.

Гарно ощутил противную тяжесть в желудке.

— Что говорит Кустов?

— Я не спрашиваю его ни о чем. Он с самого начала работает как проклятый, а двигательный отсек сейчас больше напоминает ад в миниатюре.

Сиретти и Вебер перешли к навигационному компьютеру, на панели которого бешено вспыхивали и гасли огоньки.

— У нас есть шансы, если взорвется второй генератор? — спросил Гарно.

Хотя заранее знал ответ. Взгляд Арнхейма подтвердил худшие из его предположений.

Он закрыл за собой дверь рубки и побрел домой.

Элизабет сидела на кровати и плакала. Гарно остановился, не зная что сказать. Потом легко коснулся ее волос.

— Перестань. Малыш может испугаться…

Она покачала головой и показала на дверь гипнориума.

— Ты права, — сказал он. — Я сам хотел попросить тебя об этом…

Он поднял с пола игрушку, и шары тут же закружились в танце.

— А ты? Может, и ты…

— Я достаточно взрослая, чтобы быть рядом с тобой. Ну, а поплакать… думаю, мы выберемся. А как по-твоему? Ты ведь тоже так думаешь, Поль?

Существо росло и развивалось, а потому познало страх. Этот страх заставлял его удлинять и разветвлять сеть щупалец в космосе. Отростки рвались к голубому солнцу, а до него было далеко. Плотные пучки щупалец поднялись с родной планеты. Богатой Среды, и устремились к соседним. Другие щупальца, хотя их было мало, ринулись к звездам.

Одно из щупалец обнаружило источник энергии, который передвигался в пустом пространстве на относительно близком расстоянии. Мозг щупальца проанализировал ситуацию, сделал выводы и предупредил главный мозг.

Обнаруженный источник был не слишком богат энергией, но из-за близости становился желанной и необходимой добычей. Существо выделило добавочную порцию энергии щупальцу, чтобы ускорить его рост в направлении подвижного источника.

И стало ждать.

— Когда меня поставили в известность об аварии, — в темноте голос Гарно звучал глухо, — я испугался за самого себя. Я испугался, что впервые придется стать самим собой. Я отчаянно испугался всплеска психических расстройств, поскольку все эти мужчины и женщины бросились бы за утешением ко мне… А успокаивать людей, одержимых тем же страхом, что и ты сам, было бы невыносимо…

— Ты вовсе не трус, — сказала Элизабет. — В таком страхе нет ничего позорного. Столь опасные ситуации возникают редко, и никто не вправе требовать от людей быть суперменами…

— Женщины никогда к этому не стремились, — хохотнул Гарно.

Они замолчали, каждым своим нервом ощущая тревожную тьму корабельной ночи, пытаясь уловить басовитый гул фотонных двигателей и перестук инструментов в руках техников, готовых вскрыть и обезвредить «бомбу».

Когда Гарно встал, Элизабет шагнула следом — она поняла, куда сейчас направится муж. Приоткрыв дверь гипнориума, они с порога смотрели на спящего сына.

Анабиозная камера походила на кокон из хрома и стекла, увитый разноцветными трубками.

— Я знаю, он видит сны.

Гарно отступил на шаг.

— Не думаю, что смог бы заснуть…

— Хочешь пойти туда?

Он понял, что она хотела спросить.

— Ты не в состоянии просто сидеть и ждать, — усмехнулась Элизабет, закрывая дверь гипнориума. — Твое мученичество психолога не состоялось, и ты подыскиваешь себе другую роль. Я ведь права. Что ж ты молчишь? Жалеешь, что твое искусство не понадобилось? Ты ведь не можешь об этом не думать.

Он устало улыбнулся.

— Я потерял смысл… и боюсь стать бесполезным, как Шнейдер. Сколько веков пройдет, пока люди разберутся, какие именно таланты нужны для покорения звезд…

По бесчисленным галереям он направился в кормовую часть корабля, где упрямые фотонные двигатели отбрасывали назад безумный поток света.

Гарно назвал свое имя перед небольшим контрольным экраном и, когда дверь распахнулась, вошел в круглый тамбур, где на стенах висели защитные скафандры.

— Приветствую тебя, в ад сошедший, — послышался голос Кустова. — Натягивай эту штуковину и давай к нам. Пришел спасать наши души?

— Вам этого не требуется, — покачал головой Гарно, снимая со стены белый скафандр. — Просто хочу немного побыть в первых рядах.

Вторая дверь скользнула вбок. Два красных огонька сменились белыми, и он очутился посреди сверкающего металла и огня, где люди казались лишними. Хромом блестели машины, огонь полыхал в сердце двигателя. От генератора и батарей змеями тянулись кабели. Гарно каждой клеткой тела воспринимал чудовищный напор энергии, рождавший свирепый поток света.

Гарно приветственно махнул Кустову, углядев его массивную фигуру; за маской шлема едва угадывалась напряженная улыбка. Кустов подхватил его под руку и увлек влево, к мостику. Они поднялись на несколько ступенек и оказались перед трехметровым квадратным экраном тусклого серо-свинцового стекла.

— Смотри, — сказал Кустов.

Он нажал клавишу в нижнем правом углу, и Гарно зажмурился от нестерпимого золотистого пламени, ударившего в глаза. Черно-фиолетовое пространство по обе стороны светового луча казалось совсем непроглядным. Растянувшийся на миллиарды километров след терялся среди множества звезд и изумрудных газовых туманностей. Он постепенно таял и исчезал в такой невообразимой дали, что мозг отказывался воспринимать ее в мерках обычного пространства и времени.

— Вдаль, к звездам… — обронил Кустов. — Это про нас.

В его голосе звучали ирония и печаль, и Гарно вдруг окончательно осознал весь трагизм их положения. Оно было куда серьезней, чем считали Арнхейм и навигаторы. Гарно испытующе посмотрел на инженера.

— У вас может не получиться?

— Дело случая. Компьютер папаши Арнхейма взвесил и выдал нам наши шансы. Но, боюсь, у нас ничего не выйдет… — Кустов бросил взгляд на массивный хронометр — он получил его в подарок от любимой женщины двадцать лет назад. — Часа через два, если только нас не осенит какая-нибудь гениальная идея, взорвется второй генератор.

— Арнхейм упоминал только об одном генераторе. Он даже попросил меня составить план эвакуации, чтобы…

— Боюсь, я неверно его информировал, — спокойно заметил Кустов. — Видишь ли, мне кажется, колонистам вовсе не обязательно знать о скорой гибели. А мнение Арнхейма тебе известно…

— А мое мнение ты знаешь?

— Весьма смутно, — глаза Кустова вдруг налились усталостью. — Но я не стану рисковать, даже если ошибся.

— То есть?..

Наступила тишина. Кустов погасил экран и отвернулся.

— Сожалею, Гарно, но тебе придется остаться с нами…

Инженер шагнул вниз по лестнице. Гарно бросился вслед и схватил его за плечо.

— Кустов, ты что, спятил? Ты не должен был ничего мне говорить…

— У тебя есть глаза и отличная интуиция. Десять минут здесь, несколько фраз, и ты узнал бы все.

— А Арнхейм? А остальные?

— Они сюда не попадут, как бы им этого ни хотелось. А впрочем, какая разница… — Кустов кивнул на циферблат. — У нас слишком мало времени.

Гарно потерянно молчал. В его голове проносились сотни бессвязных фраз. Он злился на Кустова и одновременно восхищался им.