Попали (СИ) - Макаров Андрей - Страница 20

За этими раздумьями его и застал так некстати 'выползший из какой-то норы' Лом, который, тут же приватизировал все бутылёчки. Лишь цыкнув, на недовольно зашипевшего Серого, который слегка опешил от такого хамства.

— Не ну это, в натуре ты уже беспредельничаешь Лом. Не по понятиям так делать. Это я их нашёл!

— Не звизди! Тебе мало прошлого раза?! Опять на эксперименты потянуло? Я их закопаю потом, а тебе не скажу где, а то еще откопаешь да сожрешь, с тебя станется.

— Чё тут у нас ещё? Книжка, да она ещё с картинками?! Ну, это тебе. Кошелёк с монетками, это тоже тебе, налаживать дипломатию среди местных. Два комплекта нижнего белья как то; панталоны, сорочка с рюшечками и гольфы. Хочешь тоже себе забирай. Меч, а где красивые камушки в рукояти?! Явно не парадный вариант, скорее обычный инструмент, на вроде стамески. Надо? Я так и думал, что нет. Итого полезный выхлоп от твоей находки равняется дырки от бублика. Га га га. А ты поди-ка думал, что сокровища Монтесумы нашел, кладоискатель-любитель?!

— Да ты не куксись, вон книжку с картинками полистай, в другой раз может больше повезёт. На вот тебе на опохмел чекушечку, а то ты ща с бодуна на упыря похож. Мне даже показалось, что у тебя клык высунулся. Ты это, ха ха, знай что у меня кровь невкусная, ты от неё обдрищишься. Бу га га.

Не желая больше выслушивать 'ослоумные' шутки Лома, Серый поковылял в сторону бывших ворот. Там в проёме переминался с ноги на ногу одинокий часовой. Кивнув ему он не задерживаясь пошёл дальше, желая пройтись по окрестностям и где-нибудь на природе и свежем воздухе 'раздавить' фунфырик. В замке до сих пор пованивало гарью и откуда-то тянуло дымом.

Часовой вытянулся в подобии воинского приветствия, взяв копьё 'на караул', но Серый не обратил на это внимания.

Пройдя метров двести, по плавной дуге забираясь к югу, Серый присмотрел невысокий холмик с разбросанными на вершине тёмными валунами. Взобравшись на него, уютно расположился на одном из них. Прихлёбывая из чекушки и довольно жмурясь на солнце.

— Эх, хорошо!

Прошедший ночью небольшой дождь, здесь на вершине не ощущался. Солнце истребило всю сырость. От земли и камней тянуло сухим теплом. Мошкара сюда тоже не залетала, её сдувало в сторону лёгким ветерком.

Засунув за пояс наполовину опустошенную бутылочку, он в очередной раз посетовал, что у этой одежды нет карманов, а Лом собака такая всё не хочет ему достать нормальную. Из-за пояса оттянутого появившимся за ним новым предметом выпали сигареты а также посыпался всякий хлам засунутый им туда ранее.

— Чё это у нас тут? О, гвоздь! Это я в кузню заходил. Это какая-то щепочка, пуговица, монетка серебряная, у кого это я её скоммуниздил?!

'Грабки' у Серого работали помимо сознания, таща всё что 'плохо лежит' а что хорошо лежит или даже прикручено к чему либо стремясь отломать и переложить на правильное место. Себе в карман! Или в данном случае за пояс. Лом обозвал как-то, эту особенность организма приятеля, научным словом 'клептомания'. За что Серый на того долго обижался.

Выбросив всё кроме монетки, оную спрятал в сапог. И закурив принялся с довольным видом обозревать окрестности.

Но идиллия продолжалась недолго. Он кого-то углядел со своего 'насеста'.

— Эй, дядька, сюда айда! Ты чё там лазиешь?! Эч, аля улю! Эй, придурок, я кому говорю?!

Видя, что на его крики тот не обращает внимания, затоптал 'бычок' и принялся поспешно спускаться с холмика.

Субъект его интереса, наконец, услышал Серого, или почуял, и поковылял в его сторону.

А тот спешил навстречу ему, громко на ходу ругаясь, стращая всевозможными неприятностями и матерясь. Пока до этого 'дядьки' не осталось метров восемь. После этого Серый затормозил на всём ходу всеми ногами, будь у него третья нога он бы и ей тормозил. И тихонько пискнув 'мама' бросился бежать уже в обратную сторону.

А этот хрипя, разорванным горлом и вытянув руки в его сторону, шел к нему. Прогнившая щека открывала жёлтые зубы как будто скалившиеся в оскале, а может быть в ухмылке. Один глаз отсутствовал и в пустой глазнице что- то шевелилось. Поднявшаяся туча мух, с резче обычного начавшего двигаться зомби, вилась вокруг него тёмным роем.

Одна здоровенная зелёная муха села Серому на губы, и улетела, прежде чем тот смог её прихлопнуть. Тихонько подвывая сквозь зубы и отплёвываясь от брезгливости на муху и от вони, исходившей от живого трупа, Серый оскальзываясь на траве, затравленно метался, убегая. Он как то вдруг позабыл, откуда, с какой стороны он пришел и соответственно где находится замок. Невысокие холмы закрывали обзор. Невысокие то они может и невысокие но, попытавшись сходу заскочить на один из них, Серый съехал вниз к подножию на собственном пузе. А до мертвеца оставалось уже не больше пяти метров. Серый своими метаниями сам загонял себя в ловушку, позволив зомби прижать себя к холму.

— Да отвяжись ты сука! Пошёл на хрен!

Тот не реагируя на крики, только хрипя и раззявив пасть, продолжал идти к Серому.

— Сдохни!

Подобрав с земли небольшой комок глины, Серый запулил её в голову зомби, отчего камушек разлетелся в пыль. Казалось бы, чем тот может повредить, таким и кошку не убьёшь. Но зомби, замерев, зашатался и рухнул, как-то весь разом, разваливаясь грудой гнилой плоти.

Всё ещё не веря что всё закончилось, Серый недоверчиво того потыкал, отломанной от ближайшего куста веточкой. Но нет, зомби был мёртв, теперь уже окончательно. Что бы не давало ему упокоиться с миром в земле, теперь это нечто ушло и перед Серым лежала лишь груда гнилого мяса.

Тут его стошнило, а потом ещё раз, уже одной желчью. Хватанув за пояс, убедился, что водку благополучно потерял, во время поспешного бегства. Поозиравшись, увидел башни замка, выглядывающие над макушкой одного из холмов. И как он их раньше не смог заметить?!

На трясущихся ногах поспешно пошёл туда. Ещё одной такой встречи он хотел избежать, не только сегодня, но если возможно, то и вообще в этой жизни.

Глава 14

Человек проверяет пробу золота, а золото — пробу человека.

Т. Фуллер.

В замке к его возвращению отнеслись равнодушно, попросту не заметив оного. Там все были заняты, собираясь повесить какого-то бедолагу. За происходящим с интересом следил Лом, привалившись спиной к стене одного из зданий. А руководили процессом 'фельдмаршал' и, к некоторому удивлению Серого, 'Мелкая' у которой тот иногда, что-то спрашивал.

За время пока шёл до замка Серый уже несколько пришёл в себя и взамен страху пришла злость. А тут был такой повод её сорвать на пока ещё ничего не подозревающих аборигенах. Подскочив к этой весёлой 'гоп-компании' с ходу разбил нос военному, пинками разогнал крестьян, отвесил шлепок по жопе что-то пытавшейся ему втолковать Мелкой. И отобрав у одного из мужиков топор принялся рубить верёвку от петли, что эти предприимчивые деятели уже надели на шею мужичку. Поставив того на шаткую табуретку а другой конец верёвки перекинув через балку привязав в отдалении к столбу. Её то сейчас и пытался перерубить Серый.

Мелкая что-то сказала крестьянам и те вытащив топоры споро помогли Серому завершить начатое. И сняв с мужичка петлю, поставили его перед ними. Тот, повалившись на колени, принялся целовать Мелкой руки. Та, что-то ему сказала, и теперь он уже униженно кланялся Серому. Тому это быстро надоело и отвесив ещё по паре пенделей особо недогадливым, разогнал всех со двора.

— Чё это ты разбушевался?

Весело спросил, тихонько подошедший к нему Лом.

— А чё они, того этого, суд тут понимаешь Линча мне здесь устраивают. Не в ихней поганой Америке живём. Понимать надо! Кто это тут такой вообще был?!

— Вот! С этого и начинать надо было! А то спасаешь непонятно кого. А был это, как я понял, местный заплечных дел мастер. Ну, палач это местный, замковый. Вон тот военный очень на него обижен. У того конфликт какой то получился с местным сеньором а этот палач наоборот новую власть сразу поддержал. Чё? Новую почему? Потому что новую! Как я понял, начальничек тот, он тут был 'без-году-неделя' и незадолго до нас здесь обосновался вместе с группой тоже не местных наёмников. А то к нам эти аборигены небыли бы так лояльны. А Мелкая на него обижена за то, что у неё сёстры погибли, а тут живой представитель ненавистного режима. Ну, это как если бы после оккупации из подвала заныковшегося там фашиста извлекли.