Снегурочка в беде (СИ) - "Awelina" - Страница 35

Однако все пошло наперекосяк с первых же минут, как вошла в приемную.

— Что это? — неприятно удивленная, я застыла перед своим рабочим столом, загроможденным тремя, нет, четырьмя букетами роз, лилий, гербер.

Арина довольно хмыкнула, оторвавшись от работы.

— А это, моя дорогая, тебе. Дарителя надо называть?

Девушка забавно поиграла бровями, рассмеялась, глядя на меня, по-прежнему шокированную, растерянную.

Значит, решил сделать подарок… Напрасно. Это ничего не изменит.

— Не надо, — произнесла сдавленно. А потом, очнувшись, начала действовать.

Букет из красных роз убрала на подоконник, из розовых — на стол к Алине. Лилии отправились на кофейный столик у кресел для посетителей, а герберы нашли себе место у принтера.

— Теперь цветочный магазин напоминает вся приемная, — подвела веселый итог моя начальница. — И чем же милые венички не пришлись по вкусу?

— Мешаются, — ответила равнодушно, подготавливаясь к работе.

— Кстати, о помехах. Он наверняка скоро заглянет. Он сегодня каждый час о тебе осведомляется. Злой как черт.

О ком идет речь, даже не требовалось уточнять. Я досадливо поморщилась. Алина, усмехаясь, разглядывала меня с сочувствием и юмором одновременно.

— Постарайтесь не здесь устраивать разбор полетов, вдруг агентство не устоит.

Она умолкла, не решаясь добавить что-то еще, а потом все же выдала:

— На свадьбу позвать не забудь. Уверена, дату назначите, как только снова помиритесь. Милые бранятся…

Раздраженно выдохнув, я закатила глаза, ничего не сказала. Компьютер наконец загрузился и позволил открыть документы.

Свадьба… Страшный сон Миши. Если в моей жизни она и случится, то с другим мужчиной, не с ним…

Отбросив прочь горькие мысли, я углубилась в составление отчета. Работа кипела, когда в приемную шагнул Воронов, не сразу обратила на него внимание. Мужчина остановился возле моего стола. Подняв голову, наткнулась на каменное лицо и жесткий блеск в глазах.

Взъерошенный, в серо-голубой сорочке, черном костюме, невероятно злой и ледяной одновременно, Миша производил мрачное впечатление. Мне показалось, даже стой он ко мне спиной, инстинктивно ощутила бы ярость, переполнявшую его, поторопилась бы обойти стороной.

— Нам надо поговорить. Сейчас.

Не сказал — отрезал. Так одним ударом отсекают голову врагу. По коже пробежал холодок, заколотившееся сердце заныло, в желудке свернулась желчь. Сохраняя невозмутимый вид, я вернула внимание экрану компьютера и строчкам таблицы, ответила:

— Мне некогда. Извини.

Воронов, стиснув кулаки, оперся ими о край стола.

— Не доводи дело до крайности, — процедил металлическим голосом. — Удели мне десять минут.

— Это невозможно, — бросила, остервенело набирая текст и не глядя на мужчину.

Натянутые нервы и желание не выдать ни единой эмоции сыграли со мной дурную шутку: глаза заволокло какой-то пеленой, тело словно одеревенело, внутренности жгло непонятным огнем.

— Я еще раз…

Взбешенного мужчину перебила Алина. Девушка прочистила горло и громко заявила:

— Ох уж эти мне служебные романы! Реально сказываются на производительности труда. Воронов, имей совесть. Человеку через тридцать минут отчет сдавать, а у нее еще конь не валялся. После поговорите, не последний час живете.

Миша выпрямился. Остро почувствовала на себя его взгляд, будто иголками впившийся под кожу, но молчала, делала вид, что полностью поглощена работой и действительно тороплюсь.

— Все, иди, иди! — Начальница замахала на мужчину рукам. Тот, помедлив, все же послушался, ушел.

— Спасибо, — выдавила я тихо, мельком глянув на Алину.

— Отблагодаришь приглашением сама знаешь куда, — девушка подмигнула. — Но мой совет: этого дракона не держи долго на поводке и голодным. Поговорите обязательно.

Механически кивнув, я вновь с головой погрузилась в цифры и статистику.

Воронов приходил еще раз, но, увидев, что я по-прежнему целиком занята работой и никак не реагирую на его присутствие, вновь удалился темнее грозового неба.

Около четырех офис опустел. Часть сотрудников отправилась готовиться к корпоративу, другая — разъехалась домой. Ушла и Алина, пожелав мне удачи, поглядела с долей сочувствия и иронии. Я же, переместив отчет в папку биг босса, быстро убралась на рабочем месте, выключила компьютер и, захватив сумочку, направилась в уборную.

Чувствовала себя уставшей и разбитой. Внутри кипела горечь, точил страх. Шла по пустому коридору, стараясь двигаться бесшумно, и оглядывалась, точно шпионка на задании. Молилась, чтобы Воронов уже уехал. Или просто исчез. Или я стала для него невидимкой.

Глупо, бесполезно, бессмысленно. Он был прав, называя меня ребенком…

Пальцы дрожали, поэтому с макияжем не стала слишком усердствовать, существовал риск, что напортачу и придется умываться, начинать заново. А времени было очень мало. Заплела тугую косу, закрепила прядки заколками. Когда сложила косметичку, практически с ужасом взяла телефон.

Такси я вызвала еще раньше со стационарного. Теперь же требовалось проверить, выехала ли машина и какие у нее марка и номер.

Затаив дыхание, включила сотовый. СМС. Множество. Сообщения во «ВКонтакте» — не меньше, если не больше. Пропущенные звонки. Я не стала ничего просматривать, нашла в списке сообщения с нужного номера.

До прибытия машины оставалось семь минут. Три из них провела в уборной. Стояла, прислонившись пульсирующим болью виском к холодной стене, старалась ни о чем не размышлять.

Один вечер, несколько часов — и все! Мне надо пережить лишь небольшой отрезок времени. Я справлюсь.

Когда пришло время, осторожно выглянула в коридор и облегченно выдохнула, расслабилась, увидев, что он пуст. Воображение в красках рисовало зловещую фигуру Миши, желавшего поговорить. Не сбылось, слава всем богам!

Я поторопилась назад в приемную, чтобы одеться и выйти к такси.

Он был там. Сидел в моем кресле. Руки сложены на груди, лицо хмурое, жесткое. Смотрел на меня пристально, испытующе, будто вынимая душу и препарируя ее.

— Да, милая, вот и я тебя спрашиваю: какого, собственно, черта? — заговорил холодно и едко. Видимо, прочел замешательство в моем взгляде.

От этого тона и формулировки вопроса подавленность и отчаяние преобразовались в бешенство и желание защититься.

— Не поняла, о чем ты, — безэмоционально ответила, прошла к гардеробу, не чувствуя ног.

— О женщины! Вам имя вероломство, — язвительно процитировал Воронов, стремительно поднявшись с кресла.

— У мужчин оно такое же, — парировала, снимая пальто с вешалки.

— И когда я сбегал из твоей постели? Или беспричинно рвал с тобой и удалялся в закат? — прорычал Миша за моей спиной.

— Ты получил то, что хотел: секс. Остался не удовлетворен? — Я обернулась к нему, глядя насмешливо, с вызовом.

— Какого хрена ты решаешь за меня, что я хочу и что мне нужно? — выплюнул Воронов, приблизившись и застыв напротив: руки, стиснутые в кулаки, в карманах брюк, мышцы напряжены, как перед схваткой, лицо перекошено.

— Я ничего тебе не обещала и ничего не должна, — прошипела в ответ, накидывая пальто. — А ты ничего не обещал мне и ничего не должен. Все. Конец.

С грохотом достала сапоги, принялась обуваться. Пальцы дрожали, глаза застилали злые слезы.

— Поговорили, черт дери! — Воронов громыхнул кулаком по дверце гардероба. Она выскочила из паза, повисла, укоризненно скрипнув.

Навалилась тишина. Казалось, она была осязаемой: тяжелой, будто монолит, и колкой, точно лютый мороз.

Обувшись, я выпрямилась, прихватила снуд и сумочку и пошла прочь из приемной. На мужчину, так и оставшегося стоять в напряженной позе и с гримасой гнева на лице, не посмотрела.

На улице сильный ветер едва не сбил меня с ног, обсыпал со всех сторон колючими шариками снега, забрался под пальто ледяным дыханием, застрял в горле. Такси пока не приехало, и я на подрагивающих ногах двинулась к въезду на парковку, намереваясь подождать там.