Серверный зверь (СИ) - "wayerr" - Страница 26

Нервно облизнув губы, хозяин наклоняется ко мне и шепчет:

— К востоку от села есть лесок, за ним обрыв над рекой. На краю обгорелый дуб. Если мне удастся вам чем-то помочь, то к вечеру туда придут нужные люди.

— Хорошо, — кладу на стол серебряк. — Флягу водки с собой, буду коротать время. Сдачу не надо.

Приносят тыквенную флягу. Жанна тихо удивляется:

— Ты в курсе, что драконы не пьянеют?

— Угу, в лагере уже успел проверить, — кисло шепчу я. — Это показуха для друзей, может от моих пьяных криков они потеряют бдительность.

Жанна только вздыхает. Из-за соседнего столика ревёт пьяный голос:

— Мужик, у тебя, гляжу, бабло есть. Ты, это, знай — беленькую лучше со златоколой мешать. Один хер, это мерзкое пойло больше нинашо не годится. А так это уже получается чёрненькая, её хоть неделю бухай — бросил и всё! Башка не раскалывается, похмеляться не надо. Говорят, шо барчуки только так её и пьют.

Согласно киваю не оборачиваясь. Занятно это они мечту Надежды Петровны приспособили, занятно. Тоже ведь недуг, и тоже излечивает.

13. Огонь

На месте дуба обнаруживается изрядно обугленный ствол, из которого в сторону лесочка торчит пара внушительных ещё живых ветвей. Тени они дают не много, поэтому Жанна находит себе место у самого ствола, а я раскидываю одеяло и достаю из инвентаря оружие — вечером будет разговор, к нему лучше бы всё проверить. Хотя, теплится слабая надежда, что обойдётся: нам же надо только вычислить руководителя, а не устраивать разборки с местными.

К вечеру, я уже громко ору и размахиваю почти пустой флягой. Горло водка дерёт, а эффекта никакого. Жанна весьма правдоподобно изображает крайне недовольную происходящим подругу, хотя нет, судя по степени недовольства — жену.

Тем временем, в лесочке подкрадывается отряд из пяти человек. У двоих светятся золотые зубы, у одного в ухе серьга. Один с перстнем, а другой с тонкой цепью. Хорошие ребята — не потеряются.

Не переставая изображать пьяного, сообщаю Жанне в чат:

“Игорь Белов: На опушке трое, два в траве с арбалетами, за деревом один с луком. Идущие по берегу вооружены какими-то саблями, за спинами пара мелких взведённых арбалетов.”

“Жанна: От стрелков мой щит прикроет. Подпустим?”

“Игорь Белов: Да, поговорим.”

Подходит бородач. Сверкнув оскалом золотых зубов, он протягивает крепкую руку:

— Здоровья, пришельцы! — Его худощавый спутник стоит за ним, прикрываясь от Жанны.

По прежнему валяясь на одеяле, я тяну руку, но очень пьян и всё не могу подняться. Зато умудряюсь покраснеть. Чуть приблизившись, тяну носом — да, знакомый запах.

“Игорь Белов: Бородача не убиваем.”

— Извини, братан… — мямлю я. — Перебро… перебрал. Дело-то, почти раскрыто!

— Ничего, — скалится бородач, — это скоро пройдёт. Ты хотел знать, кто мужика того прикопал? Ну я прикопал.

Я изображаю удивление:

— Да ну! Один бы ты не стал возиться. Помню… — морщу лоб, — трое там было.

Бородач ужа целится мне в лоб из арбалета. Спутник берёт на прицел Жанну. А я под складками одеяла сжимаю в руке беретту.

— Остальные тебе не нужны, — говорит бородач.

Выстрел из беретты в руку бородача. От Жанны летит магическая вспышка. Выстрел в худощавого. Перед носом в воздухе застревает арбалетный болт и безвольно падает.

В ствол дуба втыкается стрела. Выхватываю снайперку. В прицел вижу — лучник кладёт новую стрелу. Жму спуск. Голова лучника запрокидывается, он падает. Мимо меня летит светящийся шар. Взрывается в траве, где арбалетчик с золотой цепочкой. Второй арбалетчик дергается и исчезает — видимо, загрузил сохранение.

Быстро связываю бородача. Жанна цепляет на него блокирующий загрузку ошейник. Хм, разжилась где-то. Худощавый спутник бородача выглядит плохо — из синюшного рта поднимаются кровавые пузыри.

— Можно ему как-то принудительно загрузить сохранение, а то помрёт же.

— А ты гуманист, — хищно оскаливается Жанна. Делает пассы рукой и худощавый исчезает.

— Теперь он живой… — Жанна закрывает глаза, сосредотачивается и шепчет, — километров десять к северу отсюда, там у них лагерь, кажется.

Мне остаётся, только качать головой — магичка светлая, а хитрая.

Лучник оказывается мёртв, обгорелый арбалетчик, ещё совсем молодой, лежит без сознания — похоже, это действие магии. Перекинувшись драконом, подтаскиваю тело и пленника. Жанна уже привела бородача в чувство, наложила обезболивающее заклинание. Она надевает ошейник и на арбалетчика, приводит пленника в чувство.

— Ну, так кто соучастники? Кто вас нанял? — рычу я в облике дракона.

Бородач, злобно пялится и плюёт:

— Погань иноземная!

— Превращайся обратно, — встревает Жанна. — Ща покажу, как правильно вопросы спрашивать.

Принимаю человеческий облик, хочется съязвить в ответ, но не время.

— Итак, — она проводит ладонью над раной бородача. Тот выгибается и шипит сквозь зубы. — Отвечать будешь?

— Хрен. Вы меня всё равно не убьёте.

Жанна смотрит на арбалетчика. Он дрожит и глядит на неё расширенными глазами.

— Итак, вас двое, — говорит она. — Кого убить, чтобы оставшийся мне все рассказал?

Арбалетчик трясётся, не понимая толком, что происходит, а бородач кивает на него:

— Ну вот на этом покажи.

— Ты слышал? — спрашивает она у арбалетчика. Его красное от ожогов лицо, умудряется побледнеть. Он испуганно кивает. — Немой что ли?

— Н-нет.

— Отлично. — Жанна кивает мне на бородача. — Пристрели.

Пленного… Бородач усмехается и хочет что-то сказать, видимо, догадывается, что я чувствую. Выстрел раздаётся раньше. Бородач падает на бок. А меня начинает колотить нервная дрожь.

— Д-добрынин нас нанял. О-он с-сказ-зал, уб-брать вас, а если вы выж-живете, то з-заманить к-к нему на баз-зу, — бормочет арбалетчик.

— База где? — спрашивает Жанна.

— К-к с-северу от-тсюда, ч-часа д-два п-пешком.

Та самая, куда загрузился раненый.

— Понятно. — Жанна наклоняется, снимает ошейник.

Я машу стволом беретты, мол, уходи. Арбалетчик исчезает. Правильно — сохранение загрузил, так ему не пальнут в спину.

— Ну что, на базу или сразу к Добрынину? — спрашивает Жанна.

— К Добрынину, ночью. И не проси меня больше пристреливать пленных, — отвечаю я.

— Ты чудной. Завалил столько народу и ударился в гуманизм.

— Потому и ударился.

Невесело усмехаясь, Жанна говорит:

— Ничего, это пройдёт. Сначала ты их будешь отпускать, а они снова и снова возвращаться, пытаться сделать тебе больно. Потом кого-нибудь запытаешь до смерти. Не из-за жестокости, нет, просто сорвёшься или они тебя спровоцируют. В общем, ты пока запоминай. Потом всё это вспомнишь, переживёшь снова.

— Не все же такие.

— Некоторых мы и отпустили.

Возразить мне оказалось нечего.

Ночью, укрывшись альпузом от чужих глаз, мы подбираемся к терему Добрынина. Парадный вход сторожит пара охранников в бронежилетах и с автоматами, на шее каждого — тонкая золотая цепочка. Рядом с чёрным ходом целая комната охраны, там народ с цепочками, золотыми зубами, у кого-то тонкое кольцо на руке. Зато у прислуги, что ходит по терему и перстни и побрякушки — всё чуть ли не светится золотом. Но ярче всего светится золото из подвала — там есть, что сторожить.

— Слушай. Во-он на тот балкончик никаким заклинанием нас не доставить? — спрашиваю я Жанну.

Она качает головой, мол, нет. Фигово. Драконом то я смогу туда её поднять и сам как-нибудь прыгну, но это будет шумно.

— С боем прорываться, будет много жертв, — задумчиво говорю я.

— И что ты предлагаешь?

— Раз он всё равно нас ждёт, пусть и не тут, то может сначала попробуем просто придти?

Охрана немного удивляется — похоже, они знают наши лица и никак не ожидают увидеть здесь. Слуги испуганно суетятся, но всё проходит мирно.

Нас проводят на второй этаж, где ужинает купец Добрынин — широкий бородатый мужик, с дежурной улыбкой — отеческой, снисходительной, доброй, грустной — она неуловимо меняется в тон разговору, но не настроению, которое невозможно уловить. Золота на купце нет. Нас оставляют в комнате наедине с ним и слугой. На столе птица запечённая с кореньями, салат, кружка кваса. Жанна каким-то образом замечает, что под столом возле левой руки прикреплён пистолет-пулемёт, и сообщает мне это в чат.