1971. Агент влияния - Щепетнов Евгений - Страница 8

– Интересно… а Брежнев поверил моей информации? – задумчиво протянул я, катая в пальцах шарик из хлебного мякиша.

– По нашей информации – Брежнев считает, что вы провокатор. Агент спецслужб – то ли США, то ли Англии. Спецслужбы передали через вас кое-какую правильную информацию – вроде той, что о катастрофах и все такое, чтобы с помощью нее протащить основное – сбить с правильного курса нашу партию, нашу страну. Вы – агент влияния, товарищ Шаман. Если не удастся вас захватить и выдоить сведения полностью – нужно просто уничтожить.

– Ну не вяжется! – с досадой повторил я. – Откуда я мог узнать о предстоящих событиях? Об угоне самолета? О катастрофах?

– Да мало ли… может, нарочно подстроили! Сами! Или провидец, но еще и провокатор! Карпов, запомните – Брежнев никогда, слышите, никогда не пойдет ни на какие реформы! И все, кто будет ратовать за реформы, будут устранены! Я вообще не понимаю, какого черта вы написали Брежневу и Андропову? Это же глупо! Неужели вы не понимали, что это ничего не даст? Думали, они тут же кинутся исполнять ваши… хмм… мечты? Примут ваши планы преобразования страны? Глупец! Все, что вы сделали – вызвали огонь на себя! И теперь нам придется расхлебывать содеянное! Сразу надо было писать Шэ. Сразу!

– Если вы такие умные, чего строем не ходите! – раздраженно фыркнул я. – А без меня что, не могли реформами заняться? И кстати, что решили по моему письму? Будут какие-то подвижки?

– Все будет… в свое время! – туманно пояснил Симонов. – Вас бы уберечь… повторюсь – вы нам нужны!

– Я всем нужен… – буркнул я злобно. Настроение было безнадежно испорчено. Ну да, я начудил, да, не продумал как следует, купился на рассказы о «добром дедушке Брежневе». А надо было задуматься о том, что наверху нет добрых дедушек! Есть интриги, есть кровь, есть смерть! Я же читал, как убирали тех, кто мешал Брежневу! Как люди засыпали и не просыпались! Помнил, как убрали Машерова! Он еще жив, Машеров… пока. Брежнев тогда узнал, что Машеров взял начальником охраны бывшего партизана, с которым некогда вместе воевал. И Брежнев эдак недовольно спросил: «Чего это он окружает себя своими партизанами?» И после того в машину Машерова влетел грузовик с картошкой.

Грязь, везде грязь! Я и в Шелепине не уверен, но все-таки он показался мне приличнее других.

Как уберечь себя? Президентов убивают, а уж какого-то там писателя… наивный я все-таки. Решил, что известного писателя сложно грохнуть. А несложно. Совсем не сложно! Бах! И нет писателя.

– Хорошо. Я понял. Что мне делать? Ну… кроме того, что за мной везде будут ходить ваши мордовороты. Кстати, а как вы обоснуете то, что они за мной ходят? Вот что я скажу Рону?

– А то и скажете, что к вам прикрепили охрану после того, как вас едва не убили на улицах города.

– Господи… ну какая чушь, а?! Вы сами-то понимаете, что говорите?! Я постоянно на виду, и вот за мной начинают ходить два телохранителя! Это как?! Кто их приставил? Зачем? И что, они уберегут меня от пули? От укола зонтиком? Не смешите, Симонов! Это же полная глупость! Я на такое не соглашусь. Хотят охранять – пусть это делают незаметно. Я запрещаю за мной ходить, как два хвоста. В прямом столкновении, если что – я сам отобьюсь, а от пули два парня за спиной меня не спасут.

– Возвращаться домой вам пока нельзя. – Симонов вроде как и не слышал моих слов. – То, что вас не выпустят из США, пока не закончится расследование – это нам на руку. Сидите тут, и в Союз пока даже не думайте ехать. Затяните выезд как можно на более долгий срок. Благо, что виза у вас открыта на несколько лет. Как только пересечете границу Союза, считайте, вы пропали.

– И сколько мне здесь сидеть?

– Сколько понадобится. Вас известят, когда можно вернуться. Кстати, говорить, чтобы вы не поддавались на вербовку штатовцев – надо?

– Не надо.

– Это хорошо. Потому что если мы узнаем, что вас завербовали…

Мы помолчали. А что еще говорить? Все вроде ясно. Кроме одного.

– А на что мне жить? Деньги-то у меня кончаются. На время расследования мне квартиру издательство оплачивает, а дальше что?

– Вот… – Симонов достал конверт и положил его передо мной. – Здесь четыре тысячи долларов. Вам хватит. Там внутри записка с контактным телефоном. Запомните его, записку я уничтожу. Нестеров пока останется с вами, чтобы не вызывать подозрений. Парни будут охранять скрытно – в этом вы правы. Не надо привлекать внимания. Ну, вроде все… вопросы есть?

Вопросов нет. Пока нет. Обед был съеден, пиво допито – пора и честь знать! Вернее, пора за станок. Работу надо работать, роман сам не напишется. О чем я и сообщил моему собеседнику. И мы ушли из ресторана.

Глава 2

В больницу прошли легко, как я в Союзе – в издательство. Ну вот нет пока здесь бенладенов, игилов и прочей мерзости! Пока нет – Штаты их еще не вырастили. Вот как вырастят, тогда и появится здесь жесткая охрана с металлоискателями и все такое прочее. А пока – толстый охранник в непонятной униформе, который сидел за «прилавком» и не обратил на нас ровно никакого внимания. Почти не обратил. Идут люди – и пускай себе идут. Значит, имеют на то право.

Кстати сказать, через пару минут я узнал, почему он был так спокоен – охранник, это первая линия обороны. На взгляд он определил, что мы не сумасшедшие, не наркоманы и в руках не держим топоры, бензопилы для расчленения граждан и моргенштерны – значит, можем идти дальше. К следующему барьеру.

А следующим барьером была огромная, просто-таки необъятная негритянка в халате медсестры, которая грудью встала на пути нечестивцев, посмевших нарушить покой больницы. Утрирую, конечно, покоем тут и не пахло, по коридору сновали туда-сюда люди в больничных халатах, мимо прокатили две инвалидные коляски (я уже знал, что в таких тут возят всех больных – положено! Нечего самому ходить!), стойку с капельницей и столик с медицинским инструментом – со следами крови, между прочим. Но это не имело никакого значения. Негритянка встала перед нами стенобитной машиной, и на ее толстогубом лице, напоминавшем знаменитые африканские маски, устойчиво держалось выражение надменности и даже брезгливости. Будто каких-то тараканов увидела!

– К кому идете?! Стоять!

Мне сразу вспомнилась учебка, и мерзкий голос сержанта Потапенко, который с ухмылкой отправлял нас на дополнительную пробежку. «Кули вылупились?! Стоять-бояцца! Бегом на полосу препятствий! По команде… начали!»

– Это русский, Майкл Карпов, – едва ли не заискивающе начал Рон. – Он хочет навестить полицейского, Джулио Герра! Узнать, как тот себя чувствует! Ведь это Карпов спас ему жизнь, зажал рану! Как мы можем пройти к Джулио?

– Ногами, как еще?! – хмыкнула негритянка, но взгляд ее явно смягчился, а из голоса ушли эти сержантские нотки. – Сейчас спрошу у доктора Гоффа, можно ли пройти к Герра. А вы тут стойте! И никуда не лезьте! Ходят тут…

Честно сказать, меня даже смех разобрал. Ну везде, везде одно и то же! «Ходют и ходют, ходют и ходют… топчут тут! По помытому ходют! Ноги бы поотрывала!»

Итак, вторая линия обороны. Сейчас появится защитник третьей линии.

Ждать пришлось минут пять, и я уже думал, что никто не появится. Но он появился. Высокий, элегантный, с красивыми очками в золотой оправе на носу – доктору на вид было около сорока лет. Темные волосы с проседью, белоснежные зубы, белая рубашка с галстуком – да тут сразу видно, что врачи в США – одна из самых престижных и высокооплачиваемых профессий!

Кстати, я никогда не понимал, зачем, почему у нас в стране так идиотски власть относится к медицинским работникам. Их ведь буквально толкают на то, чтобы они брали деньги с больных!

А еще практически выталкивают лучших, самых квалифицированных врачей в платные клиники. Если у врача оклад пятнадцать тысяч – это как так?! Кто это установил?! Кто решил, что врач должен получать такие деньги, проучившись медицинскому делу минимум как десять лет! Вначале институт, потом интернатура – годы и годы напряженной работы… Ради чего?! Ради пятнадцати тысяч?!