Серая мышка для черного волка (СИ) - Чащина Татьяна - Страница 3

— Ничё так, пахнет вкусно, — продолжал Егор, разглядывая меня с ног до головы.

Я подтянула пальчики ног и чуть присела, спрятав колготки под юбкой. Пригладила волосы, что выбились из хвоста, поправила очки. Сложный контингент стоял передо мной. Если это сироты с психической травмой, то я могу не справиться.

— Юбка лишняя, — заявил Георгий.

— Надо снять, — решил Егор. — Снимай!

Я ухватилась за свой портфель, ощутив физически опасность, что исходила от близнецов. В этом доме я работать не буду!

Стоп.

Это непрофессионально. Передо мной дети. Как бы они себя не вели, с ними можно вести диалог. Я, конечно, побоялась спросить, нет ли у мальчиков справки от психиатра или невролога. Но бежать, поджав хвост, нельзя.

— В следующий раз я приду в брюках, — я ещё улыбалась, но в портфель вцепилась мёртвой хваткой. — А теперь приступим к занятиям.

Я это сказала, а сама не двигалась.

— Следующего раза не будет, — огрызнулся Егор-зверёныш и кинулся на меня.

Я визжала, вырывалась, но они оказались сильными, стали стягивать с меня юбку. Не тут то было. Юбка не на резинке, а на пуговицах, которые пришивала моя бабушка, а это насмерть. Закинули подол мне на голову, стали рвать ткань. Сопляки поставили подножку, и я упала на пол. Отбиваясь из последних сил от их цепких рук, я дралась портфелем. Мне не только не заплатят, меня оштрафуют за избиение детей.

Треснула ткань, пояс остался под свитером, а я в колготках метнулась к входной двери. Выставив вперёд портфель, закричала:

— Я расскажу вашим опекунам!

— Не расскажешь, — рычал Егор, показывая острые зубы, как у зверька.

— Это почему ещё? — старалась взять себя в руки и выпрямиться.

— Со сломанной челюстью говорить сложно, — потирал кулаки Георгий, стоя за спиной своего дикого братца.

— Имейте совесть! Нельзя так с человеком поступать!

— С нами бы человека не закрыли, — зло усмехнулся Егор, наступая.

В одном он был неправ, меня не закрыли в клетке со зверьём, дверь за мной оказалась открытой.

Мама с папой развелись до моего рождения. Но папа Виктор всегда принимал участие в моей жизни. Он был профессиональным педагогом и работал в Москве репетитором. Мы раз в неделю созванивались. Первые годы при наших разговорах присутствовала мама и бабушка, поэтому папа всегда в курсе, что у меня всё хорошо. Мы встречались с ним пару раз, он приезжал специально, чтобы увидеть меня. Но опять бабушка была рядом. Не стесняясь её, папа однажды предложил поехать с ним. Был скандал, меня не отдали. С тех пор мы не виделись, прошло уже восемь лет.

В полной темноте, я дрожащими пальцами набрала номер на своём телефоне. Долгие гудки, во время которых я всхлипывала и пыталась взять себя в руки.

— Наташа?

— Папа, — я вытерла слёзы. Очки мои пропали вместе с юбкой. — Мне помощь нужна.

— Конечно, детка, я весь во внимании, — дорогой, любимый папочка у которого я никогда ничего не просила.

— Я устроилась репетитором к двум неадекватным детям.

— Сама неадекватная, — раздалось за дверью.

— Они закрыли меня в туалете и курят, выдыхая дым в замочную скважину, — продолжила я. — Возможно ли справиться?

— Сколько лет?

— Им десять лет.

— Скоро одиннадцать, — в дверь опять ударили.

— Десять лет это грань между детством и подростковым возрастом, — быстро говорил папа. — Ты должна стать лидером, и должна их заинтересовать.

— Папа! Они дикие! Это волчата, а не ребята.

— Расскажи им, как охотники снимают шкуры с волков.

— Папа, я серьёзно.

— Я тоже, — строгим поставленным голосом ответил он. — Умей заинтересовать современных детей, и обязательно всё рассказывай их родителям. Мне вызвать полицию?

— Нет, пап, я справлюсь, — я отключила звонок и вышла в интернет.

Я открыла задвижку и толкнула дверь, за которой было навалено вещей.

— Шкуры с волка снимают трубкой. Первоначально вырезают мякиши подошв на лапах, перерезают в лапах сухожилия, соединяющие кость с последними фалангами пальцев, на которых находятся когти, — сказала я озверевшим детям. — Сегодня мы будем с вами изучать, как поступают с обнаглевшими волчатами, которые не хотят учиться.

Близнецы уставились на меня, выпучив свои мглистые глазища. Георгий затушил сигарету и кинул окурок к моим ногам.

— Это она курит! — крикнул он.

В коридоре показалась Марта. Заметив моё жалкое положение, замерла.

— Девять вас убьёт, — сказала она. — В этот раз точно убьёт.

И убежала. Оставила меня одну, будто я не пострадавшая сторона. Но, вроде как, у меня получилось смутить детей, и угрозы Марты сработали. Парни стали быстро разгребать завалы, расставляя стулья по холлу.

Я поправила свой свитер. Он прикрывал попу и был похож на короткое платье. Некоторые девушки ходят в таких, а я себя чувствовала голой.

Немного подумав, сбежать или остаться, я решила продолжить. Деньги нужны. Мне теперь кормить своих родственниц.

Я вернулась в детскую. На полу лежала разорванная в клочья моя клетчатая юбка. Я обошла её стороной и подняла очки. Оправа уцелела. Обтирая стёкла краем свитера, подошла к столу. Не получится позаниматься математикой и русским. Сегодня будет вводный урок и знакомство, учебники решила взять с собой, чтобы подготовиться к уроку. Ещё вечером перечитаю учебник по педагогике и возможно труды психологов.

Парни с недовольными минами рухнули за свои парты, потупили взгляды.

— Опытный охотник-волчатник должен уметь имитировать звуки издаваемые волками, то есть вабить. Для того чтобы научиться вабить, нужно много практиковаться. — Я заглянула в текст и продолжила, — Когда вы призываете волков, делайте это с возвышения, это не только увеличивает обзор, но и рассеивает ваш запах, волку будет сложнее вас учуять…

— Ты больная что ли? — зарычал Егор.

— На «вы»! — повысила я голос. — Меня зовут Наталья Викторовна.

— Наталья Викторовна, зачем ты нам это рассказываешь? Мы знаем, — возмутился Гера.

— Вы знаете? — удивилась я. — А про то, как снять шкуру с волка?

Всё понятно. Мало того, что у них родители умерли, их ещё на охоту брали, тем самым переломали всю психику.

— Не говори Девять, мы больше не будем, — это сказал Георгий, с ним можно контактировать. Егор, судя по всему, извиняться не умел.

Я не знала, кто такой Девять. Возможно, это и был Кристофор. Сделала вид, что подумаю.

— Поговорим о ваших увлечениях. Вы любите оружие?

В ответ тишина.

— Чем булава отличается от палицы?

— А зачем такое знать? — удивился Егор.

— Как зачем? В следующем году у вас начнётся история. Что вы знаете о холодном оружии?

На лицах отобразилось довольство и полное благодушие, они развалились на своих креслах. Было видно, что тема любимая.

— У меня есть Парабеллум, мне его дед подарил, — сказал Егор и, сорвавшись с места, побежал к своему шкафу у кроватей.

Он принёс меня настоящий пистолет. Я лелеяла мысль, что оружие бутафорское, но когда Егор сунул мне его в руку, и я ощутила тяжесть, то поняла, что это настоящий Парабеллум.

Пока я пребывала в лёгком шоке, что у детей в шкафу хранится настоящее огнестрельное оружие, Георгий принёс свой подарок.

— Кольт 1911, — гордо сообщил он, сунув мне в другую руку свой пистолет.

Теперь я с двумя пистолетами в руках стояла у своего учительского стола и с печалью смотрела на растерзанную юбку, что продолжала валяться на полу. У меня не было слов. Стало обидно до слёз.

— Это не холодное оружие, оно огнестрельное, — я вернула детям оружие, взяла свой портфель и стала собирать обрывки ткани. Парни растерянно постояли ещё мгновение. Каждый из них, вполне профессионально, засунул оружие за пояс и прикрыл рубахой. Кинулись мне помогать.

— Мы зашьём, — вдруг сказал Георгий.

Я посмотрела на старые нитки, на разъехавшуюся ткань. Юбка не подлежала восстановлению. Она была очень старой и погибла в сражение на педагогических полях.