Кровавая одержимость (ЛП) - Доун Тесса - Страница 5

На самом деле Накари Силивази, вместе с упрямым тираном Маркусом, убили Валентайна, любимого младшего брата Сальваторе, прежде чем…

«Стоп! — сказал Сальваторе сам себе. — Не думай об этом! Не сейчас»

Он сам удивился от отсутствия жалкой подобии дисциплины. Вампир был слишком на взводе, когда должен был сосредоточиться на настоящем, происходящем здесь и сейчас. Остальные заплатят.

Они все заплатят.

По очереди.

Начиная с их невыносимого короля.

«О, черт с ним!» — зарычал Сальваторе.

Он не будет сдерживать свою ярость! Он не станет контролировать свои мысли! Он примется размышлять о своей ненависти. Подкармливать изнуряющую жажду мести, пока она не превратится в живое дышащее существо, живущее собственной жизнью.

Он продолжит погружаться в сердце черной магии, умолять о помощи темных лордов, чтобы посеять смуту в голове Наполеана, посылая один ночной кошмар за другим, один бесконечный день за другим, вызывая в воображении все более живые образы призрачного видения, которое Наполеан считал своим отцом. Бесполезный ум короля будет настолько искажен виной и смятением, что он даже не сможет понять, что реально, а что — иллюзия.

Наполеан Мондрагон в конечном счете подчинится воле Сальваторе Рафаэля Нистора, так же, как бесполезная человеческая женщина подчинилась его воле прошлой ночью!

Его грудь наполнялась необузданной мощью от этого убеждения, и он вспоминал окончание своего свидания с Джейн, прокручивая в голове каждую притягательную деталь, смакуя воспоминания о каждом драгоценном моменте в последний раз. Он наказал ее за мокрые штаны, медленно вырезая жуткую линию на нежной плоти горла, рассматривая, ожидая, пока кровь стекала по шее, плечу и вдоль выпуклости правой груди. О, как он смаковал вкус, посасывая нежную плоть сосков, пока они медленно увлажнялись кровью. Женщина открыла рот, чтобы закричать от ужаса, но не издала ни звука. Сальваторе украл ее голос и будь он проклят, если его не возбуждали ее молчаливые просьбы.

Он бросил ее на землю, осторожно избегая лужу, которую она сделала в момент слабости, затем сорвал с нее грязную одежду. Глядя в светло-голубые глаза, приблизил свои губы к ее рту и жестко поцеловал — небольшой знак милосердия, так как женщинам нравилось такое, — и затем прокусил ее нижнюю губу своими клыками, чтобы можно было пить из рта, пока он ее трахал.

Соитие было идеальным. Шокирующим, болезненным, безудержным.

Джейн умоляла, чтобы он ее убил, — и мужчина почти прослезился.

— Скоро, любовь моя. Очень скоро, — прошептал он ей на ухо.

Сальваторе вытер пот со лба. Воспоминание, словно оно было реальным, воспламенило его и сейчас вампир был настолько возбужден, что это требовало физического освобождения. Он раздумывал, а не нашлась бы у кого-то из его темных собратьев плененная женщина, но потом понял, что его нужда вышла за рамки того, что может предоставить смертная.

Сальваторе жаждал невероятного накала адреналина, насилия и боли — возбуждающих укусов ядовитых змей, осознания того, что его собственный яд перебил бы их действие, сладкого ощущения гибких чешуек, скользящих по его теплой плоти, это приносило бы ему удовлетворение снова и снова. Он поднялся с кровати и направился к «‎Залу со змеями».

По мере того, как он продвигался по подземным коридорам, его мысли вернулись к Наполеану в последний раз. В самом деле, жалкий король на этот раз умрет. С помощью темного лорда Адемордна Сальваторе Нистор наконец исполнит то, что никакой другой темный был не в силах сделать за последние двадцать восемь сотен лет: Он прекратит жизнь Наполеана Мондрагона. Он наконец-то нашел способ осуществить это. Когда Сальваторе вошел в последний коридор, который привел бы его к собственной эротической фантазии, он ускорил шаг и рассмеялся от великолепия своего плана…

Наполеана Мондрагона по-прежнему будут преследовать бесконечные кошмары.

Замешательство, чувство вины и безумие будут неотступно мучить короля, пока не измотают его. Сальваторе не отступит, пока не сломает его. Пока, наконец, древний больше не сможет вынести своего существования. И затем — когда Наполеан будет в полном отчаянии, замешательстве и совершенно уязвимом состоянии — призрак отца предложит ему выход из безумия, возможность искупить самый большой грех его прошлого. Единственное, о чем не знал его народ.

Постыдный секрет, который темный лорд подземного мира открыл только Сальваторе.

В обмен на освобождение вечно терзаемой души призрака отец Наполеана потребует у сына отдать собственную жизнь. И наконец никому не нужно будет побеждать непобедимого Наполеана — потому что всемогущий король послужит орудием для своей собственной гибели.

Наполеан Мондрагон убьет себя сам.

По команде собственного отца.

Глава 3

Брук сделала большой глоток кофе и швырнула кружку на маленький круглый столик, стоявший в углу кафе.

— Ну, вот тебе и блестящее, многообещающее будущее.

Тиффани смущенно улыбнулась.

— Послушай, Брук. Было не так уж и плохо. На самом деле, я думаю, это была одна из лучших презентаций, которые я когда-либо видела.

Она добавила второй пакетик сливок к своему ванильному «латте».

Брук взглянула на подругу, негодуя на ее жалкую попытку посочувствовать.

— Ага, я описала бы это так: Брук Адамс, восходящая звезда «Праймер» — кстати, одетая в элегантный дымчато-серый костюм, — уверенно выходит в переднюю часть комнаты, привлекает молчаливое внимание всех присутствующих, прочищает горло, поворачивается к экрану с презентацией и… ломает четырехдюймовый каблук, падая прямо на задницу на глазах у всех! — Она бешено махнула рукой. — Но разве она просто восстановила равновесие и привела себя в порядок? Нееет, конечно же, нет. Это было бы слишком просто. Нужно было принять вид полнейшей идиотки: размахивать руками, словно полностью потеряв над собой контроль, затем схватиться за магнитную доску только для того, чтобы прихватить ее с собой и уронить на себя, в довершение ко всему полностью распластавшись на полу с задравшейся до пояса юбкой, чтобы так сказать, поделиться своими… «активами» со всей аудиторией, — Брук схватилась руками за голову. — Ага, я бы сказала, это была та еще презентация.

Тиффани вздохнула, стараясь изо всех сил не рассмеяться. В очередной раз.

— Ой, Брук. Это действительно не было… Я имею в виду… не думаю, что кто-то подумал…

— Подумал о чем? — всхлипнула Брук, ее нижняя губа выпятилась. — Что я была полной идиоткой? Или что из меня получилась бы отличная стриптизерша, если бы все пошло наперекосяк, подобно той презентации?

— Послушай, Брук.

— Красные стринги, черные туфли на каблуках, обнаженная задница в комнате, полной мужчин, — думаю, все вполне очевидно…

Тиффани нахмурилась, ее взгляд смягчился от сострадания.

— Брук, это была случайность. Никто не перестал тебя уважать. На самом деле, все были обеспокоены твоим самочувствием.

Брук взглянула на подругу — на этот раз в ее выражении лица читалась настоящая угроза.

— Стоп. Просто остановись. Ты так же хорошо, как и я, знаешь, что мужчины слегка возбудились, а женщины… — ну, им, вероятно, очень понравилось стать свидетелями моего падения. Извини за невольный каламбур! — Она медленно покачала головой. — О, Боже, просто убей меня прямо здесь и сейчас.

— Брук…

— Ты видела лицо Хэллоуэя! — воскликнула она, повысив голос от волнения. — Его глаза были словно блюдца! Как у пятилетнего ребенка на карнавале! А рот? Тот буквально отвис! Я думаю, Хэллоуэй не знал: смеяться ему, когда он помогал мне встать, или засунуть доллар мне за пояс, — Брук три раза стукнулась головой о столешницу. — Сколько людей вообще вышло из комнаты, только чтобы удержаться от смеха?

Она застонала.

Тиффани покачала головой, изображая неведение.

— Я действительно не заметила никого выходящего из… — Голос у нее затих, прежде чем она смогла завершить ложь.