Ритуалист (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич - Страница 40

Тащился долго, куда дольше, чем шел сюда, приходилось даже приваливаться к стене и делать перекуры, ноги не выдерживали, с моими-то статами, вообще удивительно, как умудряюсь ее на себе нести. Только сцепив зубы и на голой силе воле, и никак иначе. Шаррат же даже словом не обмолвилась, все еще пребывая в своем накачанном паучьими транквилизаторами мирке, хоть бы знак какой подала, что не напрасно мучаюсь, а то вдруг скоро копыта откинет, и на хрена мне тогда все это?

Когда добрались, усадил змееногую под стену и принялся осматривать, да уж, не знаю, сражалась ли она, но ран и порезов было просто тьма тьмущая. Все тело словно превратилось в один сплошной кусок окровавленного мяса, правда, не сочащегося, но остатки запекшейся коркой покрывали буквально каждую пядь. И я даже понятия не имел, что со всем этим делать, залечить-то смогу, но только то, что вижу, а тут же все словно в броне какой, отмыть бы сначала, а так…

В общем, делал, что мог, прижимая шкуродер к рваным краям и скороговоркой вынуждая края плоти срастаться, заживляя и так предостаточно натерпевшееся тело. Сначала обработал руки, потом плечи и грудь, кстати, довольно крупную и соблазнительно мягкую, на ней укусов было больше всего, будто восьмилапые осознанно впивались в самые податливые места. Затем занялся спиной и хвостом, и только после этого перешел к голове, черт, а ведь реально хороша — отмыть, дать отдохнуть да приодеть. А лучше и вовсе без одежды, то, что сейчас было на ней, даже одежкой назвать было трудно, так, рваная в сотне мест жилетка непонятно как, но все еще держалась, скорее всего из-за засохшей крови. Иного объяснения у меня не было. Минут через двадцать закончил полностью, остальное лишь после мытья и не при таком освещении, так что остается только ждать и молиться, что бы эти хелицеровые сюда не сунулись. А эта Шаррат побыстрее пришла в себя, в лесу, пусть даже с риском нарваться на зверье, мне было куда как уютнее, чем здесь. И даже на респ я бы ушел лучше там, чем в этом подземном и насквозь пропитанном сыростью и присутствием пауков тоннеле.

— Ты… кто? — наконец, слабо и еле слышно донеслось до меня вдруг, я тут же вскинул голову, ну, блин, таки дождался, очнулась.

— Человек, и это сейчас не важно, а важно то, что там, — мой палец указал наверх, — выход, и нам друг без друга до него не добраться.

Змееногая тут же медленно, с трудом повернула голову к потолку и тут же скривилась, видать, не все-таки залечил, впрочем, и так понятно, в таких-то условиях.

— Болит? Прости, вылечил, что мог, тебя обмыть надо, не все раны здесь видны.

— Ты меня… лечил? — и все еще полузакрытые глаза мазнули по мне взглядом.

— Ты меня не слушаешь, — качаю головой, — мы или выбираемся здесь, или можно еще туда пойти, может, и найдем еще один выход.

— А… — но добавить она так ничего и не смогла, бессильно свесив голову на грудь.

Черт! Походу, толку с нее не будет никакого, накачана по самые уши, как же быть? У самого все трясется от усталости, переть такую тушу на себе и дальше однозначно не выход, до сих пор еще не отошел. Короче, пока ждем.

И это "ждем" растянулось вплоть до самого вечера, пожалев змееногую, перебрался к ней под стеночку и позволил склониться себе на плечо, ощущая ее слабое и редкое дыхание. Наверху, снаружи, уже опустились сумерки, редкие просветы в кронах указывали еще максимум на полчаса, час от силы более-менее приемлемой видимости, а потом все, тьма и мрак, хоть глаз выколи, ночь вступит в свои права, хорошо хоть стены тут светятся, а то и так жутко до дрожи. Моя соседка, видимо, почувствовала себя несколько лучше, потому как правая нога уже была обхвачена нетугим кольцом хвоста, скорее рефлеткорно, чем с каким-либо умыслом. Шаррат, имевшая более высокий, чем у меня пятьдесят восьмой уровень, выглядела сейчас до нелепого беззащитно, вся такая слабая и жалкая, что захотелось как-то помочь бедолаге, но я сдержался. Да и что вообще могу в нашей ситуации сделать: обнять, прижать к себе, позволить обвить себя еще большим количеством колец — а оно мне надо? Если не воспримет как приставание, так и сама ведь может напасть, хрен ее знает, кто она такая вообще. Помню, есть, вроде, наги, слиссы и, кажется, саламандры, может, кто-то из них?

И сам того не замечая, пустил в себя дрему, напрочь отрешившись от окружающего, а потом, когда осознал проступок и приоткрыл глаза, чуть не заорал от неожиданности. Прямо у моего лица неподвижно замерли, разглядывая его, две здоровенные ярко-желтые плошки с вертикальным зрачком. Черт, как же меня трухануло сразу, чуть не подскочил с перепугу. А змееногая даже не подумала отстраниться, лишь удивленно вскинула бровь и продолжила вглядываться, теперь уже в мои глаза. Гипнотизирует, что ли?

— Если пришла в себя, — с хрипотцой выдавил я из себя, — давай пытаться выбираться отсюда, — а сам, совершенно того не замечая, разглядываю необычного цвета радужку, черт, и здоровенные ведь какие глазищи-то.

— Уже пыталась, не достаю, — голос ее окреп, не намного но, по крайней мере, уже не дрожал.

— Это сама не достаешь, а с моей помощью в самый раз будет, — и, не особо церемонясь, отстранил ее от себя за плечи. Потом поднялся, задрал голову вверх и некоторое время пялился, силясь придумать, как правильнее поступить. Оценил длину ее хвоста, расстояние до дыры, прикинул, за какой край лучше всего цепляться, в общем, план, хоть и не особо впечатляющий, а вырисовывался.

— Сможешь себя вытянуть руками? — поворачиваюсь к ней и вижу отрицательное качание, так и думал, что же, тогда второй вариант.

— Я тебя подсаживаю, твоя задача — ухватиться за что хочешь, но продержаться, пока я по тебе не вскарабкаюсь наверх и не вытащу, возражения?

Она некоторое время смотрела на меня, оценивая и прикидывая, можно ли мне верить, ведь ничто не помешает, выбравшись наружу, тупо помахать ей ручкой и свалить куда подальше. С другой стороны, а что еще оставалось, можно подумать, у нее тут масса вариантов. Хочешь, не хочешь, а довериться придется, я же, в свою очередь, совсем не был уверен в том, что хватит сил вытащить наружу такой вес. Да еще был риск наткнуться на зверье, что тоже не маловероятно, в общем, куда ни плюнь, везде проблемы.

В итоге картина была следующая. Я, кряхтя как старый дед, полусогнувшись и, чуть ли, не удерживая руками норовящие выпасть из глазниц вылезающие из орбит зенки, напрягался и толкал верх вылезшую на меня тушу. Сама по себе змееногая была довольно стройная, не толстая, но вот ее хвост трехметровой длины, а то, и больше, весил, наверное, как с два, а то, и три меня. Так что сопел и рвал жили я не просто так, она ведь еще и балансировала на мне, стараясь не упасть, и стойкости мне это отнюдь не добавляло.

— Скоро ты там? — судорожно выдохнули мои губы.

— Не ухвачусь никак.

— Так постарайся, у меня сейчас колени лопнут! — зло прошипел я, и вправду начиная ощущать некий дискомфорт в обозначенных местах, там словно шестеренки нарвались на препятствие и теперь скрипели, пытаясь или провернуться дальше, или вылететь из обоймы. Еще немного, и вообще останусь без ног, тогда только нож в горло, если не удастся залечиться, и прощай тоннель, привет респ. Не мое бы нежелание сливаться, уже бы давно дома сидел, а так…

— Есть, держусь, вроде, — как-то неуверенно прозвучало сверху.

— Уверена? — но стоять, вроде, стало легче.

— Да, только поспеши, а то сорвусь.

— Да уж постараюсь, — буркнул, с трудом вылезая из-под начавшего бесполезно искать опору хвоста. Что сказать, такого опыта у меня еще никогда не было, да и вряд ли кто-нибудь мог, хотя бы, приблизительно представить, что значит пытаться влезть по подобному телу. Где если не чешуя, то мягкие, соблазнительные округлости, и наступать на все это ногами казалось даже кощунством каким-то. Но тут уж извините, жить захочешь, и не на такое пойдешь, кое-как, с горем пополам, но выперся наверх, змееногая удержалась на руках, дала пару минут, а большего мне и не требовалось.