Старичок – бодрячок, или хроники попаданца (СИ) - Борискин Александр Алексеевич - Страница 21

— Отто сделает, что возможно. Но, нужны деньги для выкупа старика у охраны. Я все, что ты дал ранее — уже потратил.

— Вот тебе ещё три тысячи крон. Ни в чём себе не отказывай, — рассмеялся Ян Врочек. — С деньгами напряга, пусть Отто попусту их не тратит. Остатки отдаст старику: тому ещё по Германии до дому добираться. Я слышал, что арестовали германцев в санатории прямо с утра, не дав собраться и даже взять свои вещи.

— Хорошо, немедленно отправляю Отто. Как только тот возвратится, сразу доложу.

Отто подъехал в пролётке к арестантам, расположившимся на полянке около дороги. Уговорить конвоиров отпустить одного старика, да ещё за деньги — не составило больших трудов. Уже через десять минут он с Глебом, нахлестывая лошадку, резво двигался по дороге вглубь Славковского леса. Эти места он хорошо знал: не раз ранее, в молодости, грабил здесь путников до знакомства с Георгом и поступлением к нему в подручные.

— Сейчас проедем километра два и свернём влево: на короткую дорогу, ведущую к германской границе. Думаю, там встретим германские войска. Документы то у тебя хоть сохранились?

— Да, имеется только паспорт. При аресте сказал, что он хранится в администрации санатория. Я как раз за два дня до начала войны забрал его оттуда, чтобы получить на почте заказное письмо, и не вернул обратно.

— Отлично! Не знаю, как бы без паспорта ты объяснялся с солдатами! Никаких бы денег не хватило. Кстати, тут босс велел тебе передать тысячу крон. Будешь должен! Ведь денег-то у тебя с собой нет?

— Нет, конечно! Все имеющиеся наличные отобрали при аресте. А остальные хранились в сейфе на ресепшен.

— Вот! Благодари босса за щедрость! Мог бы ни кроны не дать: добирайся до дома по Германии нищим. Не забудь об этом!

— Моя благодарность не будет иметь границ! — отозвался Глеб на эту сентенцию (про себя хихикая). — Обязательно верну долг.

«Интересно, тысяча крон — это все деньги, что должен был передать мне Отто по поручению Георга? Или часть оставил себе? Ладно, не буду поднимать этот вопрос, а то ещё оставит меня одного посреди леса — и добирайся до дому как хочешь!»

2.

Они ехали ещё не более часа, когда из кустов перед пролёткой неожиданно выскочил бородатый мужчина и схватил лошадь за сбрую. Пролётка резко остановилась, Глеб упал вперёд, уткнувшись в спину Отто. Хорошо, что Отто ехал осторожно, не разгоняясь, так как лесная дорога изобиловала корнями деревьев, идущих по её поверхности.

— Стой! — закричал бородатый мужик. — Спускайтесь на землю.

Отто оглянулся: сбоку от пролётки из-за кустов вышли ещё четверо, держащие в руках дубинки. Окружили пролётку.

«Похоже: гоп-стоп! Вот уж попал! Никогда не бывал в такой ситуации в роли терпилы. Всегда сам грабил. Как-то неуютно…»

Отто оглянулся на Глеба. Тот молча сидел, зажав между колен свою трость и смотрел на него.

«Старик есть старик, не помощник. Бандиты незнакомые, скорее всего договориться не удастся. Ограбят, убьют и бросят тела на дороге. Буду отбиваться.»

Он выхватил из кармана револьвер и выстрелил в мужика, держащего лошадь. Тот упал, раненый, но не выпустил уздечку из рук: повис на ней. Хлестнул лошадь. Та не двигалась: мешал бородатый мужчина. Тогда хлестнул кнутом ближайшего разбойника и расстрелял все выстрелы из барабана револьвера. Ещё три бандита упали на землю. Последний не раненый бандит метнул в Отто свою дубинку. Глеб услышал глухой удар и треск пробитой височной кости. Отто медленно завалился с места возницы и упал на землю. Бандит вскочил на подложку пролётки и хотел схватить Глеба, но тот выдернул из трости ручку с прикреплённым к ней титановым клинком и пронзил им грудь нападавшего. Похоже, удачно: попал в сердце. Тот также упал на землю.

Глеб огляделся. Отто и три бандита были мертвы. Ещё двое раненых лежали, истекая кровью, но дышали. Больше вокруг никого не было. Тишина повисла над дорогой, только лошадь мотала головой, пытаясь отцепить руку мёртвого бандита от уздечки.

«Что же делать? Отто убит. Оставаться здесь мне нет никакого смысла: помочь ему я ничем не могу, а на бандитов мне наплевать. Пока новая банда или друзья этих бандитов не появились, надо бежать. Полученные тысяча крон от Отто — это всего сорок германских марок. На них далеко не убежишь. Надо забрать у убитых и раненых все имеющиеся деньги, прихватить револьвер Отто с запасными выстрелами и, погоняя лошадь, мчаться отсюда по дороге, пока жив.»

Пополнив свои финансы ещё десятью тысячами крон, кое-какой ювелиркой, найденной в карманах бандитов и сняв с Отто золотую цепочку, медальон, золотые запонки и заколку для галстука, не забыв и золотые часы, а также зарядив револьвер единственным оставшимся выстрелом, Глеб вскарабкался на место возницы и, понукая лошадь поехал по дороге дальше в лес. Дорога была пуста. Встречных не было, никто его не догонял. Постепенно адреналин в крови после боя снизился, нервы успокоились, и Глеб стал размышлять более здраво.

«Отто говорил, что эта дорога ведёт в сторону германской границы. Также он хотел на ней встретить германские войска, вошедшие в Чехию. Сколько же мне ещё осталось ехать, пока это случится? Помнится, что до границы не менее тридцати километров. Это минимум два дня езды на пролётке по такой дороге. Запасов еды и воды у меня ни для себя, ни для лошади нет. Дороги этой я не знаю: может быть по пути встретится ручей или речка. А чем питаться, где ночевать? Хорошо бы деревенька какая по пути встретилась. Уже дело к вечеру. Пора думать о ночлеге. Эх, найти бы у дороги полянку, где лошадь могла бы попастись, а я — переночевать. Жаль, у меня нет ни зажигалки, ни спичек. С костром ночевать было бы веселее. Буду ехать и внимательно посматривать по сторонам: может быть какую полянку с травой и найду. Да и бандитов надо опасаться. В войну даже обыкновенные селяне разбойничать начинают. Думаю, напавшие на нас бандиты — жители близлежащей деревни, решившие «под шумок» пограбить путников.»

Проехав около двух часов по лесной дороге, Глеб заметил, что стало быстро темнеть: солнце скрылось за верхушками деревьев. Надо было думать о ночлеге. Ещё через полчаса он углядел заросшую травой дорогу, уходящую в лес. Глеб остановил пролётку, спутал ноги лошади вожжами, а сам решил посмотреть, куда эта дорога ведёт. Пройдя через придорожные кусты и немного пропетляв между деревьями, метров через пятьдесят Глеб вышел на поляну, заросшую травой. На другой её стороне он заметил развалившийся шалаш. Подойдя к нему услышал шум ручья, протекавшего за ним в трёх метрах.

«Удача! Здесь вполне можно переночевать. Лошадь, предварительно напоив в ручье, пущу пастись на поляне: трава хорошая и её много, а сам поправлю шалаш и заночую в нём. Еды нет никакой, зато воды — целый ручей.»

Глеб быстро возвратился на главную дорогу и на пролётке проехал на поляну. Распряг лошадь, сводил её к ручью, напоил, потом стреножил и пустил пастись.

В шалаше оказалось подгнившее прошлогоднее сено, под которым лежал ржавый чугунок с подарком: стеклянным стаканом, закрытым деревянной крышкой, со спрятанными в нём огнивом и трутом. Быстро выкинув из шалаша старое сено, Глеб своим титановым лезвием нарезал хвойных лап и соорудил из них постель в шалаше. В ближайшем лесу набрал сушняка и развёл небольшой костёр в яме перед входом. У ручья как смог вымыл стакан и оттёр внутренности чугунка от ржавчины песком. Набрал в него воду и поставил на костёр кипятиться.

«День заканчивается. Несмотря ни на что я жив, не заложник, имею пролётку, револьвер с одним выстрелом, трость с титановым клинком, то есть «вооружён и очень опасен». Место для сна. Кипячу воду и надеюсь сегодня ночью выспаться. Не думаю, что бандиты будут шастать по ночам и стараться меня ограбить, хотя у меня есть, чем можно неплохо поживиться: кое-какую ювелирку и деньги удалось найти у бандитов и Отто. Мёртвым эти вещи не нужны, а мне пригодятся: ещё до дому надо добраться. В целом, позитивно смотрю на жизнь и своё будущее. Ещё бы как-то состариться …»