Клинки и карабины (СИ) - Манасыпов Дмитрий Юрьевич - Страница 49

Моя противница до вхождения во Мрак не старалась заниматься спортом регулярно. Это запомнилось хорошо. Фитнесс, наверняка с не самыми лучшими инструкторами, не более. Лишний вес за зиму, как не старалась, так и не убрала. Это и плохо, и хорошо одновременно. Чем лучше состояние тела до перехода в темную сущность, тем опаснее сама тварь. Потому как Мрак дает своим новоиспеченным детишкам много бонусов. И физические параметры – в первую очередь. Как же уравнять шансы? Ослепить. Так мои шансы немного, но увеличатся.

В кармане куртки баллончик с перцовым концентратом. Но толку от него немного. И линзы только сделают толк меньше. Что остается?

Из плюсов при контакте с рядовыми тварями есть один очень большой. Они тупеют в тот момент, когда важнейшим остается желание закусить вами. Интеллект отключается, уходит, растворяется в наступающей темноте с пурпурными прожилками голода. Единицы, становящиеся настоящими бессмертными, не в счет. Эта девушка не из них… во всяком случае именно так мне хочется верить. Потому я и иду вместе с ней туда, где кроме кустов и безлюдья больше ничего и никого. И ей уже невдомек то, что это форменная глупость со стороны неизвестного слепого.

Вновь пахнуло креозотом. А, да, слева высокий забор из плит, депо, ремонтные мастерские. Шпалы, еще что-то необходимое. Упорная девочка и глупая. Так и тащит, так и тащит. Ну-ну, что тут скажешь, голод не тетка. Иду-иду, милая. Чуть озабоченно головой по сторонам, несколько раз дернуть носом, и даже чуть испугаться. Внешне? Внутренне?

Ну, а как вы думаете?

В фильмах и компьютерных играх всякого рода погань, как правило, страшна и ужасна. Выскакивает из-за углов и из темных мест, с ходу начинает рычать, махать конечностями и пытаться сожрать игрока. Все верно, так и есть. Различаются разные мертвяки разных режиссеров и разработчиков минимумом. Внешним видом и скоростью. И частенько у многих выходит на самом деле… страшно. Так вот и думайте, испугаюсь ли я, когда меня ведет под руку скотина, желающая в ближайшее время вгрызться в меня и оттяпать как можно больше кусков? Несомненно.

И в первый раз, и во второй, и в десятый, и в сто тридцать пятый, да какая разница? Твари вгоняют в ужас, твари, даже не тронув вас, навечно поселятся внутри головы, заставляя помнить о них всегда. И их не выгонишь, не привыкнешь, не станешь равнодушным. Нет-нет, никак не получится.

Идя по подземному переходу или коридору гипермаркета, освещенным бледным светом люминесцентных ламп, легко вздрогнуть от темной фигуры, качнувшейся вдалеке или отразившейся в зеркале. Потому что память неназойливо, так это мягонько, уже подсовывает кадр за кадром.

Как медленно, подрагивая шеей, хрустя и не переставая жевать, лицо с закатившимися бледными буркалами поворачивается к тебе. Никаких эмоций или выражения, ничего. Между синих губ мелькают зубы, уже почерневшие, покрытые коричневой коркой. Запаха гнили, вроде бы и обязательного, нет. Зато, если вы подарите возможность ему оказаться рядом с вами, он отблагодарит чуть другим. Густым и липким ароматом совершенно перебродившего сюрстремминга из пасти. Окатит, совершенно не дыша, просто оказавшись рядом. После первого близкого контакта с мертвяком хочется до колик смеяться над «Сумерками». Каково Белле облизываться с мертвяком, сотни лет жрущим только кровь?

Так что мне страшно. Даже очень.

Она становится все горячее. Смешно, учитывая ожидающую, очень скоро, да-да-да, температуру тела. До полного обращения в первой стадии совсем чуть-чуть, и следует уложиться в него. Отрезок крошечный, сжимающийся до: бабушка, а почему у тебя такие больш… ААА!!!… кххх… … … К-х-х, к слову, это когда шипит остаток кислорода, смешиваясь с брызгами крови и слюны в разодранной трахее.

Удар должен быть быстрым, сильным и точным. И даже если ничего не видишь, он обязан оказаться именно таким. Думай, думай голова садовая! Ты ж нужна не только для того, чтобы в тебя есть.

Предпочтительнее, если вдуматься, так вогнать трость ей между ног, чтобы упала лицом вперед. Самому успеть оказаться сзади и сверху, и… И это заранее проигрышно. Да.

Пока у меня есть фора в неожиданности и относительном физическом преимуществе, следовало поторопиться. Ударил ногой под колено, и левым локтем в грудь. Хотелось надеяться, что в грудь. Получилось, хотя и сам все-таки упал. Но именно это и нужно, пока есть время.

Реечный ключ есть не что иное, как жуткий пережиток очень далекого прошлого. Открыть двери с такими замками, для уважающего себя домушника, дело не плевое, но и не сложное. Пару-минутное, если можно так выразиться. Но у моего реечного ключа есть положительное свойство. Он длинный, острый на конце и его нарезка тоже с гранями. Само то, чтобы уравнять шансы, пусть и немного.

Сложнее оказалось локтем навалиться на горло, задрав вверх ее подбородок. Ударить… это прошло проще. Металлу наплевать на состояние владельца глаз, хоть мертвый, хоть живой, хоть посередине. Чвакнуло, ощутимо плеснуло, а потом, без единого звука, меня отбросило в сторону, ощутимо приложив крестцом об землю. Ну, милая, я тебя понимаю.

Успел отмахнуться тростью, прежде чем та улетела куда-то в сторону. Тварь двигалась быстро, полная сил и жажды. Вялыми они становятся намного позже. Откатился в сторону, содрав кожу на ладони, проехался боком прямо по асфальту. Ее голод, пульсирующий в воздухе, ощущался по разлетающимся в сторону каплям крови, хрусту камешков и палочек от мороженого, волне ярости и запаху обращения. Его ни с каким другим не перепутаешь, не-не. И это хорошо… ведь пока еще я цел и могу уклониться. Но ненадолго, развязка очень близка. И вот сейчас страх стал намного сильнее. В разы.

Тварь чуть остановилась, втягивая воздух. Пока еще она может это делать, пока еще работают рецепторы обоняния, и это опасно. Хлюп… вдох… хлюп… выдох. Сукровица и остатки глазной жидкости попали в носоглотку, вместе с алыми ручейками. Еще один плюс в бою, если проводить его незряче, это звуки врага. Легкий шелест, треск ломающейся шпильки на туфле, воздух резко разрывается прямо перед лицом, вспарываемый уже не ногтями с аккуратным «френчем». А, да, совсем забыл. У меня же для тебя, очаровашка, есть и сюрприз. Небольшой, аккуратный, металлический и практически бесшумный.

Она ударила еще раз, стараясь схватить, сгрести одежду сильными цепкими пальцами, чтобы подтянуть к себе, чтобы рвануть очень острыми зубами хотя бы за что-то. Пришлось уходить в сторону, перекатываясь и матерясь. Услышать в таком состоянии щелканье кастаньет, такой нужный, стало сложно. Но короткий и резкий стук повторился. Ждать не стоило.

ПСС оружие по-настоящему специальное. Применяют его немногие и не очень часто. Но для меня и именно сейчас – самое то. Пара «кхеканий» выстрелов, корректировка по услышанным мягким чмоканиям попаданий, контрольный звонок. Именно контроль, тот самый, в голову. Всё?!! Ну?.. Всё. Вот теперь успокоиться, выдохнуть, сесть.

– Красавец. – Семеныч присел рядом. – Чисто-то как отработал, любо-дорого посмотреть. Даже и не подумаешь, что не тренировка, а настоящий бой. Эй, курсанты, все и всё видели? А? Вам такое делать придется? Нет, пока еще не придется. Почему не «пора»? Как станет пора, Андрейченко, ты самый первый узнаешь. И ты, Удалова, тоже. Все, расходимся, нечего привлекать внимание.

Не стоит удивляться. Риск-то был, да еще какой. Хотя страховать меня страховали. Время, когда думалось про проблемы с собственной головой и галлюцинации с лютой дичью о мертвецах и тварях, давно позади. Да, проще не стало. Но теперь я знаю, а это главное. Знаю, что увиденное в детстве мне не померещилось. И не было никакого психического расстройства. И самое главное – я не один.

– А ты ведь чуть не сорвался. Совсем немного – и все, пришлось бы мне самому упокоить и ее, и тебя.

– Зацепила разве?

– Нет, я и говорю, красавец. Молодежь в восхищении, я в восхищении, все в восхищении.

– М-да… – Тело начало ныть. Молчун Рикер уже упаковал мою недавнюю попутчицу, если судить по запаху химии от него самого и мешка, в дохлопереноску. Затем запахло еще ядренее, зашипел реагент, разливаемый нашим хмурым и неразговорчивым уборщиком. Следом, войдя в контакт с лютейшим раствором, шибануло совершенно немыслимой вонью от аннигилирующих кусков зараженной мертвой плоти. Все верно, следы мы пока заметаем. По возможности, конечно.