Добрый дедушка Мороз (СИ) - Ильева Анита - Страница 25

Уже вечерело, и на деревню опустились зимние сумерки. Почти из всех труб шел сизый дымок, и было так тихо и спокойно, что Кинни поверить не могла, что эти люди выставили ее голой на мороз. Вот сосед Аргоны вышел, чтобы набрать дров для печки, откуда-то раздавался зычный голос мужика, выскочившего из бани в снег… Деревня жила обычной жизнью, и, наверное, никто не вспоминал молодую ни в чем не виноватую девушку, так непохожую на них.

— Ну, чего застыла, полезли! — поторопил ее Гейрт, прекрасно понимая, что сейчас испытывает его жена. Ей составило огромного труда убедить его ничего не делать с жителями, не стоило оно того. Они привезли с Ситука семена растений и другие подарки, которые Кинни весь год собирала для своих бывших соседей. Ну вот такая она, его жена, широкая душа. Вот только кот стал у нее навязчивой идеей.

Тем временем они, предварительно замаскировавшись, добрались до лачуги Аргоны. Гейрт в который раз неодобрительно покосился на украшенную малоаппетитной требухой елку, ругая про себя не желающую ничего понимать недалекую женщину. Уж сколько раз она находила всю эту красоту в помойке, а вместо нее яблоки, вишню, груши, отчаянно замерзшие, но выглядевшие во много раз лучше, чем внутренности, так нет ведь, все равно вешала…

— Слушай, а ты не думала, что она специально это делает? — спросил Гейрт вполголоса. — Может, она связала эти два события, развешивание уродства и появление продуктов…

— Не знаю, может, и связала… — прошептала Кинни, хихикнув. — Ой, смотри, к соседке пошла, сейчас я котейку возьму и уходим!

Гейрт ничего не сказал, вздохнул только тяжело. Как бы он ни закатывал глаза и не хмурился, ему нравилось на Земле. В конце концов, именно тут он нашел свое счастье, которое сейчас осторожно пробиралось в дом, где она выросла. Гейрт решил проверить силки: глядишь, и попадется какая-нибудь снедь, пока жена развлекается, и пропустил момент, когда во двор дома тетки Аргоны вошел Виллем.

Вечер не предвещал ничего плохого. Все тихо, спокойно, праздник на носу. После того как пропала Кинни, которую пророчили в жены Виллему, он вздохнул с облегчением. Парень уже в летах, в этом году исполнилось тридцать, а он все еще не женился и был этому рад. Когда ему сватали Кинни, он был не на шутку испуган и не представлял, что он будет делать с такой отщепенкой. Тощая, что твоя доска, ни подержаться, ни пощупать не за что. Побить тоже не получится, не ответит, так еще и помрет невзначай, если силу не рассчитать. И когда она в буквальном смысле испарилась со столба, он, конечно, испугался, как и все, но в глубине души обрадовался.

Тетки, видимо, не было дома, ушла лясы точить с Бриттой, своей соседкой, а нужно было срочно надыбать чего выпить. У Аргоны точно есть, с тех пор как Кинни перестала выпускать овец, у тетки Аргоны дела пошли как нельзя лучше. И секрета она своего не раскрывала никому. Поговаривали, что она задобрила злого духа своей жертвой-племянницей, и теперь он каждый год он оставлял ей подарки — то семена пшеницы, которая дает огромный урожай, то корма для скотины, да такого, что овцы росли как на дрожжах, и шерсть у них была гуще прежней. Она-то, конечно, говорила, что тщательно елку украшает, да вот только куда-то девались ее эти украшения-то. Мистика какая-то!

Все это крутилось у Виллема в голове, пока он стоял посреди светелки и оглядывался, прикидывая, где старуха может хранить самогон. Аргона приваживала Виллема, а то как же, совсем в хозяйстве без мужика плохо, вот и разрешала ему заходить без ее ведома, поживиться чем-нибудь. А он в благодарность за ее щедрость то крыльцо ей подправлял, то баню чинил. И всем ладно.

В углу комнаты раздалось шуршание, и Виллем сначала не обратил внимания на это. Он знал, что у Аргоны живет кот, еще тот самый, которого так любила Кинни. Шуршание стало ощутимее, но Виллему, обнаружившему чекушку, было как-то все равно. Однако, когда кот, свернувшись клубочком, поплыл по комнате, Виллем замер. Весь выпитый самогон подкатил к горлу, вырвав у него сиплый хрип. Кот остановился посреди комнаты и спросил женским голосом:

— Кто тут?

Виллем почувствовал, что он не может контролировать свои физиологические потребности. Правая рука его потянулась к берданке. Дико трясясь, он выставил оружие перед собой и, набычившись, пошел на кота.

— Сейчас я тебя отправлю в ад, бесовское отродье! — прорычал он, готовясь дать залп из всех орудий. Кот, поняв, что сейчас будут стрелять, полез куда-то наверх. Виллем подумал, что он хочет сбежать, и вдруг в его пьяную голову пришла мысль его поймать! Ведь, пусть кот одержим дьяволом, но если он может говорить, то на этом можно заработать, показывая его публике за деньги. А кот заговорил опять:

— Ну, куда ты, дурачок! Сиди смирно, это всего лишь Виллем!

— Кто ты? — ошарашенно спросил Виллем, все еще держа берданку наготове. Внезапно всю комнату озарил тусклый, но очень красивый голубоватый свет, и Виллем увидел… Кинни, необычайно прекрасную, такую, что он даже представить не мог… Это Кинни? И она могла стать его женой? — Кинни… да как это…

— Я вернулась за котом, — улыбнувшись так, что у Виллема перехватило дыхание, сказала девушка.

— Но ты ведь… умерла!

— Вовсе нет, — проговорила Кинни, пытаясь успокоить животное. — Мне пора, Виллем. Прощай!

— Если ты не умерла, то ты теперь моя жена! — воскликнул Виллем и бросился к Кинни, все еще сжимая в руках берданку.

— А ну отвали от нее, урод, — раздался низкий голос, и Виллем в очередной раз за сегодня потерял контроль за своим организмом. — Попробуй еще раз только подойти к моей женщине, и я клянусь, на меня больше не подействуют ее уговоры не вымораживать вашу дебильную деревню, в которой молодую девицу хотели убить только потому, что…

— Дорогой, не начинай, прошу! Никто на меня не покушается, поехали домой. — Кинни подошла к мужу, держащему на прицеле слеттера Виллема, и нежно потерлась носишкой о его плечо.

— А с этим что делать? — тыкая в пьянчужку оружием, осведомился Гейрт.

— Да пусть его. Он если кому и расскажет, кто поверит запойному пьянице?

— Виллем, ты опять напился и уснул в моей каморке? — в светелку спиной вперед зашла Аргона, закутанная вся в пуховые платки, оттого неповоротливая и неуклюжая. Заметив в комнате людей, она замерла, а когда узнала их… так и села на пол.

— Чур меня, чур, — зашептала она, мелко трясясь, а Гейрт застонал.

— Ну вот, пожалуйста, Кинни, ты хотела всей деревне показаться? И чего теперь делать, с собой их всех забрать?

— Любимый, ты успокойся! — проворковала Кинни, а Гейрт хмуро на нее посмотрел.

— Я, между прочим, спокоен.

— Это я коту, не тебе. Гейрт, все хорошо, надо было давно это сделать! Тетя, — Кинни повернулась к Аргоне и улыбнулась так, будто озарила собой все пространство вокруг, — я забираю кота. Он мой. И еще — не развешивай гадость больше на деревьях. Очень тебя прошу!

— Кинни, — вдруг заплакала тетка, — он тебя хоть не обижает?

— Отличный вопрос от той, кто выставил голую девицу на мороз, — опять вставил Гейрт, а Кинни прикрыла глаза и прислонилась к нему, растворяясь в его объятиях.

— Он самый лучший муж во всей вселенной, тетя. Можешь мне поверить.

— А кто он хоть такой? — спросила женщина, глядя на странную парочку во все глаза. Выглядели они невероятно. Высокий, красивый мужчина, в красной свободной одежде, которая едва заметно излучала неземное свечение. Весь его вид выражал уверенность и могущество, он и вправду был похож на некое божество, окруженное белесым облаком тумана. Кинни, в чем-то голубом и обтягивающим, рядом с ним казалась совсем девочкой, хоть и пропала она пять лет назад.

Жители деревни все считали девушку мертвой. Но именно с ее исчезновения начались странные дела. Каждый год, в праздник зимы, с их елей стали исчезать жертвоприношения, зато стали появляться разные полезные подарки, позволяющие следующий год прожить лучше, чем прежний. Девушка резко повернула голову так, что ее рыжая коса упала на плечо, а потом поднялась на цыпочки и поцеловала мужа в щеку, под недовольный взмявк кота. Мужчина опустил глаза и нежно посмотрел на девушку, а Кинни обернулась к тетке и, уже исчезая, проговорила: