Добрый дедушка Мороз (СИ) - Ильева Анита - Страница 13

Гейрт замер, не в силах понять, что же такое с ним происходит и почему он так реагирует на довольно безобидные действия этой девушки. У него, конечно, были женщины для удовлетворения физиологических потребностей, он искусственник, а не робот. Но никогда он не испытывал ничего подобного, и что самое удивительное, эта простая и незамысловатая ласка юной, если не сказать маленькой, девчушки повергла его в ступор. Оттого, что он был не в силах разобраться во всем этом, Гейрт разозлился, и когда он поднял на нее глаза, Кинни отшатнулась, увидев в них неодобрение.

— Не делай так. Это лишнее! — отчеканил Гейрт и кивнул ей на сидение.

Кинни сама не понимала, зачем она это сделала. Ей показалось ужасно несправедливым, что Гейрт такой… хороший, заботливый и сильный, но при этом упорно не желал понимать, что он все делает правильно! А злился оттого, что заблуждался насчет себя. Он чувствовал, но зачем-то отрицал это, как мог. Почему, чего он так боялся?

Кинни уселась в кресло, сверху на нее опустился округлый прибор, полностью накрывший голову. Очень сильно захотелось спать, и она закрыла глаза. Гейрт, наладив систему, решил, что на сегодня с него точно хватит. Надо было все как следует взвесить, понять, как быть дальше и наметить план действий. О поцелуе, который все еще горел на его щеке, он старался не думать.

Иные миры

— Кинни! — как сквозь вату, она слышала знакомый голос, но никак не могла прийти в себя. — Кинни, мы уже на месте. Я понимаю, что тебе трудно, но нам нужно идти, времени совсем мало!

Кинни открыла глаза и поняла, что над ней ничего не нависает, а голова такая, будто она очень и очень долго спала — тяжелая и какая-то не своя. Она попыталась вспомнить, что же с ней произошло за последние часы, но как ни старалась, не могла.

— Что ты сделал со мной? Ты стер мне память?

— Наоборот, у тебя сейчас в одночасье появилось слишком много сведений. То, что ты ничего не помнишь — просто защитная реакция. Но как только тебе понадобятся какие-то знания, ты сразу сможешь ими воспользоваться. Нам надо идти, мои друзья ждут нас.

— Мне нужно будет остаться с ними? А ты уйдешь?

— Если ты вспомнишь, — проговорил Гейрт практически по слогам, — мы с тобой договорились только дойти до корабля. Я всей душой хотел тебя отпустить жить мирно и не хотел тебя убивать, несмотря на то, что должен был! Однако обстоятельства изменились, и мне пришлось взять тебя с собой, но я не могу везде ходить с тобой, как с довеском! Я договорился со своими друзьями, они тебя примут и помогут устроиться. А у меня свой путь, понимаешь?

Он не хотел с ней сюсюкать, но на последних фразах голос помимо воли стал мягче. Гейрт всем своим существом ненавидел себя за то, что должен был сейчас сделать. Он вырвал ее из привычной размеренной жизни, завез пусть на красивую, но чужую планету, чтобы она смогла начать там новую жизнь… Пусть она сейчас его возненавидит, но потом она поймет, что у него не было другого выхода.

— А почему я не могу остаться с тобой?

— Потому что я пойду туда, где меня, скорее всего, убьют, Кинни. Я тебе объяснял про онгхус и все остальное, я не знаю, понимаешь ли ты сейчас это, но со временем ты во всем разберешься и увидишь, что я был прав.

Она рядом, стояла так близко от него, что Гейрт снова чувствовал ее запах, восхитительно свежий, будто она только что с мороза, и он снова испытывал что-то, чего раньше с ним не случалось никогда. Ему хотелось орать от безысходности и никогда не видеть столько грусти и отчаяния в обращенных на него голубых, как ясное небо, глазах. Совершенно не хотелось отводить взгляд, но он сжал челюсти и отвернулся, открывая входной люк.

Кинни, несмотря на то, что ужасно хотелось плакать и совершенно не хотелось никуда идти, сойдя с корабля, поразилась открывшейся ей прекрасной картине. Дома сейчас холодно и снег, а здесь вовсю светило солнце, было очень жарко, и ей моментально захотелось расстегнуться. Гейрт обернулся, будто хотел что-то сказать, но промолчал и только осторожно провел по воротнику ее одежды пальцем. Комбинезон вдруг лишился своих рукавов, стал совсем невесомым, а жара ушла, и Кинни стало вполне комфортно.

— Ты всему научишься, и здесь тебе будет хорошо. Обещаю, — сказал он низким и каким-то приглушенным голосом, будто каждое слово отдавалось в его голове болью.

— А куда мы пойдем? — любопытство все-таки пересилило грусть, и Кинни снова включила свои «почему».

— Здесь живет одна очень хорошая моя знакомая. Она тебя устроит и… надеюсь, ты тут приживешься.

Пока они шли, Кинни озиралась вокруг и почему-то ей казалось, что она тут все знает. Ее обуревали самые разные эмоции, одновременно хотелось остаться тут, но только так, чтобы Гейрт был рядом. Под его защитой она чувствовала себя в безопасности, будто так и надо, и перспектива разлуки огорчала Кинни ужасно. Пугала, не давала мыслить здраво. Больше всего хотелось вцепиться в его рукав и никуда не отпускать.

У Гейрта было на душе тяжело. Если бы он был обычным человеком, наверное, ему легче было бы разобраться в том, что с ним происходило, но он — коллектор, искусственно выращенный, чтобы выполнять грязную работу, и сейчас, когда он вдруг как-то изменился, Гейрт не знал, как быть и вести себя дальше. Одно было очевидно, Кинни вести с собой на Таилин нельзя, пусть лучше она ждет его здесь, на Ситуке, планете, которая принадлежала ему.

Тем временем они дошли до небольшого строения, половина которого была видна с улицы по причине отсутствия окон. Кинни это показалось странным, ведь могут залезть воры, да и холодно должно было быть!

— На этой планете нет коренного населения, только туристы. Там, куда мы идем, живут только свои, — ответил ей Гейрт, когда она спросила его об этом. — Все дело в том, что… это моя планета. Личная. И я селю тут только тех, кому доверяю, понимаешь?

У Кинни в голове сразу вспыхнуло множество вопросов, но они уже вошли в лачугу и оказались в довольно темном, но прохладном помещении, в котором почти никого не было. У дальней стены располагались полки с разнообразными напитками, в большой многоугольной комнате находились хаотично расставленные круглые столы с придвинутыми к ним стульями. Кое-где сидели посетители, играла тихая музыка, и в целом атмосфера была расслабленной и уютной.

— Ну надо же, кто к нам зашел! Сам хозяин, собственной персоной, — раздалось откуда-то, и из подсобного помещения вышла миловидная девушка. — На сколько дарийских лет нужно забросить собственный дом, чтобы по нему соскучиться? — она подошла к Гейрту и подставила ему свою щеку для поцелуя.

— Привет, Мери, мы тут по делу.

— Да? А с кем это ты? — девушка перевела взгляд темных глаз на Кинни. — И когда ты успел удочерить девочку?

Гейрт ухмыльнулся, покачал головой и повернулся к Кинни.

— Кинни, это Мериэл, моя хорошая подруга. Она тебе тут все покажет. Мери, я говорил тебе об этой землянке, ее надо тут устроить.

— А, это та самая девушка, которую ты спас! — понимающе протянула Мери и весьма натянуто улыбнулась Кинни. — Не волнуйся, с нами не пропадешь, правда, я думала, что ты несколько… старше.

«Ну надо же, она, оказывается, умеет думать! — неожиданно почему-то пронеслось в голове у Кинни, что ее очень удивило. — С чего мне эта Мери совсем не нравится? Ведь она ничего плохого не сделала, наоборот, вроде как предоставила кров… Но лучше бы я с Гейртом осталась!»

Гейрт тем временем подошел к высокому столу, увлекая за собой Кинни, и налил себе беловатый напиток из высокой бутыли, а Мери, кажется, совсем забыла о том, что её попросили устроить Кинни, и ворковала с Гейртом, прижимаясь к его плечу грудью.

— Может быть, ты поесть хочешь? — томно спрашивала Мери, улыбаясь одним уголком губ. — А потом, может быть, и… отдохнуть.

— Нет, мне пора. Я прошу, позаботься о землянке, я уверен, что она может быть чем-нибудь тут полезна. — Гейрт поднялся, стараясь не встречаться глазами с Кинни, которая скромно уселась рядом, разглядывая свои руки. Ему очень не хотелось прощаться, не хотелось ничего объяснять, он и так завяз во всем этом непонятном для себя деле по самую маковку и желания еще больше это усложнять не было. Он поставил стакан на стойку и стремительно пошел на выход, когда Кинни не выдержала и отчаянно крикнула: