Вампиры не обязаны... просить? (ЛП) - Памфилова Мими Джина - Страница 32

— Иш Таб! — услышала она голос Антонио, когда вынырнула. Ох, как же ей нравилось, когда он звал её по имени. — Иш Таб! — повторил он. — Ты где?

Она глубоко и медленно вздохнула и поплыла к причалу.

— Здесь я, вампир. И ты должен называть меня «о, божественная», или уже забыл?

Бросив полотенце на доски, он что-то заворчал и ушёл в дом.

«Я знаю, что ты чувствуешь…»

Иш Таб вытерлась и нашла одну из многочисленных хорошо оборудованных ванных комнат, каждая из которых обставлена с такой роскошью, что только печально известный Никколо ДиКонти мог бы потягаться с ней.

Она приняла душ с душистым мылом и фруктово-лавандовым шампунем, затем высушила феном длинные до пояса волосы, только и, думая об Антонио и о том, как сильно ей хотелось, чтобы её предположения оказались правдой.

«И единственный способ узнать это — поговорить с ним, открыто и честно».

Да, она не ребёнок, а взрослая богиня, прожившая тысячи лет. Ей нечего бояться.

Она вошла в смежную спальню — современный, роскошный люкс с большой кроватью, на которой лежали пуховые подушки и белые шёлковые простыни. На ней ещё стояли несколько сумок. Она открыла их и обнаружила чёрные платья, вуаль и… пару чёрных кружевных трусиков?

Пенелопа, должно быть, купила их, потому что вампир никак не мог приобрести нижнее бельё, но о чём Пенелопа думала? Иш Таб подняла трусики и с любопытством осмотрела крошечный кусочек ткани.

— Разве это можно назвать трусиками? — Она перебросила их через плечо. — С таким же успехом можно вообще ходить без белья.

Она натянула платье, похожее на то, что было на ней раньше, только это немного короче, чуть выше колена. И снова вуаль была прозрачной, шелковисто-чёрной и спускалась до самого подбородка, но не настолько длинной, чтобы прикрыть волосы.

Божественный, шоколадный запах долетел до носа, привлекая внимание.

«Моё любимое блюдо!»

Божествам не нужна еда, но это не означало, что она не сбросит трусики — если бы они у неё были — ради шоколадно-карамельного суфле.

Иш Таб зашла на кухню, и её взгляд остановился на Антонио без рубашки, стоявшем у островка среди кучи блюд и рассыпанной муки. Воздух со свистом вырвался из её лёгких при виде мускулистого мужского великолепия — руки, грудь и шея, слегка присыпанные какао-порошком. В его оливково-зелёных глазах мелькнуло безошибочное выражение… голода?

Затем он что-то проворчал и упал на колени. Всё, кроме его густой головы с тёмными волосами, исчезло за островком.

— Ты готова к началу ритуала, богиня? — проворчал он.

Она хихикнула. О, это лебезение — смерть его бедного мужского эго.

«Хорошо. Так красивый мужчина начнёт уважать меня».

Он должен научиться быть мягче. Даже несмотря на то, что она уже простила его.

— Ты можешь встать, Антонио, — уступила она.

Она моргнула и он встал.

— Ах, вижу, ты начал осваивать скорость, — заметила она

Он остановил взгляд на ней.

— Но не силу, так что тебе лучше не стоять у меня за спиной. Или где-нибудь рядом со мной.

Не этого она хотела. На самом деле, она уже очень давно не прикасалась к нему, и теперь её жажда терзала. Иш Таб босиком нетерпеливо подошла, расчистила небольшое место на стуле и села.

— Тогда тебе придётся быть осторожнее, да? — сказала она, глядя ему прямо в глаза. Он покачал головой и скрестил мускулистые руки на идеальной груди. Иш Таб бесстыдно пялилась на него. Его кожа — гладкая, упругая и загорелая — с бесконечными связками мышц выглядела такой привлекательной. Да, она слишком давно не прикасалась к Антонио и жаждала этого эйфорического пульса энергии, мчащегося по венам. Она поняла, насколько сильно привязалась к Антонио, но почему-то это только сильнее возбуждало. Ей нравилось ощущение от их прикосновений. — Я хочу прикоснуться к тебе, — прошептала она. Хотя могла просто сделать это, не говоря ни слова, но ей нужно знать, жаждет ли и он её прикосновения. После этого его взгляд из голодного превратился в откровенно плотоядный. Антонио подошёл чуть ближе и опустил руки по бокам. От этого приглашения у Иш Таб участился пульс. Она медленно протянула руку и провела кончиками пальцев по его ключице, наслаждаясь ощущением.

— Почему твоё прикосновение так действует на меня? — спросил он, и в его голосе слышались одновременно удивление, удовольствие и подозрение.

Она резко отдёрнула руку, но Антонио её перехватил и ждал ответа, пронзая взглядом тёмно-зелёных глаз. Иш Таб не могла говорить, находясь так близко и прикасаясь к нему. Теперь его запах стал притягательнее. Возможно ли, что Антонио стал желаннее?

— К-к-как д-д-действует? — она начала заикаться.

Он медленно положил её руку себе на сердце, не отрывая взгляда от лица.

— По-разному.

У Иш Таб кружилась голова.

— Н-н-например? — она сглотнула.

— Я чувствую, как в венах разгорается огонь, — сказал он низким, глубоким голосом. — Он наполняет меня, но оставляет голодным и желающим большего. И происходит… — всё ещё прижимая её руку к тёплой груди, он встал вплотную и прижался нижней частью туловища к её ногам. — Это.

Иш Таб задрожала, когда почувствовала, как к ней прижимается жаркий, твёрдый член. Сердце Иш Таб бешено заколотилось, и жар хлынул к низу живота. О боги, она хотела, чтобы Антонио раздвинул ей ноги и скользнул между бёдер. Тело горело от осознания того, что разделять её с Антонио будет лишь пара кожаных штанов.

Он провёл кончиками пальцев по ключице Иш Таб, повторяя её ласки. О боги, она чувствовала его горячее дыхание на своей коже, и хотела, чтобы он коснулся каждого дюйма её тела. Антонио облизнул губы, запутал руку в её волосах и погладил изгиб обнажённой шеи.

— Твои губы, — прошептал он и склонил голову чуть ниже, так что его рот оказался прямо у уха, — были такими мягкими и тёплыми, когда я их целовал.

Он целовал её?

— Когда? — спросила она, тяжело дыша.

— Пока ты была в отключке, перед тем как исчезнуть, — ответил он соблазнительно.

Она вздрогнула, а тело пульсировало в самых восхитительных местах. Неужели он видел её лицо?

— А что ещё ты делал?

Не убирая одну руку от её шеи, второй он скользнул под вуаль и провёл большим пальцем по губам.

— Лишь их. — Он уткнулся носом ей в шею, прежде чем положить руку ей на подбородок. — И его. — Затем вниз по передней части шеи. Неужели он пытается свести её с ума? — Я хочу увидеть остальное.

Снять с неё вуаль? Позволить ему увидеть её лицо?

Да, она хотела, чтобы он её увидел. Ей нужно, чтобы он заглянул ей в глаза, увидел душу и понял, может ли принять её такой, какая она есть.

«Да, именно так».

Схватив край ткани, он начал её задирать.

За Антонио звякнул таймер, и Иш Таб тут же отстранилась. В его глазах мгновенно появилось раздражение. Антонио отступил.

«Ох, нет. Он подумал, что она его отвергла?»

— Антонио, я… Я…

Он отвернулся и выключил таймер.

— Я в гостиной поставил твой… алтарь для поклонения перед пальчиками ног, — проговорил он.

«Алтарь для ног?»

Пенелопа и Кинич всё же перестарались.

— Антонио, я хочу…

— Я идиот, — прошептал он себе под нос.

— Что? Нет, я…

— Сейчас вернусь, — холодно бросил он.

Почему бы не дать ей всё объяснить? Тогда Иш Таб рассказала бы, что именно делают с ней его прикосновения. Антонио услышал бы, что она хочет большего, но ей нужно время, набраться храбрости и снять вуаль. Ведь это не просто вуаль, а её броня, покаяние и способ не дать другим восхищаться Иш Таб.

— Прекрасно, вампир. — Чувствуя опустошение, она вышла из комнаты. Боги, она совсем не умела работать со всей этой интимностью. Она, как полная дура, вела себя с ним.

Иш Таб шла по коридору в роскошную гостиную, а голова кружилась. Ей нужно, чтобы Антонио выслушал её историю: почему она прячет лицо, как он похож на Франсиско и что лишь он может прикасаться к ней. Она расскажет, что он наполнял её надеждой. Но как можно начать такой разговор с… чертовски упрямым, властным вампиром! Иш Таб фыркнула. Неужели Антонио не понимает, как это тяжело для неё? У Иш Таб не было опыта интимной физической или какой-то другой близости. Это всё ей не изведано.