- Дикарям мало вина, которое они получают от пиратов, поэтому туземцы гонят самогонку из сахарного тростника, - Филантроп зачерпнул горсть сахара и бросил в кувшин с молоком.

Посмотрел на нас, вздрогнул, наверно увидел в наших глазах Вселенскую алчность, поэтому добавил еще две горсти сахара в кувшин.

Затем из корзин набрал ягод - разных сортов и бросил в деревянный тазик.

Туда же вылил козье подслащённое молоко.

- Можно? - Бонни вытянула шею.

Моя подруга задала вопрос Судьбе, а не людям.

- Можно, ответила Судьба с небес.

Мы осторожно поплыли к тазу.

Мне казалось, что я лечу, как фея.

Полет на вдохновении от сладкого молока с ягодами.

Но полет оказался прерванным.

- Джейн, ты каблучком-шпилькой насквозь пробила ладонь спящего туземца, - Бонни толкнула меня кулачком в бок. - Наступила ему на руку.

- Травкой, травкой лечебной посыплю ранку, - Я пообещала. - Туземец даже не почувствовал новую дырку в своей руке.

Но травка - после, а сейчас - молочко.

- Молочко, - голос Бонни донесся, как из пещеры.

Мы подняли тазик и стали из него пить.

Ягодки слизывали язычками.

- Молоко и сахар, - Бонни мурлыкала.

- Сахар, молоко и ягоды, - я блеяла весенней овечкой.

- Филантроп, - я вытерла ротик ладошкой, когда таз высох после наших язычков. - Больше не испытывай нас сегодня деликатесами.

Отказаться мы не сможем, а умирать с разорвавшимися животиками не желаем.

- Конфедератки, я хотел вам предложить...

- Позже, шпион, позже, - я вяло махнула рукой. - Мы дожны спать, иначе заснем стоя.

- Только хижину без дикарей, - глазки Бонни закрывались, но мы героически добрели до соседнего шалаша.

В сакле, на наше счастье, оказалось пусто, вернее - без хозяев.

Я опустилась на матрасик из соломы и протянула ручки.

Бонни прилегла рядом со мной.

Я закинула ножку на Бонни, чтобы она во сне не убежала.

Бонни забросила свою ножку на мою талию.

- Диверсант, ты того, этого, не балуй ночью, - я нашла в себе силы предупредить шпиона.

- А то мы тебя этим, то... - на ладони Бонни появился ее кинжал.

Думаю, что Бонни уже спала, а кинжал вытащила случайно во сне.

- Понтовский кинжал? - Филантроп завизжал так громко, что вывел нас из транса сна.

- Шпион, ты знаешь понтовские кинжалы? - я находилась в полудреме, поэтому не стали отговариваться, что это не понтовский кинжал, что простой ножик.

Снова выдала военную тайну.

Нет, не военную, а нашу с Бонни тайну.

- Но понтовских кинжалов не существует, - голос шпиона дрожал, как воздух под лезвием кинжала.

- Они, действительно, не существуют, - Бонни зевнула.

Кинжал с ее руки пропал, ладошка пустая. - Тебе приснился понтовский кинжал, диверсант.

- Нет, не приснился, - шпион упорствовал.

- Огнеупорный шпион, - я пробурчала.

- Понтовские кинжалы - легенда, они не существуют, - от волнения Филантроп начал заикаться. - Я историк, моя диссертация на тему - "Мифы и легенды древних жухрайских шумеров".

- Разве историки воюют? - я с насмешкой смотрела на шпиона.

- Долг каждого жухрая - воевать за свое отечество, независимо оттого, историк он или официант.

У нас всеобщая воинская обязанность.

Кто не воюет - тот не ест.

Многие, как и я, после обязательной срочной службы остаются на бессрочную службу.

- Что же тебя, историка, заставило остаться в жухрайской армии, которая прогнила сверху донизу? - Бонни демонстративно повернулась к шпиону спиной.

Диверсанту и эта поза Бонни понравилась.

Глаза его заблестели ярче и демократичнее.

Или не демократичнее?

Я забыла значение слова "демократичный", но звучит оно красиво, поэтому, время от времени, его нужно вставлять в предложения или в мысли.

- Мой большой-большой секрет, почему я продолжаю служить. - Филантроп играл в секретики, поэтому выглядел не по-мужски.