Одна лишь ночь (СИ) - Оболенская Варвара - Страница 43

Остальное все происходит, как в тумане. Буквально, по ощущениям, пара секунд и я оказываюсь в этом доме… Там, где моя Аста… Я совсем не обращаю внимания, как человек за человеком падает, четкие выстрелы, которые поражают мгновенно… Секунда и нет его. А я просто переступаю этот труп. Поднимаюсь по лестнице и слышу голос. Юрий показывает «тихо, молчать». Но мне ни черта не видно, но я слушаюсь его.

— Я же сказал тебе либо я, либо никто!

— Да пошел ты к черту, мудак! — хрипит моя девочка.

И я слышу выстрел… А следом движение… Я вижу его, вижу, как только что он выстрелил в мою женщину. Спускаю курок… Выстрел прямо в цель… Четкий в голову. Все происходит на автомате. Лишь инстинкты… Но мне абсолютно посрать на все, что происходит вокруг. Я бегу к Асте…

Писк в моих ушах…

Нет…

Господи…

Нет….

Молю тебя…

Нет… пожалуйста…

Аста

Я никогда не забуду его запах… улыбку. И закрывая глаза…навсегда… я знаю, я любила. До ломоты в костях, до хрипа в голосе. Я любила. И уйду за грань с улыбкой. Зная, что в моем сердце жила любовь. Я не жалею, что многое ещё не испытала… Рождение ребёнка, его запах, улыбку и смех. Но вдруг мы перерождаемся? Вдруг моя душа приобретёт новую оболочку. Я верю, это так. Я испытаю это. А Итан… мой любимый. Он полюбит ещё. Обязательно. Но это жизнь. И она так черт подери ценна, и в тоже время коротка. Нет. Нет. Я не хочу плакать. Я не хочу, чтобы в последний миг, секунду своей жизни из моих были слезы. Но они такие обманщицы, против моей воли сами текут из глаз. И это не от боли. Это от необъяснимой легкости. Мамочка… моя родная и любимая… ты вытерпишь, ты сможешь. Бабуля моя драгоценная… мои родные… я буду оберегать Вас. Заботиться и защищать. Я Ваш ангел. Навсегда. Незаметно для Вас я буду стоять за спинами, словно Воин на поле битвы. Я рядом. Любимые мои и самые драгоценные. Простите меня, да я такая непутёвая…Но горячо Вами любимая.

Итан, не ори, прошу, не надо…

— Я люблю тебя.

Последний вздох. Последние слова. И я не услышу его крики, не услышу его молитвы. Я ушла. Последний взгляд на Итана… И на этом все….

Итан

Струйка крови течет из ее рта… Закрытые глаза А кровавое пятно слева становится все больше…

— Нет, слышишь, я не отпущу тебя! Нет! Только не ты! Открой глаза! Аста! Аста открой свои чертовы глаза! — трясу ее, прижимаю к себе, ору, кричу!

— Итан…

Рядом стоит Юрий Алексеевич, а возле него мельтешат медики.

— Пошли все к черту! — кричу им.

— Итан…

— Она жива, слышишь, жива! Она не мертва! Ты понял меня, — раскачиваюсь с ней, — Вы не понимаете, она жива! Она не могла бросить меня одного! Она жива! Слышите! Я не отдам ее Вам!

— Колите…

Обреченно произнес начальник безопасности.

И острая боль пронзает лопатку, но я не отпускаю ее… Держу в своих объятиях… До последнего…

Эпилог

«Я не знаю, любил ли я ее?..

Наверное, это не любовь, это что-то другое, гораздо сильнее и мучительней. Любовь — это что-то невесомое, можно любить в разлуке, любить безответно, а я хотел владеть этой женщиной — каждую секунду, каждой клеточкой ее тела, ее душой, и прошлым, и будущим, всей ее жизнью. Когда ее не было рядом, у меня начиналась ломка, я лез на стены. Как наркоман без дозы. Я сам не заметил, как стал наркоманом, и у моего наркотика было имя, и голос, и запах волос…»

Нет, я не покончил жизнь самоубийством. Но жизнь перестала иметь для меня что-то значимое. Я пил девять дней. Забросил все. Себя, родителей, Влада с Леной, бизнес. Только Амура не смог игнорировать. Кое-как кормил его, выпускал во двор. А ночами выл рядом с ним. Меня не было девять дней. Возможно я бы и ушёл в загул на всю жизнь. Возможно бы и умер в пьяном угаре. Возможно бы и сгорел заживо, уснув вместе с не потушенной сигаретой. Возможно бы убила меня игла от наркоты. Но меня спас сон. Этот чертов сон спас меня, но лишь физическую оболочку… Помню его до мельчайших деятелей. Запах моря будет преследовать из сна меня всю жизнь. Рассвет… я стою и смотрю в даль. И вижу, как идёт женщина с малышом на руках. Море спокойное… а она парит… Ее маленькие ножки даже не касаются волн. Чем ближе она подходит ко мне, тем быстрее заканчивается воздух в моих лёгких. Я хочу бежать к ней. Но я не могу. Такое ощущение, что на ногах цепи. Я не могу пошевелить даже пальцами. Не могу сказать слово. Она подходит ко мне совсем близко. Вот-вот притяну руку и коснусь ее, коснусь своими пальцами бархатную кожу своей девочки. Аста…душа моя. Перевожу взгляд на ребенка. И ноги подкашиваются. Крик боли разрывает меня. Слезы отчаяния заполняют всю мою душу. Это наш ребёнок. Наш!

— Итан, родной мой, — она улыбается, смотрит на меня с нежностью, — прошу тебя. Живи. Живи для нас. Будь счастлив. Раздели свою любовь. Не убивай себя. Прошу. Не убивай. Помни. Мы всегда в твоём сердце. Помни это. Ты встретишь свою любовь. Встретишь. Ты самый лучший мужчина. Самый лучший.

«Нет! Нет! Нет! Замолчи! Ни говори ни слова! Забери меня с собой! Забери! Я не хочу жить без вас! Забери меня!» но эти слова остаются лишь в моей голове. А слезы льются из моих глаз.

— Ну что ты, родной? Не плач. Я не могу забрать тебя с нами. Ты нужен там. Ты нужен всем. Мы в тебя верим. Будь счастлив, ради нас. Мы любим тебя. Не держи нас. Отпусти. Нам пора. Прощай, родной, прощай.

И она уходит, не оборачиваясь. А вместе с ней и уходит моя душа…

Проснувшись весь в поту, я проревел весь день. Ни пил, ни ел. Смотрел лишь в одну точку. Я не мог собраться. Не мог выйти из комнаты. Не мог ничего сделать. Я просто лежал и смотрел в потолок. Ночью, собравшись с мыслями, сел за стол и написал все свои мысли и чувства на бумаге. Одевшись направился к ней… Туда, где в один момент обрушился мой мир. Туда, где земля забрала от меня любимую, и туда, где моя девочка обрела покой. Приехав, я долго стоял и не мог пересилить себя, не мог переступить черту, чтобы зайти на это место. Это место слишком много увидело слез. Это место было залито отчаянием многих людей, которые потеряли близких. И я не исключение. В тот день, меня обкололи так успокоительными, что я не мог даже двигаться. Я прощался с ней, сидя в инвалидном кресле. Я не мог даже крепко взять горсть земли. Я мысленно был рядом с ней…

Собрав волю в кулак, быстрыми шагами направился к ней. И как только увидел ее могилу, я упал на колени. Я выл, как зверь. Я бил землю. Сколько я там пробыл? Час? Два? Не важно. Но она хочет, чтобы я был счастлив. Смогу ли я? Нет. Но их нужно отпустить. Нужно. Сквозь дрожащие пальцы, достал мятый листок. И поджег его. Поджег свои мысли. Свои эмоции. Но сможет ли ветер унести мои воспоминание, так же как он уносит этот пепел? Нет. Они всю жизнь будут во мне. Всю жизнь будут терзать мою сущность. А почему не душу? Потому что у меня этой души теперь нет.

Спустя три года.

— Неверов Итан Валерьевич. Кто он? Человек, который все деньги вкладывает в детские дома, приюты для животных. Человек, который открыл 20 центров по всей стране для помощи женщинам в трудной жизненной ситуации. Человек, который все своё время посвящает благотворительности… Человек, который защищает женщин от плохих мужчин в своих центрах. Но что вы хотите сказать мужчинам, которые ещё не переступили черту? Которые хотят сохранить отношения, — спросил журналист на очередной конференции.

— Знаете есть замечательное высказывание Вячеслава Праха. Я перескажу его вам. Я знаю его дословно.

«Относитесь к своей женщине нежно.

Не только в постели, но и в жизни. Грубость для женщины — это синоним пренебрежения.

Относитесь к ней, как к маленькому ребенку, крохотной девочке, которая еще не познала этот мир, которая наивна и чиста, любит находится в ваших руках, обожает, когда вы гладите ее волосы, постоянно обнимаете и смотрите на нее глазами: «Я тебя никому и никогда не отдам. Убью любого, кто доставит тебе боль, родная моя!»