И короли бессильны... (СИ) - Туканов Николай Петрович - Страница 62

— Проваливай к Рхызу! — рявкнул Гримбольд, — у него и спросишь про деньги.

Плакса, обиженно бурча, поспешил покинуть агентство с весело позвякивающими тремя золотыми, полученными от Кархи. Бригада узнав, что он выбил целых полтора золотого эркалона, потащила его в гоблинский кабак на другом конце города.

Гримбольд, устав ругать мага, решил швырнуть ему в лицо его бездарную поделку на глазах у других магов. Он разломил пахнущий брусок и уставился на неровную темно-коричневую массу половинок, в которых кристалла никогда и не было.

Неудомевая, Гримбольд долго смотрел на мыло, потом еще раз убедился, что отметины на месте и в сердцах перевернул ящик. Перебрав все мыло, он насчитал целых пять брусков, на одной из боковых сторон которых было нанесено по линии. Проклиная неизвестного мыловара, он резко распахнул дверь нужника, забыв, что стену за ней штукатурили тоже гоблины. Бронзовая ручка ударила по стене, заставив обвалиться здоровенный кусок штукатурки размером с гнома. Злой как демон, Гримбольд увидел у стены несколько кусков мыла.

Гном подбежал к ним и неожиданно почувствовал дурноту. В голове зашумело как после двух бутылок "Шепота штольни", ноги ослабли и Гримбольд плюхнулся задом на грязный пол, полностью попав под действие заклинания самозваного мага-менталиста, который в дешевых газетах обещал клиентам плюнуть их недругам прямо в душу.

Кархи не поленился отыскать этого деятеля и за пару золотых оказался обладателем заклинания, вызывающего видения не хуже "Третьего глаза" — любимого напитка гоблинских шаманов. На большее маг оказался неспособен, все ментальные заклинания были забыты или уничтожены сразу после падения Магонии, а это заклинание изучалось на четвертом курсе как единственный уцелевший образец утраченного и все еще запрещенного раздела магии.

Гримбольд попытался встать на ноги, но тщетно. Гном оперся на широкие ладони и начал таким образом двигаться к двери. Не преодолев и расстояния в два шага, он услышал глухой рык из темного подвала. Потом завоняло шерстью и испугавшийся гном вытащил кинжал. Из подвала появился громадный пещерный медведь, из тех, что так часто убивали гномов рудокопов на поверхности в Северных горах. Медведь, шумно дыша, подошел к Гримбольду, навис над ним мохнатой глыбой, и неожиданно зло произнес:

— Так это ты, придурок бородатый, гадишь у моего подвала? Если сейчас же не уберешь за собой весь этот мусор, выпущу тебе кишки.

Гримбольд, беспомощный и охваченный страхом напополам с бессильной злобой, начал неохотно собирать левой рукой окурки косяков, держа в другой руке бесполезный кинжал.

— Ты не понял, их надо накалывать на кинжал, — рявкнул медведь и полоснул когтями по ноге гнома. Гримбольд истошно закричал и принялся исполнять приказ.

Арзак, скучая в кабинете, глянул на клепсидру и проворчал:

— Куда пропал Гримбольд? Он обещал мне показать отчет по делу Гривера, этот наглый гном отказывается платить нам, ему не понравились ставки наших оперативников, следивших за его братьями.

Казотруэль отвлекся от газеты и выглянул в окно. Пустой двор и перевернутый ящик с мылом заставили его подняться и подойти к скрытому окну.

— Арзак, подойди сюда! — взволнованно воскликнул нагнувшийся эльф.

— Что там, неужели пьяный Гримбольд валяется?

Орк подошел к Казотруэлю и увидел, как Гримбольд в полном одиночестве нанизывает на свой любимый кинжал окурки.

— Укурился, бедняга! — хохотнул орк. — А перед нами только бутылки опустошал.

— Надо ему помочь, мало ли кто это увидит, — решил эльф. — Идем со мной.

Войдя в низкий нужник, эльф первым делом заметил статуэтку, каким-то образом оказавшуюся в таком недостойном ее месте. Казотруэль спрятал фигурку жрицы в карман и совсем недружелюбно посмотрел на барахтающегося на полу партнера — единственного, кто мог сотворить такое непотребство. Арзак просто выбил ногой кинжал из руки Гримбольда, схватил его за подмышки и поволок к выходу. Эльф, следовавший за ним, едва пересек порог, как застыл, парализованный заклинанием, щедро оплаченным Гримбольдом. Арзак небрежно опустил партнера наземь и обернулся. Замерший эльф лишь вращал глазами, разве что не метая искры в сторону лежащего гнома.

— Ничего себе мы нужник защитили! — орк присвистнул, сразу сообразив, в чем причина всех бед. — Держись, партнер, сейчас я пошлю кого-нибудь за магом. Кажется, этот бестолковый Говда отвозил мага назад.

Отдав распоряжения кучеру, орк вернулся во двор, запретив остальным в него выходить, и присел на стопку кирпичей. Неспешно раскурил косяк и, иногда поглядывая на неподвижных партнеров, выпускал дым, получая огромное удовольствие от всей этой дурацкой ситуации. Похороны Кирдаля, косяки на кинжале Гримбольда, — он как следует оттопчется на своих высокомерных как четвертькровки партнерах. Да, это удачный день. Можно еще выкурить один косяк. Или сходить за выпивкой?

Решив не вставать, орк с еще большим наслаждением выкурил второй косяк и бросил окурок возле Гримбольда.

— Он от самого дорогого косяка, партнер, будет лучшим в твоей коллекции. Гримбольд спал мертвецким сном и никак не отреагировал на щедрый подарок.

Через два часа во дворе объявился маг, совсем не обрадованный подобным визитом. Первым делом он освободил эльфа от действия своего кристалла, а потом бросил в гнома заклинание морозного воздуха — самой безобидной шутки студентов Академии. Гном полусонно заворчал, поднял оловянные глаза на мага и начал орать уже вполне осмысленно, возмущаясь халтурой и угрожая репутации мага.

— Гримбольд, дубина стоеросовая, зачем ты спрятал кристалл в этой статуэтке? — рявкнул взбешенный эльф. — Ты совсем помешался на гоблинах, уже косяки за ними подбираешь!

Арзак повернулся к магу, поблагодарил его и вручил за беспокойство десять золотых. Потом с огромным удовольствием понаблюдал, как эльф красочно повествует Гримбольду о его действиях в нужнике, попутно советуя хранить экзотическую коллекцию у себя дома.

Маг не выдержал, обругал заказчика на диалекте грузчиков, кирпичом разбил разрядившийся кристалл и посоветовал всем забыть о нем и магии, чтобы не попасть под обвинение в незаконном и предосудительном использовании охранных амулетов. После ухода мага Гримбольд оказался в окружении многолетних партнеров.

— Значит, так, — произнес орк, — все эти окошки в сортиры разбиваем к Рхызу и заделываем. Хватит нам смотреть, как промахиваются все эти остолопы. Фокусы с кислым пивом тоже убираем, если хочешь, можешь поить их у себя дома.

— Набирать новых сотрудников буду я лично, — жестко произнес эльф. — Всех рас. А тебе советую месяц посидеть дома, — Казотруэль даже не стал скрывать угрозу в голосе. — И еще раз увижу священные предметы эльфов в твоих лапах, берегись.

— Да не знаю я, откуда она взялась! — заорал Гримбольд.

— Неважно, ты меня услышал.

— Твой кинжал в сортире. Если хочешь, я тебе каждый день буду приносить окурки, — любезно сообщил Арзак.

— Идите оба к Рхызу! — гном сплюнул на землю и ругаясь, пошел в проклятый сортир для гоблов. Нагнувшись за кинжалом, он с ужасом почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу и услышал знакомый голос:

— Ты куда убежал, засранец? Здесь еще убирать и убирать.

Бешено заорав, гном напал на медведя и принялся наносить ему яростные удары, от которых говорящий хищник ловко уворачивался.

Услышав в кабинете дикие крики гнома, Казотруэль и Арзак вновь приникли к окну в полу и с изумлением увидели дерущегося с тенью партнера.

— Я больше туда не пойду, — категорично заявил эльф. — Этот придурок, похоже, тронулся умом.

— Такого гнома теряет страна, — горько прошептал орк и выпрямился. — Пусть он проорется и наскачется вволю, а потом мы его сдадим жене и их лекарю. Спешить не будем, у него кинжал. Если не успокоится, придется мне надевать кольчугу и бить по голове, — орк подбросил в воздух любимый кастет.