И короли бессильны... (СИ) - Туканов Николай Петрович - Страница 59

— Тогда мы за тебя спокойны, — Урр-Бах встал. — Пойду поболтаю с Ниррой.

Кархи присоединился к другу, тем более, что ему пришло в голову расспросить Марсиэль о размере приданного — чтобы знать, сможет ли она обеспечить его, если с ним, не дай духи, приключится увечье при поимке преступника. Да и вообще, когда жена обеспечена и у тебя всегда есть монета на подзарядку пары-другой полезных амулетов, смотришь на жизнь оптимистичнее.

Чернее тучи, Гримбольд сидел в кабинете с партнерами и не знал, на ком сорвать злость. Всю ночь он провел на пепелище пивоварни Горакса, пытаясь выяснить причину внезапного пожара. Так как гоблины отсутствовали в полном составе, то гном обвинил именно проклятых недоделков. То обстоятельство, что никто из наемников из охраны не знал, где живет хотя бы один из сбежавших гоблов, разъярило Гримбольда чуть ли не сильнее самого пожара. Горакс, как и его родичи, за много лет тоже не удосужились поинтересоваться, где живут их дешевые работники. Гримбольду даже прямо намекнули, что как один из хозяев сыскного агентства, он должен был это выяснить сам как только взял под контроль пивоварню. Разумеется, ему это не понравилось и Горакс остался без пары зубов, а сам Гримбольд был вынужден уносить ноги из-за появления городской стражи.

Оставленный им неподалеку Вейгир позже доложил, что утром на пепелище появились и королевские мытари, весьма деятельно рыскавшие по обугленным строениям и сумевшие сосчитать количество чанов, задействованных в незаконном производстве спиртного. Последнее обстоятельство известило партнеров, что восстанавливать пивоварню нет смысла, шанс оказаться на каторге был более чем высок. От этого Гримбольд, привыкший к легким деньгам от пивоварни сидел с лицом, устрашившим даже зашедшего в кабинет по делам помощника Казотруэля, эльфа отнюдь не из боязливых.

Арзак с хладнокровием степняка воспринявший эту неприятную новость, читал последние новости о предстоящих похоронах принца Кирдаля. Сам он решил любой ценой посмотреть на мертвого эльфа, чтобы было чем доставать Казотруэля дождливыми зимними днями, когда работы было немного и приходилось проводить почти все дни в компании своих партнеров. Отложив газету, орк решил немного развлечься, чтобы лицо Гримбольда приняло более естественный для него красный оттенок.

— Что, борода, уже подсчитал наши убытки? Не забудь внести туда расходы на подкуп тюремщиков, чтобы тебе иногда они приносили бутылку "Шепота штольни", а Казотруэльчику книжки о вреде пьянства. Я так и быть, согласен на скромный кусок мяса. Чует мое сердце, скоро нас заметут как самых опасных самогонщиков в истории.

— Заткнись! — Гримбольд сотворил отвращающий знак, что о многом говорило партнерам. Казотруэль, уже не скрывая тревоги, зло посмотрел на гнома.

— Гримбольд, тебе не убытки надо считать, а жечь гроссбухи! Или ты совсем пропил свой ум?

— Да сжег я их! — рявкнул гном. — И Гораксу велел держать язык за зубами. И нечего все валить на меня, сами палец о палец не ударили, чтобы помочь с пивоварней!

— Ты и не подпускал нас! — огрызнулся эльф. — Там одни гоблы да гномы терлись вокруг этого гнусного пойла, могли бы и приглядеть за ними получше. Какой идиот доверяет работу гоблинам без постоянного контроля? Неужели нельзя было найти хоть одного гнома, способного не спиться возле чанов?

— Этих грязных животных проще перебить, чем заставить работать, — начал защищаться Гримбольд. Сообразив, что он делает, гном перешел в атаку.

— Вы даже у нас в агентстве не хотите ими заниматься, все спихнули на меня! Тогда и не жалуйтесь. Кстати, не ты ли, Казотруэль, жаловался на прошлой неделе, что у нас гоблинов не хватает. Мы, видите ли, толком не можем пообщаться с тем отребьем, что всегда крутится возле любого ограбления или поджога.

— Не привирай! — резко отозвался эльф. — Я сказал, что за последний год ты уволил почти половину гоблинов и теперь оставшиеся работают на износ.

— Пьют как гномы, — подтвердил Арзак. — Трое уже спились окончательно, пришлось самому их выкинуть на улицу. Мне их даже жаль, они же не виноваты, что пока с гоблами на напьешься, ты для них чужак. Я им даже по золотому вручил на лечение. За свой счет, — добавил орк, заметив возмущение на лице Гримбольда. — Да, борода, уже терплю убытки из-за твоей дури, уволил-то ты их товарищей. Надо объявлять новый набор сотрудников. Из сотни-две этих бездельников всегда можно отобрать десяток ответственных ребят.

Гримбольд от этих слов даже повеселел — появился шанс утереть нос орку и эльфу. Десяток из двух сотен? Ха! Пусть пляшут, если один-два прорвется через сито его отбора!

— Перед этим я собираюсь отремонтировать испытательные сортиры, — оповестил гном партнеров. Хватит уже этому ворью таскать оттуда мыло! Теперь любой из них, решивший, что здесь на халяву можно разжиться куском мыла, получит хороший магический удар. Пальцы дробить не будем, но шевелить ими они не смогут как минимум месяц.

Эльф и Арзак переглянулись, но промолчали. После пожара на пивоварне и так невысокое доверие к гоблинам упало у них еще ниже. Рисковать потерять еще агентство из-за раздолбайства какого-нибудь гобла им совсем не хотелось, а с учетом того, что многие дела были, мягко говоря, у границы законности, то жесткий отбор, устроенный Гримбольдом, будет совсем не лишним.

— Ты магией не увлекайся, — все же возразил Арзак. — Ну, сопрут они это мыло, так нам же легче. А если эта магия оторвет какому-то гоблу руку, потом проблем не оберешься. Газеты смешают с дерьмом, а королевские дознаватели засунут тебе это магическое мыло не только в рот.

— Не беспокойся, маги, слава всем богам, еще пока не гоблины. Небольшое парализующее заклинание, с ним и второкурсник справится.

— Позаботься, чтобы маг им не оказался, — сварливо заметил Казотруэль. — В этом деле лучше не экономить.

— Маг будет из самой Академии, — заверил Гримбольд, решивший и сам подстраховаться. — Через пару недель можно будет подавать объявления в газеты. Самые дешевые.

— Не переусердствуй, — буркнул орк, не ставший напоминать о печально известных Урр-Бахе и Кархи.

Похороны принца Кирдаля прошли относительно спокойно в торжественной и траурной обстановке. Гроб несли четыре представителя различных стран, демонстрируя причастность Кирдаля к судьбе их народов: глава Дома Лесного озера из Восточной Ветви, посол и двоюродный племянник короля Южной Ветви, брат Мертувера и бывшего короля Ирсавера — командующий армией Эркалона Рурвель и Крумах — личный посланник Великого Шамана.

Прибытие гоблинов из Зеленого Шаманата оказалось для всех неожиданным, но когда рослый гоблин в позолоченной кольчуге вручил Корниэль в присутствии придворных личный меч и кинжал Кирдаля, то даже Мертувер не смог скрыть радости и признательности к Крумаху и самому Великому Шаману. Правда, она немного уменьшилась, когда через день представитель Восточной Ветви в торжественной обстановке на Дворцовой площади зачитал текст признания сына Корниэль и принца Кирдаля эльфом гоблинской расы с правом на эркалонский престол. Пока цвет эркалонской нации пытался представить в голове эльфа гоблинской расы, Крумах оттеснил эльфа и не менее громко зачитал послание самого Великого Шамана, где ребенок Кирдаля признавался гоблином эльфийской расы с правом на престол своих родителей.

Мертувер, чувствуя неожиданную слабость в ногах, все же сумел торопливо разъяснить всем присутствующим, что таким образом, будущий король признается законным правителем в не зависимости от того, кем он родится: эльфом или гоблином. Реакция главы Тайного совета выручила многих простых эркалонцев, окончательно запутавшимся в происхождении будущего короля. Когда к Мертуверу подошел тролль, толпа вздрогнула, решив, что сейчас ребенок окажется мистически связан еще и с троллями, но простодушный кучер троллевоза просто объявил, как его научили, что жители Тролльего Холмогорья признают королем сына принцессы Корниэль, кто бы ни был его отцом. Последние слова простодушный тролль добавил сам, решив, что эркалонцы выясняют отцовство ребенка. Ситуацию спас старый барабанщик, гулким ударом подав команду королевскому оркестру играть торжественный гимн.