Одиссея Талбота - Демилль Нельсон - Страница 55

– Питер… ради Бога… Я все тебе скажу… Только не надо этого…

Торп посмотрел на красные цифры, загоревшиеся на одном из экранов.

– Звуковой анализатор говорит мне, что ты лжешь, Ник. И диаграмма на ленте утверждает то же самое. А ты ведь знаешь, что происходит, когда ты лжешь.

Уэст отчаянно замотал головой.

– Нет! Нет! Нет!

– Да! Да! Да! – Торп кивнул Еве, которая в ожидании смотрела на него.

Полька прикрепила два зубчатых «крокодильчика» к мошонке Уэста. Торп повернул рукоятку реостата.

– Нет! Нет! – Лицо Уэста исказилось от боли, по телу побежали конвульсии, он дико закричал.

Торп выключил реостат.

– Ты знаешь, Ник, ведь это именно я разработал такой метод допроса. Неофициально он называется «метод Торпа». Мне всегда хотелось, чтобы моим именем называлось что-то зловещее. Как устройство месье Гильотена или законы мистера Линча… – Глаза у Уэста закатились, из уголков рта стекала слюна. Торп продолжал: – Это комбинация небольших доз психотропов и воздействия электрошоком. В дополнение я использую фиксацию рук и ног, с тем чтобы вызвать у допрашиваемого чувство безысходности. – Торп зевнул. – О Господи, как я устал.

Уэст продолжал стонать. Торп сделал вид, что не слышит этого.

– Однако следует заметить, Ник, что тебе внутривенно вводятся тщательно подобранные смеси витаминов, сахара и протеина. Это для того, чтобы твой мозг продолжал активную деятельность. Ты ведь знаешь, что голодающие заключенные не могут вспомнить того, о чем у них спрашивают, даже если бы они и хотели что-то сказать. Кроме того, я использую ряд препаратов, стимулирующих память. Это достаточно эффективная методика. Разумеется, я задействую все возможности полиграфа, так что малейшая ложь наказывается. Хотя я придерживаюсь того принципа, что профессионал не должен быть садистом. Доставлять боль – не самоцель, это может порождать у клиента сопротивление. Наказание болью должно быть заслуженным, ведь мы современные люди, не так ли?

Уэст пытался что-то сказать, но создавалось такое впечатление, что язык не подчиняется ему. Изо рта у него вылетали только какие-то нечленораздельные звуки.

Торп похлопал Николаса по ноге.

– Ну-ну, ты что, язык проглотил, что ли? Ну же, расслабься.

– Он притворяется, – сказала Ева. – Конечно, после электрошока он некоторое время не может говорить, но он делает вид, что его немота длится дольше, чем это должно быть на самом деле.

– Ничего, – в тон ей проговорил Торп, – через несколько дней все будет в норме, он будет говорить безостановочно и еще просить выслушать его. И все это будет записываться на хорошую видеопленку с качественным звуком.

Ева прыснула со смеху.

– Вы, американцы, так любите электронные гильотины!

Торп тоже рассмеялся, затем перемотал назад пленку на видеомагнитофоне и включил проигрывание. Ева обхватила голову Уэста могучими руками и пальцами с силой приоткрыла ему веки.

Укрепленный над столом экран ожил, а из динамиков донеслось умоляющее: «Нет! Нет! Нет!» и пронзительный крик. Уэст уставился на экран. Он со страхом смотрел на свое искаженное болью лицо и извивающееся в конвульсиях тело.

Торп выключил видеомагнитофон.

– Ну что, видел, Ник? А если тебе показывать это часами? Ведь это так же страшно, как и сам электрошок. Ты посмотри на себя. С тебя пот течет, как со свиньи.

Ева презрительно хмыкнула, Торп усмехнулся:

– Еще одно достижение «метода Торпа» заключается в использовании центров удовольствия, для того чтобы усилить тягу клиента говорить правду. Сейчас, – он ткнул Уэста под ребро, – будь внимателен. Отвечай, но прежде хорошенько подумай. Кто-нибудь, кроме тебя, знаком с содержанием досье на «Талбота»?

Уэст моргнул и отрицательно покачал головой, вспомнив затем, что должен отвечать полными предложениями.

– Нет… никто… кроме Энн… Она видела дело «Талбота»… Больше никто…

Торп, наблюдавший за двумя анализаторами, удовлетворенно кивнул.

– Отлично, Ник, спасибо.

Он подал знак Еве, и та ослабила ремни на груди Уэста, который сразу же стал торопливо и глубоко дышать. Ева принялась растирать потные плечи Уэста ароматным маслом. Торп нажал кнопку, и комнату залили мягкие звуки «Лунной сонаты» Бетховена.

– У тебя такой слащавый вкус в музыке, Ник. – Питер обернулся к Еве, массировавшей теперь ноги Уэста. – Знаешь что, Ева, я видел, как это срабатывало десятки раз: уменьшить заряд боли, которую испытывает допрашиваемый, недостаточно для того, чтобы привлечь его на свою сторону. Ведь телу и разуму любого человека нужны удовольствия. – Он выключил музыку. – Это не музыка, а просто пытка. – И Торп засмеялся.

Уэст откашлялся.

– Ты чудовище…

Торп хмыкнул.

– Еще один прием из «метода Торпа», мистер Уэст: позволить пленнику поносить тебя. В ужасные старые времена это стоило бы тебе сломанной челюсти, но поскольку анализаторы показывают, что ты действительно так думаешь, то тебе за это ничего не будет.

– Да, я действительно так думаю.

Торп кивнул.

– Я также иногда использую секс, если мне кажется, что он требуется пленнику в награду за правду. – Нагнувшись к Уэсту, он добавил громким шепотом: – Не бойся, если я и применю этот метод в отношении тебя, то это будет не она. – Питер засмеялся. – Да, она не подарок, уж я-то знаю, поскольку должен обслуживать ее раз в неделю.

Ева казалась задетой, но все же натянуто улыбнулась, вытирая полотенцем покрытые маслом руки.

Торп приблизился к Уэсту:

– О'кей, профессор, продолжим. Почему ты не считал «Талботом» О'Брайена?

Уэст сонно ответил:

– Его подставили… Нет никаких достоверных улик… «Талбот» сам устраивал ему компрометирующие ситуации…

– Ты в этом уверен?

– О'Брайена пытались убить… после войны… настоящее покушение… несчастный случай во время охоты в Юте… Пуля попала в живот… Он был при смерти…

– Я об этом не знал.

– Это секретные сведения… Они в делах…

– Так почему ты не можешь вычислить того, кто пытался подставить О'Брайена во время войны? Почему же ты не знаешь, кто такой «Талбот»?

– Я догадываюсь… догадываюсь… три человека, а не один… Троица… Возможно, они даже не знают друг друга…

Торп потер подбородок и нагнулся к Уэсту.

– Мой отец может быть одним из них?

Уэст внимательно посмотрел на Торпа, затем закрыл глаза и отключился. Ева дала ему понюхать ароматической соли. Уэст отвернулся, и тогда она влепила ему пощечину. Торп повторил вопрос. Уэст кивнул:

– Да, это возможно.

– Как близок был О'Брайен к разгадке?

– Он думал, что был близок.

Торп взглянул на анализаторы.

– Ник, ты ответил слишком запутанно, не надо хитрить.

– Видите, этот прибор тоже можно обмануть, – сказала Ева.

– Да, ненадолго, – улыбнулся Торп. – Так я и прохожу ежегодную проверку в конторе. Но благодаря пыткам, времени и специальной технике, «метод Торпа» действует безотказно.

Ева взяла со столика хирургический скальпель.

– Если я удалю одно яйцо, он сделает все, чтобы сохранить второе.

– Нет! – закричал, повернувшись к ней, Уэст.

Торп нетерпеливо сказал ей:

– Допрашиваешь не ты, а я, Ева. Отойди.

Ева отшвырнула скальпель и отошла в сторону. Торп взглянул на Уэста и, увидев в его глазах неподдельный страх, снова улыбнулся. Последним новшеством его методики был этот дамоклов меч, он же скальпель, висящий над пленником. Уэст с мольбой сказал:

– Питер, пожалуйста… Я ничего не соображаю, когда она стоит рядом…

– Все хорошо. – Торп положил руку на плечо Уэста. – Мы ведь не сделаем ничего такого, что заставило бы ее воспользоваться скальпелем, правда?

Уэст кивнул. Торп пододвинул табуретку и сел рядом с Ником.

– Ладно, профессор, следующий мой прием предполагает вопросы с твоей стороны. Валяй.

Уэст некоторое время смотрел на Торпа, потом спросил:

– На кого ты работаешь?

– На КГБ, конечно же, – улыбнулся Торп. – У меня даже есть звание майора. Русские – большие любители званий. Считают, что я достоин быть майором. Они в этих вопросах щепетильнее фашистов.