Ведьма западных пустошей (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 15

— Для невесты лучше жемчуг.

Бастиан усмехнулся. Он давно уже решил, что у него с его очаровательной внешностью невесты не будет. Незачем портить людям жизнь одним своим видом. Каждый день видеть его физиономию в своей постели — не стоит так пытать ни в чем не повинную девушку.

— А для сестры? — поинтересовался он.

— Заколки для волос, — с готовностью ответила продавщица и, плавно скользнув за прилавок, извлекла темно-синюю бархатную подставку. Вспыхнули три бриллиантовые звезды, одновременно далекие, холодные и влекущие глубоким синим огнем. Посмотришь чуть дольше — обожжет до костей. Бастиан задумчиво дотронулся до звезды кончиком пальца — да, если бы у него действительно была сестра, он подарил бы ей как раз эти звезды.

В светлых волосах Аделин они будут смотреться… Бастиан подумал и решил, что это будет красиво. Ему сделалось странно: он никогда не покупал подарков девушке.

Примет ли она их?

«Не примет, вернет — прикажу разобрать на булавки. Или выну из оправы и отнесу в банк под хороший процент. Пусть работают», — решил Бастиан, вернув к себе привычное спокойно-насмешливое расположение духа, и почти равнодушно сказал:

— Хорошо, я беру их.

Продавщица кивнула и, вынув футляр и светло-розовую упаковочную бумагу, принялась завертывать заколки. Аделин наверняка решит, что столичный урод за ней волочится. Провинциалкам ведь и положено отвечать согласием на все предложения благородных господ с вершины мира — особенно, если эта провинциалка ведьма, а благородный господин инквизитор, и этот благородный господин не только не потащил ее на костер по обвинению в убийстве, а еще и щедрость проявляет.

Бастиан подумал, что провел в Инегене меньше суток, но уже нахлебался тут приключений. Он выписал чек, забрал сверток с футляром, а тут и Готье подоспел со списком.

— Вот, милорд, извольте, — он протянул листок почти с поклоном и, увидев, что Бастиан сделал покупку, позволил себе довольную улыбку. — Звезды в волосы? Отличный выбор, милорд! Ни у одной девушки таких не будет, это эксклюзивная работа. Поздравляю с приобретением!

Бастиан вышел из магазина с легким ощущением того, что его мягко и аккуратно, но все-таки обвели вокруг пальца. Он пробежался взглядом по списку — девяносто пять имен, и любой из этих мужчин может быть убийцей.

Ювелирная лавочка и ломбард Моше располагалась в подвальчике напротив банка, и Бастиан подумал, что это очень удобно: те, кому отказали в кредите, могут пойти сюда и попробовать продать что-то из золотишка. Он спустился по истоптанным ступеням, толкнул тяжелую дверь и нырнул в сумрак сказочной пещеры с сокровищами. Вдоль стен стояли прозрачные стеллажи с золотыми и серебряными цепочками в деревянных руках-подставках, драгоценные камни сверкали из оправ, и все выглядело так, словно у каждого украшения здесь была своя история. Эту подвеску-бабочку, например, сюда принес пират, который раздобыл ее на одном из островов Заокеанья, выкопав клад, зарытый удачливым коллегой. А этот кулон с сочным сапфиром в россыпи бриллиантов Моше наверняка заполучил у расхитителя старинных кладбищ.

Сам Моше, невероятно жирный, похожий на бледную жабу, восседал за стойкой. Лысина, поросшая редкими рыжими волосами, блестела от пота, в пальцах-сардельках порхали золотые колечки, окруженные сверкающими пылинками от пластинки артефакта: Моше плел цепь. Бастиан кашлянул, Моше приподнял увеличительное стекло с правого глаза и хрипло осведомился:

— Чего изволите?

Бастиан снова вынул свой жетон и ответил:

— Золотые запонки со львом продаете?

Моше кивнул с поистине королевским достоинством.

— Было дело, но сдал партию поставщику и больше не завозил. Эти сволочи с Пешеходной загубили мне всю торговлю, я не могу так крутить цены, как они.

— Мне нужен список тех, кто купил такие запонки, — сказал Бастиан. Моше снова кивнул и сунул лапищу куда-то под стойку — вынул какой-то старый журнал с кругами от чайной чашки на обложке, выдрал из него страницу, на которой было чистое место, и взялся за перо.

— Две персоны, — произнес он. Перо в его пальцах прыгало и плевалось чернилами. — Если бы не твари с Пешеходной, было бы сто две. Сижу вот теперь из-за них, чтоб им болотный бес приснился.

Бастиан понимающе кивнул и опустил пониже руку со своим свертком. Моше протянул ему листок и поинтересовался:

— Это из-за убитых девушек? Тина Эквели заказывала у меня колечко, носила, не снимая. А нашли ее уже без него.

«Значит, он еще и коллекционер, — подумал Бастиан. — Забирает что-то на память».

— Как оно выглядело, это кольцо? — спросил он. Моше с тяжелым вздохом сполз со стула и шагнул в неприметную дверку за своей спиной. Бастиан невольно задумался о том, покидает ли ювелир мастерскую. Может, так и живет тут, потому что ему трудно подниматься по лестнице?

Моше вернулся с маленьким белым листком, протянул Бастиану, и он увидел карандашный набросок. Кольцо действительно впечатляло — сотканное будто бы из золотой паутины, в центре которой хранился бриллиант, капля росы в логове паука. Оно заставляло смотреть на себя, притягивало взгляд снова и снова.

— Сам создал, — со сдержанной гордостью произнес Моше и уточнил: — Мой рисунок.

— Очень красиво, — похвалил Бастиан. — Спасибо, теперь я знаю, что искать.

Моше забрался на стул и опустил увеличительное стекло обратно на глаз, давая понять, что разговор закончен.

Выйдя из мастерской, Бастиан несколько минут стоял просто так, глядя по сторонам. Потом он опустил глаза на список и вдруг словно споткнулся о знакомое имя, увидев обрывок статьи:

«…следствие провел лично министр инквизиции Альвен Беренгет, который установил, что Эдвин Моро действительно покончил с собой, используя артефакт. Разорение и потеря чести лишили его рассудка».

Бастиану показалось, что солнечный день стал еще светлее. Отец! Он был в этом городе, он ходил по этим улицам — Бастиан вдруг понял, что улыбается той детской растерянной улыбкой, которая идет откуда-то из тех глубин души, где таится самое хорошее и доброе.

Отец здесь был. Это казалось Бастиану прикосновением к душе — ласковым, ободряющим. Это дало ему надежду.

Решив обязательно сходить в библиотеку и поподробнее изучить дело, которое отец вел в Инегене, Бастиан двинулся в сторону полицейского участка.

***

Когда Аделин вышла из больницы, убедив врачей, что поедет домой и будет послушно лежать в постели, то увидела, что возле полицейского участка медленно, но верно назревает скандал на самой верхушке инегенского общества.

Благородные господа все-таки переступили через упрямство и гордыню и привезли дочерей для установки маячков в ладони, но стоило первой впечатлительной барышне картинно упасть в обморок от боли, как отцы и матери принялись возмущаться, причем в тех выражениях, которые не во всяком кабаке услышишь. Хейм Геверин, отец покойной Магды, который привез к участку юную Альдин, разглагольствовал громче всех.

— Произвол! — услышала Аделин. — Полицейский произвол!

Из участка вышел офицер Бруни, вывел бледную, но решительную Золли. За ними показались господин Арно и Бастиан, и полицмейстер решил сразу же пойти в атаку.

— Тих-ха-а! — рыкнул он так, что некоторые благородные господа невольно присели. Клер Эвглен даже постучала пальцами по виску. Полицмейстер умел произвести нужное впечатление. — Прекратить базар! Немедля!

Убедившись, что его слушают, господин Арно продолжал уже спокойнее:

— Все маячки должны быть установлены! Это поможет нам отследить и спасти девушку, если убийства еще будут! Люди, это же ваши дети. Это для их спасения. Неужели вы этого не понимаете?

Геверин сжал губы в нитку.

— Вы уже не спасли одну мою дочь, — практически выплюнул он. Альдин испуганно сжала отцовскую руку; Геверин выглядел так, словно наконец-то нашел тех, кто виноват во всех его бедах, и теперь не собирался давать им спуску. — А теперь я должен дать вам изувечить вторую?