Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 9

— Ясно, — ответил Следователь, рассматривая значок в виде глаза на лацкане формы «матушки».

— А вы ничего странного не заметили, когда шли в ванную? Может быть оттуда кто-нибудь, например, выходил? — спросил Следователь

— Нет, вроде бы, ничего такого не было, — задумчиво ответил я и внезапно «щелкнул» пальцами, — точно! Было!

— Что? — тут же спросил полицейский

— Когда я была в уборной, буквально на секунду пропал свет! Да-да! Точно! Я еще очень испугалась! Я боюсь темноты!

— Вы уверенны, что это случилось именно в тот раз? — поинтересовался Следователь

— Да-да! — ответил я

— Что ж, Кайа, спасибо за то, что согласились помочь Следствию, у меня к вам будет последний вопрос: в вещах погибшей, в тумбочке, был обнаружен конверт с достаточно крупной суммой наличных денег, а судя по материальному положению погибшей, эти деньги вряд ли могли принадлежать ей, мы еще не проверяли отпечатки пальцев на купюрах, — сказав это, Следователь очень внимательно посмотрел на меня.

— Если, вы имеете в виду конверт со ста тридцатью рублями — то это мои деньги и Яна их не крала у меня, если что, — ответил я с улыбкой.

— Простите за вопрос, но что делали ваши деньги в ее тумбочке? — поинтересовался Следователь.

— В замке моей тумбочке, что-то заедало, и я не смогла пару раз закрыть ее на ключ, так что, попросила Яну, временно позволить мне хранить свои ценные вещи у нее.

— Вы не опасались того, что она могла вас обворовать? Судя по всему, погибшая была «из неблагополучных».

— Совершенно не опасалась, — ответил я, улыбнувшись, — Яна, как и многие другие девочки, хотела в будущем стать моей Прислужницей, так что, уверенна, что я была бы последним человеком на Земле, у которого Яна решила что-либо украсть.

— Вы ей обещали статус вашей Прислужницы? — уточнил Следователь, а «бабушка» уставилась на меня «коршуном».

— Нет, само собой, — снова улыбнувшись, ответил я, — никому из девчонок, желающих быть при мне, я не отвечала отказом, я говорила, что в данный момент мне не положена Прислужница, а когда и если, — там будет видно.

— Уважаемый Следователь, — сказал мой Защитник, похлопав по своим часам, — время!

— Действительно, время, — ответил тот, — еще раз спасибо, Кайа, за то, что согласились ответить на мои скучные вопросы.

— Была рада помочь! Надеюсь, все виновные будут наказаны, — ответил я

Беседовать беседы со своими «родственниками» у меня, в данный момент, желание полностью отсутствовало, так что, попрощавшись со всеми присутствующими, заявил «матушке», что «устала, болит голова и хочу спать», после чего, «гоголем» отправился на выход из Зала, ожидая, что в любой момент, Следователь, как это происходит обычно в кино и книгах, спросит меня «в спину»:

— Это вы, Кайа, убили Яну?

Но ничего подобного не произошло, и я спокойно покинул Зал.

Глава 30

В тот момент, когда я разбирал, доставленные мне новые шмотки, в которые я должен буду облачить свою Кайю послезавтра, на некое «очень важное мероприятие» в Санкт-Петербурге, куда я отправляюсь вместе с «родителями», поступил сигнал вызова от моего видеофона, звонила Оксана.

— Привет, — сказал я, приняв звонок

— Привет, — ответила мне та, — я не помешала?

— Нет, я ничем особо не занята, — сказал я, — тебя выписали? Как себя чувствуешь?

— Да, выписали, спасибо, все хорошо, только еще живот побаливает… я уже в Пансионе, а тут… — на том конце «провода» царила печаль, — Янку жалко, хоть и была она распутной девкой… Ты вернешься или уже все…?

Честно говоря, я еще сам толком не знал, вернусь ли я обратно в Пансион или нет, хотя, вероятнее всего — вернусь, ибо меня в Поместье видеть не особенно желают и это взаимно.

— Да, я вернусь, скорее всего, через несколько дней, — ответил я, — как там дела?

— Ну… — начала Оксана, — мадам Директриса ушла в отставку, некоторых девочек, у которых родители живут не очень далеко от Москвы, забрали из Пансиона… ты же слышала про те виртуальные записи, что выложили в Сеть?

— Какие именно те записи? — уточнил я

— Те самые, на которых Глава Совета Старшеклассниц с подругой занимались… — тут она на секунду умолкла, подбирая нужное слово, — непристойностями, плюс, та запись, где она на общем построении орала всякие небылицы про других Воспитанниц, а еще была запись с Бала, также в Сеть попало виртуальное изображение повесившейся Воспитанницы…

— Стой-стой-стой, — прервал ее я, — хочешь сказать, что теперь вся страна знает обо всей фигне, что случилась в Пансионе?

— Угу, — угукнула Оксана, — тут такая драма творится, что просто пипец. Помимо девочек, которых родители забрали, некоторых еще, тех, кого поймали на том, что они выкладывали без разрешения в Сеть такое — повыгоняли, а тех, про кого наговорила Глава, — «попросили» уйти.

— В Пансионе, вообще, кто-нибудь остался? — спросил я

— Ну, не всех же выгнали и забрали, — ответил Оксана, — а еще многие воспитатели ушли.

— Ясно, — ответил я

— И вот еще, что странно! — воскликнула моя собеседница

— Что? — спросил я

— Яна берегла свой видеофон, как зеницу ока, пылинки с него сдувала, она бы ни за что не стала брать его с собой в ванну… — сообщила мне соседка

У меня вспотели и зачесались ладошки.

— И для нее же было бы лучше, если бы она его не брала, — перебил ее я

— Угу, — снова угукнула Оксана, — возвращайся поскорее, а то мне тут одной…

— Вернусь через несколько дней, — ответил я и, попрощавшись, нажал «отбой».

Это же никаких денег не напасешься, если так часто обновлять столь дорогой гардероб! — подумал я, складывая вещи в чемодан.

Чуть позже, зайдя во внутреннюю Сеть Пансиона, обнаружил, что: «после двадцати восьми лет беспорочного, преданного и самоотверженного служения российскому образованию на директорском посту нашего славного Пансиона, в почетную отставку, с назначением Пенсии и с присвоением государственной награды, выходит, любимая всеми воспитанницами, учителями и работниками Пансиона, Вера Степановна, оставляя свой пост в надежных руках…».

«Вместе с ней, не имея сил продолжать работу без своего любимого Руководителя, свои посты в Пансионе, по собственному желанию и с назначением Пенсии, а также с присвоением государственных наград, покинули: …», далее шел достаточно длинный список тех, кто «ушел по собственному желанию».

Директрисе, теперь уже бывшей, а также ее прихвостням, из числа бывших Воспитателей, очень повезло, что «добрый дядюшка» Художницы, решил устроить дебош в Пансионе и чтобы «накинуть платки им на ротки», их отправили в почетную отставку, с Пенсией и значки даже какие-то выдали, а не просто вышвырнули «на мороз», из-за произошедших в Пансионе катаклизмов.

Интересно, что сказали тем девочкам, которые стали свидетельницами того, как меня под «белы рученьки» уволокли к «дядюшке» на разговор? Видимо припугнули их знатно.

В этот момент из «ящика», который работал «для фона», донеслось:

— А теперь к последним новостям: как стало известно из сообщения, выпущенного канцелярией Правительства Его Императорского Величества, после недавно проведенных Министерством Войны, совместно с Министерством Внутренней Безопасности, учений, по освобождению заложников, в московском Пансионе воспитанниц Министерства Войны, было принято решение о существенных кадровых перестановках в обоих ведомствах…

Услышав слова ведущей, я рухнул спиной на кровать и захохотал.

Кайа не стоит и капли пролитой из-за нее крови, а все то, что произошло: мое спасение, убийство «дядюшки» и его бойцов — все это было лишь для того, я уверен, чтобы «убрать с доски» одни «кадры» и «продвинуть» другие.

Этой ситуацией очень ловко воспользовались очень ловкие люди, ничего личного — только бизнес.

Меня, вопреки ожиданиям, оставили в покое и не теребили аж до самого вечера, до семейного ужина, который, видимо, никак не мог обойтись без меня и на котором, вполне ожидаемо, я был самой обсуждаемой персоной.