Кайа. История про одолженную жизнь. Том 2 (СИ) - Иванов Александр Анатольевич - Страница 6

У неудачи всегда должно быть имя и фамилия, не может быть такого, чтобы после провала, в нем не было бы конкретных виновных.

А раз «знатный тип» самый высокий чин, из присутствующих здесь, то, стало быть, на него, как на старшего по званию, и должно было пасть «бремя поражения».

А как может быть повинно в случившейся неудаче «высокое начальство»?

Никак не может! Совершенно очевидно, что в произошедшем виноват — техник Первого класса.

И сам техник пришел, видимо, к такому же выводу, ибо его натурально «потрясывало», когда он, скривив губы в «полуулыбке», которая никакой «полуулыбкой» не была, а являлась прямым следствием растерянности и смущения, через силу, севшим голосом, проговорил:

— Ваше Благородие, вероятность того, что свидетельница говорит прав…

— Ты мне, братец, прямо ответь, считает ли система ее ответы правдой, либо же нет?

— Да, считает правдой, — с хрипотцой в голосе, глядя при этом в пол, ответил техник.

— Эта система, на сколько мне известно, еще ни разу не «давала осечки», — громко заявил «знатный тип», обращаясь ко всем присутствующим, — и совершенно очевидно, что причиной того, что эта озорница смогла вас «надуть», является ваша… — он взял небольшую паузу, закончив, — недостаточная компетентность в данном вопросе, о которой мы поговорим в более подходящем месте.

— Да, Ваше Благородие, — все также тихо и глядя в пол, ответил тому «техник Первого класса», вероятно уже бывший.

А меня захлестнули новые эмоции: удовольствие и сексуальное возбуждение, от созерцания того, как у одного из моих противников, в результате моих действий, на моих же глазах, рушится карьера, а также, возможно, ломается дальнейшая жизнь, и как он, взрослый мужчина, вынужден унижаться перед начальством, на глазах у всех, здесь присутствующих людей.

Я сильно ущипнул себя, отгоняя наваждение, сейчас не время и не место предаваться подобным чувствам, еще успеется.

Вполне допускаю, что «знатный тип» устроил эту публичную выволочку своим подчиненным, для того, чтобы снять с себя вину за случившееся, прямо перед «заказчиком», а это, в свою очередь, означает, что, с высокой долей вероятности, «заказчик» — это, действительно, кто-то из Семьи.

— Значит так, — продолжил он, обращаясь к Следователю, — «шарманку» эту вашу прекращайте, продолжайте допрос обычным порядком, а когда закончите, жду вас, вместе с техником, «у себя».

— Прошу прощения, — обратился «знатный тип» ко мне, «моему» Семейству, а также, к адвокатам, — к несчастью, накладки иногда случаются.

После чего, «раскланявшись» с «дедом и бабушкой» и тихо сказав: «ох и проказница», «пробежав» при этом взглядом по моей груди и ногам, покинул Зал.

Глава 29

Когда «знатный тип» покинул Зал, в сопровождении моей «тетушки», которая, как одна из хозяек Поместья, вызвалась проводить его, а также, если она была «из заказчиц», спросить, за произошедшее фиаско, все внимание присутствующих вновь вернулось к моей скромной персоне.

— В результате произошедшей технической накладки, дальнейшее использование спецсредств, а именно Полиграфа, при допросе, — Следователь замолчал, размышляя, как же «обозвать» меня, не Дмитрием же Николаевичем, в самом деле, — свидетеля, по уголовным делам, возбужденным по факту произошедших в Пансионе воспитанниц Министерства Войны инцидентов, признано не целесообразным. Дальнейший допрос несовершеннолетней свидетельницы будет проходить «обычным порядком».

— Ольга, — попросил он психолога, — нам потребуется ваша помощь, чтобы снять со свидетельницы аппаратуру.

Следователь, во исполнение приказа своего начальства, решил не просто отказаться от «автоматизированного анализатора», но и, вообще, от использования Полиграфа, как такового, что, опять же, натолкнуло меня на определенные мысли, по поводу того, что докапываться до истины, этим людям не очень интересно и коль скоро результаты психофизиологического исследования были скомпрометированы на глазах у свидетелей и использовать их против меня не представляется возможным, то эту лавочку «по-быстрому» свернули.

Оба, и полицейский Следователь, что сидел, откинувшись на спинку диванчика и полицейский, «борющийся с несовершеннолетними», который вел Протокол моего допроса, смотрели на меня, причем, безо всякой симпатии, с чем, впрочем, я легко смогу примириться.

— Это ведь была ваша шутка? — наконец, спросил Следователь, — или вы действительно не желаете помогать следствию в поисках правды?

Я посмотрел на адвоката, который лишь пожал плечами, мол, ничего страшного не будет, если подтвердишь, что сказанное — действительно шутка.

— Судя по тому, что мне сказал Федор Никифорович, — ответил я, наблюдая за тем, как полицейских техник, с унылым выражением на лице, убирает полицейское имущество обратно в саквояж, — этот ваш «детектор лжи», является тем, что может радикально повлиять на дальнейшую судьбу человека и мне очень захотелось, простите меня великодушно, проверить, действительно ли он сможет определить, когда я говорю неправду. И как выяснилось — это не так. Я, конечно же, желаю, в меру своих слабых сил, помочь Следствию, в установлении истины.

— «Детектор лжи»? Интересное определение вы, барышня, дали этому устройству, я запомню. Наше сегодняшнее мероприятие, барышня, это совсем не тот случай, когда стоит проводить ваши эксперименты, — хмыкнув и посмотрев на моего адвоката, сказал мне тот, — но, в силу того, что вы не достигли своего шестнадцатилетия, то к вам, к моему сожалению, невозможно применить меры воспитательного, так сказать, характера, дабы пресечь ваши шалости, но раз вы, все-таки, настроены на то, чтобы помочь Следствию, то давайте начнем все заново.

— Давайте, — охотно согласился я

После чего, Следователь вновь задал мне вопросы, касаемо моих ФИО, возраста, пола и места учебы, на которые, в этот раз, я ответил утвердительно.

Передо мной, внезапно, встала проблема, которую я, собственно говоря, не ждал. А именно, для того, чтобы адвокат смог со мной работать и в полной мере защищать — от меня, безусловно, требовалось выполнять его установку — говорить «кратко». И будь Кайа просто четырнадцатилетним подростком, то все было бы куда проще, она бы просто делала все то, что велит ей «дядя адвокат». Но! Кайа-то не «в полной мере такая», и у меня присутствует весьма богатый жизненный опыт, опирающийся, в том числе, на тот материал, что мне давали в «пионерском лагере», а именно, говорить много, но при этом сказать — мало. И отвечать так, чтобы мои ответы ни в коем случае не вызывали бы новых вопросов, которые незнамо куда могут завести. Дилемма-с! Короче говоря, придется как-то «крутиться» так, чтобы не обозлить адвоката своими действиями и при этом «остаться собой».

— Теперь, когда мы разобрались, наконец, с тем, как вас зовут и сколько вам лет, давайте начнем с тех печальных событий, что привели к самоубийству одной из Воспитанниц Пансиона, — сказал Следователь

— Если, конечно, это было действительно самоубийство, — заметил я, — а не убийство, с попыткой замаскировать его под самоубийство.

— У вас есть причины полагать, что это было именно убийство? — тут же задал мне вопрос Следователь и коли адвокат мой не кашлял и не стучал по столу, я ответил:

— Когда-то, одна из моих родственниц, я уже не помню, кто именно, — произнес я, кинув взгляд на «бабулю», — поведала мне, что, не в столь далекие от дня сегодняшнего, «прекрасные времена», девушку, которая посмела «опозорить Семью» своими действиями, ждало что-то очень нехорошее, возможно даже, смерть от рук ее же родственников, так что, отвечая на ваш вопрос — хоть у меня и нет никаких тому доказательств, но все же, я не могу исключить вариант ее убийства.

Когда я сказал это, в Зале повисла тишина, а «бабуля», «цокнув» языком, с явным неудовольствием глядя на меня, покачала головой.

Я заметил, как адвокат тихонечко, одним мизинцем, пару раз ударил по столу, мол, не забывай, что значит «отвечать кратко».