Астрель и Хранитель Леса
(Повесть-сказка) - Прокофьева Софья Леонидовна - Страница 7

С поспешностью он сделал несколько скачков, стараясь подпрыгнуть повыше. Его хваткие, ловкие пальцы опять что-то поймали в воздухе и сунули в шкатулку. Потом, угловато и нелепо подпрыгивая, помчался по улице, словно хотел догнать что-то улетающее от него.

«Что он ловит: жука, ночную бабочку?» — с недоумением подумал волшебник Алеша.

Он уже пожалел, что заговорил с этим странным человеком.

Тем временем прохожий вернулся, тяжело дыша и отдуваясь. Его крючковатые пальцы с нежностью поглаживали крышку шкатулки.

— Так вы мне не ответили. Как… — начал было снова волшебник Алеша.

— М-м!.. — вдруг тупо промычал человек.

Глаза его стали пустыми, тусклыми.

«Да он немой! — догадался волшебник Алеша. — Но все равно, что-то в нем удивительно злобное, хитрое».

Волшебник Алеша пошел дальше по улице, но шагов через пять оглянулся. Странный человек стоял под фонарем и смотрел ему вслед пристальным, выслеживающим взглядом.

По стенам домов запрыгали золотистые мигающие вспышки огня. Послышался разноголосый говор вперемешку с лаем и визгом собак.

Волшебник Алеша свернул в узкий переулок и прижался боком к стене.

Мимо него проскакали всадники с факелами. За ними на белой породистой лошади ехал грузный человек в шляпе с обвисшими страусовыми перьями. В свете факела золотой змеей шевельнулась цепь на груди всадника с подвеской в виде зубчатой короны.

«Да это сам король!» — догадался волшебник Алеша.

За королем ехали двое юношей, оба сильные, широкоплечие, с тупыми надменными лицами. А дальше пестрой толпой — придворные. Позади всех псари с трудом удерживали на сворках усталых, хрипло лающих собак.

— Тысяча дьяволов! — услышал волшебник Алеша резкий голос короля. — Будь проклят этот снегопад! Провались все на свете! Уже почти затравили оленя, как все пошло к черту!

— Ваше величество! — подхватил тощий юркий человечек с лукавым острым лицом, подъезжая поближе к королю. — По вашему королевскому приказу, я, как всегда, ни во что не верю и во всем сомневаюсь. С чего бы снегопад в это время года? Кто-то это подстроил, не иначе.

— Спрошу Каргора… — проворчал король.

— Глянь-ка, Игни, — негромко окликнул один из юношей другого. — Какие странные следы!

— Где, Трагни? Здесь столько следов, весь снег истоптан, — отозвался Игни. — A-а, эти?..

Он придержал коня, наклонился, рассматривая следы. Следы были маленькие, узкие. Кто-то прошел по снегу в туфельках с острым треугольным каблуком.

— Уж не наша ли это птичка, Астрель? — подозрительно протянул Игни.

«Астрель? — вздрогнул волшебник Алеша. — Кажется, он сказал: Астрель…»

Волшебник Алеша сделал несколько шагов вперед, прячась в тени дома.

Юноши поехали рядом, не сводя глаз с тонкой цепочки следов.

— Точно — Астрель. Провалиться мне на этом месте! — с угрозой, сквозь зубы процедил Трагни. — У кого еще такая крошечная ножка? Поглядим, куда ведут эти следы.

— Смотри, смотри! — вдруг грубо захохотал Игни. — Это сумерки нас морочат. Да ты вглядись получше: нога-то босая!

— А… — Трагни выпрямился в седле. — Какая-то девчонка-нищенка босиком шлялась по снегу.

— Сомневаюсь! Сам во всем сомневаюсь и вам советую, — откуда-то сбоку вынырнул юркий человечишко.

— Опять ты тут, Врядли! Вечно суешь нос, куда не просят, — надменно отмахнулся от него Трагни.

— Погоди, может, Врядли прав? — угрюмо проговорил Игни. — Вот что. На всякий случай я прикажу усилить стражу возле ее дверей.

— Почему это ты прикажешь? — вскинулся Трагни. — Мои слуги надежнее. Будут день и ночь сторожить Астрель.

Тягучий топот всадников по раскисшей дороге смолк в отдалении. Волшебник Алеша вышел из своего укрытия и снова зашагал вдоль притихших, спящих домов.

«Город будто вымер, спросить не у кого, — с огорчением оглянулся по сторонам волшебник Алеша. — Делать нечего, придется подождать до утра. Астрель… Да, все может оказаться гораздо сложнее, чем я предполагал».

С неба на длинных лучах свисали крупные звезды.

Откуда-то потянуло запахом сена. Волшебник Алеша увидел неплотно притворенные двери старого сарая. Там, в глубине, было приютно и тихо.

— Хоть раз в жизни переночевать на сене, — сонным, разомлевшим голосом пробормотал кот Васька. Шерсть его высохла, он стал мягким, пушистым. — А пахнет как…

Глава 7

В глубоком кресле, перед камином, сидел худой, костлявый человек, с ног до головы одетый в черное. Черный плащ, небрежно перекинутый через ручку кресла, свисал до полу, как надломленное крыло.

Его иссохшее лицо было мертвенно-бледным. Крупный нос с хищной горбинкой придавал ему жесткое и заносчивое выражение. Глубоко запавшие глаза и серые запекшиеся губы говорили о тайном страдании, а руки, судорожно стиснувшие подлокотники кресла, — о бессильной, застарелой злобе.

Человек в черном наклонился вперед. Жадным неотрывным взглядом он смотрел на пламя, метавшееся в утробе огромного камина.

Но это был не просто огонь! Это, встав на хвосты, в жаркой пляске извивались огненные змеи. Они шевелились, раскачивались. Вот они свились в одно нестерпимо пылающее кольцо… И вдруг на мгновение в самой его середине сверкнула маленькая голубая искра. Она казалась такой беззащитной и слабой. Огненные змеи тянулись к ней, с их острых жал сыпались раскаленные искры.

Человек в черном откинулся в кресле, словно свет этой маленькой искры ослепил его.

— Какая ты стала крошечная и дрожишь, словно чуешь свою гибель! — с ненавистью прошептал он. — А когда-то ты освещала голубым светом весь зал. Ты сводила меня с ума! Что? Жарко тебе? Нравятся тебе мои огненные змейки? Я раздобыл их своим черным колдовством. Змейки, мои вечно голодные змейки! Вам надо все время что-то пожирать, жечь. Вы можете уничтожить все: камень, железо, верность, любовь, сострадание. Я подкинул вам лакомый кусочек. Так покончите же с ней наконец. Пусть она сгинет навеки, проклятая… О, как трудно тебя убить, маленькая голубая искра!

На выступ окна опустилась небольшая птичка. Пестрая, с черными полосками на крыльях и острым хохолком на макушке.

— Чересчур! — недовольно заверещала птичка, прикрывая головку крылом. — Ф-фу! Чересчур жарко натоплено, вот что я вам доложу, господин Каргор!

Человек вздрогнул, так глубоко он ушел в свои мысли.

— А, это ты, птичка Чересчур. Ты испугала меня. Я задумался, я был далеко отсюда…

— Опомнитесь, да что с вами? — пожала плечиками птичка Чересчур. — Нельзя же так! Целыми днями сидите в кресле как приклеенный и смотрите на огонь, когда вокруг столько событий, мух, комаров, новостей и всего прочего.

— Ну какие там еще новости, птичка Чересчур? — Каргор со вздохом оторвал взгляд от огня. — Ну, выкладывай.

— Во-первых, мы тут чуть было не погибли под снегом, — с важным видом сообщила птичка Чересчур. — Вдруг снег! Как вам это нравится, когда на дворе лето? Но слушайте дальше, господин Каргор, хотя и этого чересчур много. В нашем лесу появился страшный ворон. Какой клюв, какие когти! Ну, доложу вам, в дрожь кидает! Если бы не Гвен…

— Гвен? Это еще кто такой? — настороженно спросил Каргор, и его черные косматые брови нахмурились.

— Ах, Гвен! — с нежностью пропела птичка. — Вот что значит чересчур долго сидеть взаперти. Гвен — Хранитель Леса! Он строит для нас, птиц, чудесные домики, с крепкими дверями и запорами, с резными балкончиками и круглыми маленькими окнами.

— Гвен… — глухо прошептал Каргор. — Так вот откуда в чаще леса эти резные дворцы и башни для летающей мелюзги.

— А какой у него топор! — не унималась птичка Чересчур, в восторге запрокинув голову. — Он с ним никогда не расстается.