Танец страсти - Поплавская Полина - Страница 35

На пороге стоял Юхан. Даже в вечер пожара он не выглядел так плохо: круглые очки, которых раньше она на нем не видела, криво сидели на переносице, придавая лицу соседа еще более несчастное выражение, а белесые волосы были почему-то влажными и слипшимися прядями свисали из-за ушей, оголяя шею. Эта шея показалась девушке настолько беззащитной, что у нее защемило сердце. Тонкие губы Юхана подрагивали. От холода? — подумала Малин. Или он опять из-за чего-то разнервничался?

— Что с тобой случилось? — спросила девушка, пропуская неожиданного визитера в прихожую.

— Ты про волосы? Я упал в воду. Видишь ли, я сегодня искупался в Лилья Вертене, — Юхан неестественно рассмеялся.

Сначала Малин решила, что ее рассеянный сосед пришел к ней сразу после этого странного события, но потом увидела на Юхане сухой толстый свитер. Вода не капала с его брюк и не растекалась лужами от ботинок — значит, у него хватило здравого смысла, по крайней мере, переодеться. На всякий случай она спросила:

— Ты не хочешь принять горячий душ?

— Спасибо, я уже.

— Тогда кофе?

— Лучше чай.

Наступила минутная пауза, пока Малин готовила чай. В чашку Юхана она добавила немного крепкого пряного бальзама — ему не помешает. Когда девушка повернулась, чтобы поставить поднос на стол, Юхан посмотрел ей прямо в глаза и сказал такое, что от неожиданности она чуть не выронила поднос:

— Чем ближе я подбираюсь к разгадке, тем сильнее они хотят меня убить.

— Кто, Юхан? Рассказывай по порядку, что с тобой случилось. Кто хочет тебя убить? Как ты вообще оказался у Лилья Вертена?

— Думаю, все дело в этой мистериальной жертве, — пробормотал Юхан, а потом, словно спохватившись, начал объяснять: — Я наполовину расшифровал текст на этой таблице. Все совершенно не так, как думает Симон. Это очень странная надпись. Если бы мне кто-то сказал, что нашел текст предсказания, я бы не поверил. Но по-другому его понять просто невозможно. Вот, смотри, что получается. — Он извлек из кармана брюк карандаш, развернул бледно-сиреневую салфетку, лежавшую на столе, и стал что-то на ней писать. Малин подсела поближе и увидела, что он воспроизводит уже знакомые ей значки рун, а под ними пишет какие-то слова. — Видишь, если согласиться с версией Симона Кольссена, — говорил Юхан, — то третье слово — “дерево”. Я в нескольких местах встречал именно такой значок, когда имелся в виду ясень. Дальше — “лодка”, потом — “сражение”. Если все так, хотя здесь как раз могут быть разные варианты прочтения, вот что у меня получается: “опять”, или “дважды”, дальше пока пропуск — здесь обозначено какое-то действие, смысл его: “дерево — сюда”. Возможно, “перенести”, или что-то в этом роде… Опять пропуск в несколько слов, потом слова “один” и “чистый”, над вторым я долго бился, но больше всего подходит именно “чистый”, затем эта самая “ритуальная жертва”, “причина” и “битва”. Дальше что-то опять о дереве, но это самый сложный кусок, мне его никак не удается разобрать. Но даже того, что есть, достаточно, чтобы понять: мы имеем дело с предсказанием. Я уверен в этом! И… — он осекся, наткнувшись на непонимающий взгляд Малин.

— Юхан, дорогой мой, все это очень интересно, но скажи, пожалуйста, причем здесь твое купание в заливе? Что вообще с тобой творится в последнее время?

— Ах, это… — он замялся, раздумывая, что ответить, но потом вдруг опять оживился: — Представляешь, я уже почти не боюсь. Привык. Мне теперь кажется, что со мной не может ничего произойти, не должно, понимаешь? Ну, то есть до определенного момента — ничего. Вот, например, вчера, когда на меня стала падать дверь у входа в метро — знаешь, чтобы на ночь перегораживать спуск под землю, такой большой железный щит сверху выезжает… Я смотрел на него и очень хорошо видел, как он приближается. Я даже мог представить себе, как он разрежет меня пополам, но страха не было, как будто это происходило не со мной. То есть я был уверен, что со мной ничего не случится — и действительно успел отскочить в сторону. Или это кто-то меня толкнул? Я не помню.

— Ты хочешь сказать, что вчера тебя чуть не разрезало пополам? — Малин никак не могла поверить, что эти слова ей не померещились.

— А позавчера я спускался по лестнице со скалы, уже не помню где, и подо мной подломилась ступенька, я до самого низа проехался на боку. Вот, видишь? — Он задрал свитер и показал изумленной девушке огромный черный кровоподтек на левом боку. — И до того… Со мной каждый день что-то происходит. И еще все время снится то же самое — несчастные случаи… Или эти странные сны, где я — ребенок и вокруг тоже дети. Они всегда плохо заканчиваются, эти сны. Так что когда меня не убивает, — по его лицу скользнуло подобие улыбки, — я понимаю, что это не сон.

— Господи, что ты такое говоришь?

— Скажи, — Юхан весь подобрался и заговорил как-то очень неуверенно, с опаской произнося каждое слово, — что ты знаешь об этом Йене Фредрикссоне?

Теперь настал черед насторожиться Малин.

— Что именно тебя интересует?

— Видишь ли, он вытащил меня сегодня из воды, спас, можно сказать. Я и вообще плаваю неважно, а в такой ледяной воде двигаться просто невозможно. Я бы точно утонул в трех метрах от берега, если бы не он. Но я не могу понять, как он там оказался?

— У него там стоит яхта. — Если бы не мокрые волосы Юхана и его патологическая неспособность ко лжи, Малин решила бы, что он выдумал все эти истории только для того, чтобы ее разыграть. Но она отлично знала интонации своего соседа и поэтому понимала: сейчас он убежден в том, что говорит. И этот кровоподтек на боку… И потом, откуда он мог бы узнать про Лилья Вертен?

— Ах вот как, понятно… А кто он вообще?

— Я же тебе говорила, аквалангист.

— Ну, да. Я должен быть ему благодарен, но, — по голосу Малин поняла, что Юхан решился высказать ей что-то очень серьезное, — мне кажется, все это неспроста. Он подсунул нам эту деревяшку и рядом со мной оказался не случайно.

— Ты что, совсем спятил?! — Малин вскочила из-за стола и заходила по комнате. — Причем здесь деревяшка?! Человек спас тебе жизнь, а ты подозреваешь его черт знает в чем! Может, он и дверь в метро на тебя уронил, и ступеньку подпилил, и квартиру поджег, даже не будучи с тобой знакомым? Или ты думаешь, он злой волшебник, что строит против тебя козни? — Пока девушка говорила, ее возмущение росло. Ей представился Йен, собирающий из конструктора город. Большего абсурда, чем то, что наговорил ей сейчас Юхан, она не слышала еще никогда. “Да и что это вообще за мистика?” — хотела произнести Малин, но вовремя остановилась, вспомнив, что происходило с нею самой в музее “Васы” еще совсем недавно.

— Ты права, конечно же, ты права, — торопливо бормотал Юхан. — Я страшно устал, и поэтому мне мерещится неизвестно что, всякая чертовщина. Прости меня, пожалуйста, тем более, он твой знакомый. Господи, в самом деле, что со мной происходит? — Он устало провел рукой по лицу, и вся злость Малин моментально прошла. Перед нею сидел измученный собственными кошмарами человек, которому она ничем не могла помочь. Бессмысленно сердиться на его предположения, какими бы нелепыми они ни были. Он уже жалеет о том, что сказал. Но что же делать? Малин вспомнила, как сама шарахалась от каждой тени в музее, как не могла избавиться от болезненных видений, подстерегавших повсюду.

— Как поживает Мимир? — спросила она, чтобы сменить тему разговора. Юхан уже вернулся в свою отремонтированную квартиру, и кот снова жил у него. Хотя, судя по нынешнему состоянию соседа, Мимиру лучше было бы пока оставаться у нее.

— Компенсирует полученный стресс избытком еды. Шерсть на ожогах уже отрастает.

— И все-таки что ты делал у залива? — не удержалась от беспокоившего ее вопроса Малин.

— Ну, я хотел развеяться, вот и поехал к природе. Подошел к обрыву чуть поближе и… Будто меня кто-то в спину толкнул, — Юхан снова помрачнел, и Малин пожалела, что вернулась к той же теме. Помолчав немного, сосед поблагодарил ее за чай, встал и пошел к выходу. — Поблагодари от меня еще раз Йена, пожалуйста, — произнес он уже в дверях.