Дневник - Паланик Чак - Страница 7

Вместо того, чтобы запаковать что-нибудь ценное, то, что они могли бы продать, Грейс берет старый ящик с красками. Тэбби – обувную коробку с бижутерией, нарядной и дешевой – брошки, кольца и ожерелья. По дну коробки катаются выпавшие стразы и жемчужины. Коробка острых ржавых булавок и битого стекла. За ней на двери, вровень с макушкой, написано: «Тэбби, 12 лет», написано неоново-розовым фломастером.

Дешевая бижутерия, бижутерия Тэбби, раньше она принадлежала этим именам.

Все, что Грейс берет, – это дневник. Дневник в обложке из красной кожи и немного легкой летней одежды: в основном пастельные джемпера ручной вязки и плиссированные шелковые юбки. Дневник в потрескавшейся красной коже с латунным замочком. А на обложке напечатано золотыми буквами: «Дневник».

Грейс Уилмот вечно донимает твою жену, чтобы та начала вести дневник.

Грейс говорит, возвращайся к художеству.

Грейс говорит, больше выходи из дому, чаще езди в больницу.

Грейс говорит, улыбайся туристам.

Питер, твоя бедная жена, твоя злая великанша смотрит на твою дочь и твою мать и говорит:

– Четыре. В четыре часа мистер Делапорте приедет за ключами.

Это уже не их дом, все. Твоя жена говорит:

– Когда большая стрелка будет на двенадцати, а маленькая на четырех, если что-то не запаковано или не закрыто, вы этого больше не увидите.

Мисти Мэри, в ее бокале осталась еще как минимум пара глотков. Бокал стоит на столе и кажется решением всех проблем. Кажется счастьем, покоем и утешением. Как когда-то остров Уэйтенси.

Грейс из дверей улыбается:

– Ни один Уилмот еще не покинул этот дом навсегда. И никто из чужих не остается надолго.

Тэбби смотрит на Грейс и говорит:

– Бау, quand est-ce qu’on revient?[3]

И ее бабка отвечает:

– En trois mois[4], – и гладит Тэбби по голове.

А потом твоя старая никчемная мать снова начинает кормить ниточками пылесос.

Табби открывает дверь, чтобы поставить чемодан в машину. Ржавая развалюха воняет мочой ее отца.

Твоей мочой.

Твоя жена спрашивает ее:

– Что тебе только что сказала бабушка?

Тэбби оборачивается. Она закатывает глаза и говорит:

– Господи, да расслабься, мам! Она просто сказала, что ты хорошо сегодня выглядишь.

Тэбби врет. Твоя жена не дура. Она прекрасно знает, как выглядит в последнее время.

Тому, чего не понимаешь, можно придать любое значение.

А потом, оставшись одна, миссис Мисти Мэри Уилмот, когда никто не сможет ее увидеть, твоя жена поднимется на цыпочки и потянется губами к обратной стороне двери. Ее растопыренные пальцы коснутся дат и имен твоих предков. Положив ящик с мертвыми красками себе под ноги, она поцелует грязное место под твоим именем, где, как она помнит, должны быть твои губы.

1 июля

Просто чтобы ты знал, Питер: очень неприятно, когда ты всем говоришь, что твоя жена горничная в отеле. Да, может, два года назад она и была горничной.

А теперь, между прочим, она ассистент супервизора по обслуживанию обеденного зала. Она «Сотрудник месяца» в отеле Уэйтенси. Она твоя жена, Мисти Мэри Уилмот, мать твоей дочери Тэбби. Она почти получила диплом бакалавра искусств. Она голосует и платит налоги. Она, блин, королева рабов, а ты овощ с отмершим мозгом, который валяется в коме с трубкой в заднице и еще кучей дорогих причиндалов, которые сохраняют тебе жизнь.

Дорогой, милый Питер, не в том ты положении, чтобы называть хоть кого-то никчемной дурехой.

У коматозников вроде тебя все мышцы сокращаются, а сухожилия постепенно сжимаются. Колени подтягиваются к груди. Руки складываются, прижимаются к животу. Икры съеживаются до такой степени, что пальцы ног смотрят вертикально вниз, больно даже смотреть. Твои пальцы скрючились, ногти врезаются в запястья. Каждая мышца и сухожилие становятся все короче и короче. Твои мышцы спины, спинальные эректоры, тоже съеживаются и оттягивают твою голову назад, пока она почти не касается твоей задницы.

Чувствуешь?

Весь съежившийся и покореженный, и ради этой развалины Мисти три часа едет в больницу. Это не считая парома. Ты – та самая развалина, за которой Мисти замужем.

Писать все это – худшая часть ее дня. А все твоя мамаша, Грейс, которую непонятно кто надоумил, чтобы Мисти вела дневник о коме. Так делали моряки и их жены. Грейс сказала, пиши в дневнике каждый день, пока вы не вместе. Мол, такая старая морская традиция. Золотая традиция острова Уэйтенси. Проведя много дней и месяцев в разлуке, моряки и их жены обмениваются дневниками и узнают обо всем, что пропустили. Как растут дети. Какая была погода. Записи обо всем. Каждодневное дерьмо, которым ты с Мисти нагоняли бы друг на друга скуку за ужином. Твоя мать сказала, тебе это будет полезно, поможет прийти в себя после выздоровления. Когда-нибудь, даст Бог, ты откроешь глаза, заключишь Мисти в объятия и поцелуешь ее, свою любящую жену, а тут окажутся все твои утраченные годы, запечатленные во всех подробностях, все о том, как твоя дочка растет и твоя жена по тебе тоскует, и ты будешь посиживать под деревом, потягивать лимонад и с удовольствием наверстывать упущенное.

А твоей матери, Грэйс Уилмот, пора бы очнуться от собственной комы.

Дорогой и милый Питер. Чувствуешь?

У всех своя кома.

Что ты будешь помнить из прошлого, никто не знает. Возможно, вся твоя память сотрется. Исчезнет, как в Бермудском треугольнике. Ты перенес травму мозга. Ты очнешься совершенно новым человеком. Другим, но таким же. Возродишься.

Просто к сведению: вы с Мисти встретились в художественном колледже. Ты ее забрюхатил, и вы переехали жить к твоей мамашке на остров Уэйтенси. Если ты в курсе, можешь не читать. Пробеги глазами, и все.

Чему не учат в художественном колледже, так это тому, что с беременностью может кончиться вся твоя жизнь.

Есть масса способов покончить с собой, как бы не умирая.

И еще к сведению: ты не человек, а гуано. Ты эгоистичный, недоделанный, ленивый, бесхребетный кусок дерьма. На случай, если ты не помнишь: ты завел гребаную машину в гребаном гараже и попытался удушить свою гребаную задницу выхлопными газами. Только даже этого ты не смог сделать нормально. Надо было сначала заполнить бак.

Чтоб ты знал, как ты ужасно выглядишь: если ты провел в коме дольше двух недель, врачи называют это устойчивым вегетативным состоянием. Твое лицо опухает и краснеет. Зубы начинают вываливаться. Если тебя не переворачивать каждые несколько часов, у тебя будут пролежни.

Сегодня твоя жена пишет это на сотый день после того, как ты стал овощем.

А если груди Мисти похожи на пару дохлых карпов, на себя посмотри.

Хирург ввел тебе в желудок трубку для питания. В руку вставили тонкую трубку для измерения кровяного давления. Она определяет, сколько в твоих артериях кислорода и углекислого газа. Еще одна трубка в шее, чтобы измерять давление в венах, ведущих к сердцу. У тебя катетер. Трубка между легкими и ребрами сцеживает всякие лишние жидкости. Маленькие круглые электроды, прилепленные к груди, следят за сердцем. Наушники посылают звуковые волны, чтобы стимулировать спинной мозг. Трубка, запихнутая в нос, засасывает в тебя воздух из респиратора. Еще одна капает в вены жидкостями и медикаментами. Глаза заклеены пленкой, чтобы не высохли.

Просто чтобы ты знал, откуда на все это деньги: Мисти пообещала отдать дом Сестрам заботы и милосердия. Большой старый дом на Березовой, все шестнадцать акров, в ту же секунду, как ты умрешь, католическая церковь получит по завещанию. Сто лет твоей бесценной семейной истории, и все угодит им прямо в карман.

В ту же секунду, как ты перестанешь дышать, твоя семья останется без крова.

Но не волнуйся, с этим респиратором, питательной трубкой и лекарствами ты не умрешь. Ты не умрешь, даже если захочешь. Они будут держать тебя в живых, пока ты не станешь иссохшим скелетом, но машины все будут прокачивать через тебя воздух и витамины.