Без права на пощаду (Школа обаяния) - Демилль Нельсон - Страница 58

– Я сделаю из твоей рожи отбивную.

– Интересно, какой рукой?

– Ты, дерьмо собачье...

– Хватит! – прикрикнул на Вадима Марченко. – Довольно! – Он сел впереди и приказал водителю: – В штаб.

«ЗИЛ» въехал на узкую проселочную дорогу. Лиза взяла Холлиса за руку и шепнула ему на ухо:

– Я буду держаться храбро.

– Ты и так храбрая.

Огромные сосны сплетались ветвями над дорогой зеленым шатром, настолько густым, что свет едва попадал на дорогу. Холлис внимательно следил за дорогой, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей.

– Сэм! Ты только посмотри! – шепнула Лиза.

– Я уже видел.

Они миновали настоящее американское ранчо, а затем – белое бунгало[18].

– Это странно. Что это?..

– Не задавай лишних вопросов, Лиза.

– Хорошо, – согласно кивнула она. – Но я не вижу ни одной живой души.

Холлис кивнул. Он тоже не заметил по пути ни одного человека, но увидел, что в некоторых домах горит свет, а из печных труб вьется дымок.

«ЗИЛ» свернул с дороги и проехал мимо одноэтажного белого дома с зеленой крышей. У стены дома стоял автомат кока-колы, выкрашенный в красно-белые цвета. Через большое окно Холлис мельком увидел внутри мужчин и женщин, а за ними огромный американский флаг. Это было похоже на клуб ветеранов иностранных легионов небольшого провинциального городка.

Наконец «ЗИЛ» затормозил у серого двухэтажного здания из железобетона. В дверях, одетый в длинную шинель, стоял полковник Петр Буров.

Марченко вышел из машины и сказал:

– Идемте, идемте. Нельзя заставлять ждать полковника.

Лиза и Холлис последовали за ним.

– Вот ваше желание и исполнилось, Холлис, – заговорил Буров. – Ведь именно это вам хотелось увидеть, не так ли?

Сэм промолчал. Буров обратился к Марченко:

– А зачем наручники?

– Он попытался угнать вертолет.

Буров взглянул на бледного от боли Вадима, который прижимал к груди опухшую сломанную руку.

– А вы, мисс Родз, так набожны, что не расстаетесь с иконой даже в дороге? – съязвил Буров.

– Катитесь к черту, – сказала она по-русски.

Буров закатил ей такую пощечину, что Лиза рухнула к его ногам. Холлис нагнулся, чтобы помочь ей подняться, но в этот момент Буров изо всех сил ударил его в челюсть. Поглаживая правую ладонь, Буров наблюдал за тем, как Холлис поднимается.

– Это за Лефортово. – Когда Сэм наконец встал, Буров посмотрел на Вадима и приказал:

– В живот.

Вадим правой ногой врезал Холлису в солнечное сплетение, от чего Сэм согнулся пополам, однако устоял на ногах. Он снова выпрямился и попытался перевести дыхание. И тут перед ним возникла могучая фигура того самого Виктора из Лефортова. Холлис услышал, как Буров сказал:

– Теперь по яйцам.

Виктор врезал Сэму между ног, точно в промежность. Холлис с воплем рухнул на промерзшую землю, катаясь от пронизывающей боли. Он услышал, как кричала Лиза, затем ее крик оборвал звук мощного удара. Она упала рядом с ним, держась за живот.

Виктор шагнул было мимо Холлиса, но Сэм, дотянувшись до его ноги, обвил цепью от наручников его лодыжку и с силой дернул на себя. Виктор повалился на землю рядом с ним.

Буров тут же со всей силой двинул тяжелым сапогом Лизу в бок. Она пронзительно закричала.

– Ну, Холлис, будешь по-прежнему изображать из себя героя? – Он поставил сапог Лизе на голову. – Или нет? А ну встать!

Холлис поднялся на ноги одновременно с Виктором. Тот схватил Лизу за воротник и резко поставил ее на ноги.

– Снимите с него наручники, – приказал Буров Марченко. – Возьмете машину, на которой приехали, и вместе со своим подчиненным отправитесь в Центр. Напишете подробный рапорт о случившемся. Если хоть словечком обмолвитесь о том, что видели здесь, вас обоих расстреляют. Свободны.

Марченко и Вадим отдали честь, повернулись кругом и зашагали к «ЗИЛу».

– Проходите в дом, – приказал своим пленникам Буров.

Проходя по коридору, Холлис через открытую дверь слева заметил телефонный коммутатор и радиопередатчик.

Они вошли в комнату, где сидел дежурный офицер. При появлении Бурова он встал.

– Оставьте ваши сумки и икону этому человеку, – сказал Буров Холлису и Лизе. – Снимите пальто и обувь.

Дежурный офицер разложил на столе их верхнюю одежду и обувь, внимательно все осмотрел.

Виктор сорвал с Холлиса галстук и сунул его себе в карман. Затем снял с негр часы и надел на свое запястье.

– Вот так! – рявкнул Буров и повел их дальше по длинному коридору. За ними последовал охранник с автоматом. Он отворил стальную дверь и толкнул Лизу внутрь.

– Раздевайтесь и ждите женщину, которая обыщет вас. Если вы намерены покончить с собой, то управьтесь с этим до ее прихода. В вашем распоряжении есть несколько минут, – сказал Буров.

– Ас тобой я еще не кончил, сука, – прохрипел Виктор и, захлопнув дверь, задвинул засов.

Распахнув следующую дверь. Буров втолкнул Холлиса в маленькую камеру без окон и вошел следом.

– К вашему сведению, Холлис, я – комендант этого лагеря. За десять лет моей работы отсюда не было ни одного побега. Теперь же Додсон в бегах, а двое моих людей мертвы. Я знаю, что их убили вы, и думаю, что вы и ваш дружок – еврей Сэз Айлеви – чересчур много знаете об этом месте. Или я не прав?

Холлис промолчал. Буров ударил его кулаком в живот и продолжил:

– Скажу тебе еще кое-что, умник. С момента нашей первой встречи с тобой и твоей сопливой подружкой я ждал вас обоих здесь. Я осуществил блестящую операцию по похищению двух американских дипломатов. В посольство доложат о вашей гибели в вертолетной катастрофе. А ваши превратившиеся в пепел останки – подлинные останки двоих заключенных мужского и женского пола – будут найдены на месте катастрофы. И ни одна живая душа не узнает, что вы здесь, Холлис. Никто не станет искать вас. С этого момента вы оба мои, и вы – мертвы.

«Судя по всему, – подумал Сэм, – у Бурова возникли неприятности, и он старается искупить свою вину перед Лубянкой. Пока ему это удается».

– Разденься и отдай свою одежду Виктору! – приказал Буров. – Если я обнаружу у тебя какие-нибудь шпионские штучки, убью своими собственными руками. Скоро сюда придет кое-кто, чтобы проверить, не засунул ли ты себе что-нибудь в задницу. Добро пожаловать в «школу обаяния», Холлис.

Буров, Виктор и охранник вышли, оставив Сэма совершенно голым посреди камеры площадью десять квадратных футов. Окон не было, единственным источником света была тусклая лампочка на потолке, закрытая стальной решеткой. Наверняка здесь установлен волоконно-оптический прибор, следящий за каждым его движением, подумал Холлис.

Камера была абсолютно пустой, если не считать водопроводного крана в углу и под ним дыры для оправления нужды. Холлис повернул кран и прополоскал кровоточащий рот. Он почувствовал, что челюсть сильно раздулась от удара, а один зуб шатался. Мошонка тоже распухла, а на животе образовался лиловый синяк.

Дверь открылась, и в камеру вошли двое военных. Один из них держал пистолет, а второй обыскал все тело Сэма, затем оба вышли.

Когда-то Сэм провел десять очень неприятных дней в тюрьме учебной разведшколы, очень похожей на эту. Ее даже называли Западной Лубянкой. Как и там, первое время здесь, очевидно, будут так называемые «шоковые дни»: угрозы, психологические пытки и избиение. Такие меры лишают человека воли и самоуважения, готовят почву для того, что должно случиться потом. Затем тебя оставляют в одиночестве, чтобы ты мог поразмыслить кое о чем, однако вскоре одиночество станет невыносимым и ты будешь мечтать о том, чтобы увидеть и услышать другое человеческое существо. Тогда для тебя составят расписание «бесед», будут разговаривать с тобой вежливо и ласково и даже начнут нравиться за то, что позволили тебе жить. Но как только ты расслабишься от такого общения и позволишь вытянуть из себя хоть что-нибудь, тебя отошлют на зону или просто расстреляют.