Рубедо (СИ) - Ершова Елена - Страница 22

«Ну и грязная же ты девка! А я говорил, что силенок не хватит! Говорил, что не сможешь!»

«Смогу!» — стиснула зубы Марго.

Не ради себя. Ради тех, кого оклеветали. У кого отобрали даже надежду. Ради маленького Родиона.

Выскользнув из-за занавески, щелкнула замком.

Он услышал, а, может, уловил движение позади себя, но сделать ничего не успел.

Стилет выскользнул из рукава, блеснул остро и холодно, кольнул шею над тугим воротником.

— Осторожнее, ваше высочество, — хрипло сказала Марго, вдавливая лезвие в оголенную кожу. — Не оборачивайтесь и не кричите, иначе… я убью вас.

Он не повернулся и даже не вздрогнул, только осведомился:

— Кто вы такая? Что нужно?

Спросил спокойно и буднично, словно находился на званом вечере, а не с расстегнутыми штанами в уборной.

— Не узнали…

Конечно, откуда ему узнать? Она — лишь мотылек, отчаянно бьющийся в чужое окно. Не услышат, не впустят.

— Я хочу восстановить справедливость. Вы отказали мне.

— Я отказывал многим женщинам.

В голосе его высочества — явная насмешка. Не принимает всерьез? Ему придется, потому что не все мотыльки погибают, разбиваясь о стекло. Иногда они превращаются в ос.

— Я ваша просительница, а не любовница.

Короткая пауза, затем ответ:

— Что ж, это все меняет, — и через паузу снова: — Разрешите хотя бы застегнуть брюки? Весьма неловко стоять перед фрау в столь неподобающем виде.

Шевельнулся, но тотчас застыл, почувствовав короткий укол под нижнюю челюсть.

— Меня этим не смутить, — холодно ответила Марго, крепче сжимая стилет. — И советую не двигаться, иначе…

— Убьете? — перебил кронпринц. — В таком случае, потрудитесь переместить руку немного правее, там находится яремная вена. Смерть наступит через двенадцать секунд интенсивной кровопотери.

— Вы столь осведомлены…

— Все оттого, что мужчины из рода Эттингенов славятся страстью к охоте. Но отчего вы медлите?

— Потому что вы — моя последняя надежда! — выпалила Марго. — Но не пожелали ни выслушать меня, ни помочь! И не оставили мне выбора!

— Поэтому вы пошли на измену?

Он резко откачнулся влево. Лезвие скользнуло по воротнику, царапнув эполет. Вскрикнув, Марго взмахнула стилетом, но кронпринц перехватил его в воздухе и, задыхаясь, произнес:

— Как жаль… что вы не были на премьере «Иеронимо»… — он дернул стилет на себя, и Марго покачнулась, прикусив губу и встретившись с разъяренным взглядом Спасителя — в его зрачках полыхал чистый огонь. — Смириться под ударами судьбы? Иль оказать сопротивленье? Умереть? Забыться, и знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений?

Кронпринц вывернул руку. Острая боль пронзила запястье, Марго взвизгнула и выпустила стилет. Он звякнул о паркет и, закрутившись, скользнул под трюмо.

— Я вас узнал, — сказал Спаситель, быстро застегнув брюки, и только после этого окончательно повернулся к Марго лицом. На его лбу поблескивал пот, грудь взволнованно вздымалась. — Вы — баронесса фон Штейгер.

Марго отступила, тяжело дыша и отчаянно оглядывая уборную. Успеет ли добраться до щеколды прежде, чем сюда прибегут гвардейцы?

— Я знал, что вы будете шпионить за мной, — тем временем, продолжил кронпринц. — Поэтому сам велел проследить за вами. И узнал, что вы уроженка Славии, в девичестве Мар-га-ри-та Зорева, — собственное имя, произнесенное с явным авьенским акцентом, вызвало у Марго противную дрожь. — Вам было шестнадцать, когда барон фон Штейгер выкупил вас из приюта под Питерсбургом и сделал своей женой. Через четыре с половиной года вы овдовели, и, поверьте мне, только вопрос времени узнать, своей ли смертью умер барон, или тому посодействовали вы.

— Я не… — вытолкнула Марго, но кронпринц нетерпеливо взмахнул рукой, и крохотные темные капли брызнули на недавно натертый паркет. Порезался? Так и есть: вон, на ладони разошлась перчатка.

— Наследство досталось не столь большое, — вновь заговорил он, — зато вы умело распорядились им, вложив в собственное маленькое предприятие, — он усмехнулся, оглядывая Марго сверху вниз — так смотрят знатные господа на тех, кто ниже их богатством и родословной. Так смотрел и старый барон: Марго затрясло от омерзения, и она отступила еще на шаг. — Частная сыскная деятельность. Сбор сведений, биографии и характеристик на ненадежных супругов. А по факту — чистой воды шантаж. Любопытно, знают ли ваши покровители из полиции, какими именно методами вы добываете деньги?

— Я делаю это, потому что…

Голос надломился и потонул в трезвоне, возвещающем о начале антракта. Марго метнулась к дверям. Язычок щеколды скользил между взмокшими пальцами, из горла рвались хрипы.

Давай же! Скорее!

«Попалась!» — торжествующе засмеялся барон.

К плечу будто приложили горячую головню. Марго не успела вскрикнуть, ее развернули, швырнули к противоположной стене. Она ударилась боком и ухватилась за занавеску. Ткань треснула, но не оборвалась.

— Вы не только шпионка и шантажистка, — услышала она звенящий от ярости голос Спасителя. — Вы еще и террористка! Понимаете, что это измена? Покушение на Спасителя и наследника престола? Вас казнят! И никто уже не поможет вашему брату!

— Моему… — Марго всхлипнула, во все глаза глядя на приближающегося кронпринца. Разрез на его перчатке едва тлел, будто его высочество поднес руку к горящей свече. — Мой Родион…

В ушах нарастал шум. Быть может, это слышался отголосок шагов — зрители покидали места, торопились первыми схватить бесплатный бокал игристого, любезно раздаваемого в честь премьеры, обменяться первыми впечатлениями, посудачить о последних новостях.

Возможно, очень скоро у них появится новый повод для сплетен. Возможно, в завтрашних газетах напишут о покушении на Спасителя. И фотография ее, Маргариты фон Штейгер, будет украшать все первые полосы.

Какая дикая, дурная слава!

— Да, я угрожала вашей жизни, — произнесла Марго, глядя в пожелтевшее — от волнения или злости? — лицо кронпринца. — Но покушалась не на вас, а на себя! — Дернула подбородком, и голос ее окреп: — Я знаю, чем грозит такая безрассудность! Но я просила у вас о помощи… справедливой помощи! По вашей милости мой брат в тюрьме! О, не отрицайте! Я знаю! — Марго тряхнула волосами, прядь выскользнула из прически и прилипла к щеке. — Мне все равно, что будет с моей жизнью теперь! Ваш отказ влечет за собою смерть! Двойную смерть: и несчастного Родиона, и мою… Если я не могу спасти брата, то какой смысл жить и мне? Какая разница, когда и как умирать? От собственной руки или рук палача? — она передернула плечом и, нервно усмехнувшись, закончила тихо: — Вы просто не знаете, как это — всем сердцем любить кого-то…

Она сглотнула и вытерла дрожащей ладонью рот.

Ну, вот и все. Прощай, мой мальчик…

— Я знаю.

Ответ прозвучал неожиданно и глухо. Марго вскинула глаза, но не успела ни удивиться, ни ответить. За дверью раздались громкие шаги.

— Быстро! Прячьтесь! — прошептал наследник, толкнув Марго плечом, и сам бросился к двери.

Лязгнул шпингалет. Кронпринц метнулся обратно и, оттеснив Марго в глубину ниши, нырнул за нею следом, едва успев закрыться занавеской, как ручка дернулась и дверь открылась.

Марго застыла, боясь шелохнуться и даже дышать.

Если это смотритель, то почему вошел без стука? А если стража — то зачем наследнику прятаться? Почему он — взбешенный нападением и откровением Марго, — не спешит с арестом? Она чувствовала его горячий бок, но пошевелиться — значит, выдать себя.

Неспешные шаги сопровождало сухое стариковское покашливание. Никакая это не стража. Но кто тогда?

Ладонь его высочества зависла перед лицом Марго, как если бы он хотел зажать ей рот, но так и не прикоснулся. В нишу проникало достаточно света, чтобы разглядеть черную бахрому на ткани перчатки, в разрезе белела голая кожа. Почему-то от нее шел невыносимый жар, будто к лицу поднесли не руку, а раскаленную печную заслонку. Дыхание наследника обжигало ухо, его подбородок почти касался ее волос, и в этом было нечто интимное, будоражащее, опасное.