Тайна семьи Свон (СИ) - "Энерговампир" - Страница 21

Не сказать, чтобы Виктория сильно раскаивалась в старом образе жизни… однако для меня это не было проблемой. На самом деле, я поражался уже тем, что ради меня вообще решилась на смену питания. Далеко не все члены нашей семьи придерживались диеты из любви к людям. Если совсем честно, то только Карлайл и Эсми были действительно сострадательными. Для Джаспера основной причиной отказа от крови людей был его дар — он чувствовал всё, что чувствовали его жертвы, и это сводило его с ума. Тем не менее, он ни капли не тяготился отнятыми во времена до знакомства с нами жизнями — только несколькими срывами уже при жизни в семье. Розали, так же, как и я, ненавидела свою вампирскую сущность (хоть и по другим причинам), настолько, что не хотела поддаваться зову крови и быть монстром просто ей назло. Однако я никогда не жалел тех, кого убил за десять лет существования вдали от семьи — они были чудовищами. За что я действительно ненавидел себя — так это за то, что от каждого убийства я получал удовольствие. Удовольствие от убийства людей было частью нашей природы, и от этого невозможно было скрыться… Эммет и Элис придерживались диеты скорее ради своих половинок, чем ради себя. Полагаю, при иных жизненных обстоятельствах они вполне могли бы питаться людьми без особых угрызений совести. Тем не менее, я любил их всех. И прошлое Виктории меня не заботило, пока оно оставалось прошлым.

К тому же, если быть до конца честным… я понимал, что сделало её чудовищем, любившим мучить своих жертв. Подсматривая всплывающие порой воспоминания о её человеческой жизни, я осознавал, что без особого зазрения совести свернул бы шеи нескольким скотам, которые превращали жизнь девочки (а впоследствии — девушки) в сущий Ад. Более того, те недостойные звания людей уроды не умерли бы легко…

Мы с ней быстро сближались. Проводили много времени вместе, она с интересом расспрашивала обо мне и моей семье, а я узнавал о ней понемногу из её мыслей. Мы даже сходили вместе на охоту. Виктория металась меж деревьев на такой скорости, что я задался вопросом — а не сможет ли она соперничать со мной в этом? Рыжая копна волос при быстром беге была похожа на пламя. После этой охоты я в мыслях стал нежно называть её «Огонёк».

На третий день, после школы, Джаспер и Эммет решили размяться на заднем дворе. Первый, как и всегда, победил, затем ещё раз. Когда они сошлись в третий раз, Виктория из любопытства вышла понаблюдать за моими братьями. Я подтянулся следом. Когда «гризли» в третий раз был вывалян в грязи, вампирша прыснула в кулак, подумав при этом, что Эмм слишком полагается на силу, о навыках Джаспера же она думала весьма уважительно. Это не ускользнуло от внимания большого брата. Он, будучи на взводе после трёх поражений, предложил «нахалке», как он назвал Викторию в мыслях, побороться с ним. Она хмыкнула, и стала напротив Эммета…

Что тут сказать, у него не было ни шанса. Огонёк была очень быстрой, гибкой и искусной, она с лёгкостью уклонялась ото всех выпадов противника, и братишка даже не понял, как оказался на земле лицом вниз, а пальцы Виктории слегка сжали его шею. Он встал, отряхиваясь и обиженно бормоча, что ей просто повезло. Но я и Джас так не считали — на самом деле, братишка дерётся не так уж плохо. Но Огонёк являлась действительно опасным противником, «порхаю, как бабочка, жалю, как пчела» — это определённо про неё. Очевидно, что, несмотря на дар, от драк она бегала далеко не всегда. Не уверен, что мне бы сильно помогла телепатия — она почти не думала о своих действиях, что говорило о далеко не маленьком боевом опыте. Джаспер думал о Виктории со смесью уважения и зависти — первым он проникся, оценив её боевые навыки, причиной второго чувства был самоконтроль, которого сам он не смог достичь за несколько десятилетий.

Последние три дня мы вели себя практически как пара — везде, где это было возможно, держались рядом, а пересекаясь взглядом, буквально терялись друг в друге. Несмотря на небольшой срок нашего общения, у меня уже не осталось ни малейших сомнений — я люблю Её! Я уже полностью принадлежу Ей! Мне просто физически плохо находится не рядом с Ней, не иметь возможности каждую минуту смотреть в эти золотистые глаза, не видеть эту слегка смущённую улыбку, не касаться этих огненных кудрей… И я знаю, что это чувство взаимно!

Но вот тут то, что до этого так мне помогало, моя телепатия, обернулось другой стороной… Виктория, скорее всего, уже и сама бы догадалась о моём «маленьком» секрете, не будь так поглощена своими новыми чувствами… и мной. Но она, рано или поздно, узнает. И я очень боялся её реакции. Что, если она оттолкнёт меня? Никому не понравилось бы, что у него копаются в голове… к тому же, без его ведома и согласия. Что, если её зародившееся нежное чувство обернётся ненавистью?

И вот, я стою в лесу, ошарашенный словами её бывшего парня. Но внезапно на смену шоку пришла решимость. Может быть, Джеймс и ошибся в описании реакции Виктории, но в одном он прав — чем раньше я расскажу, тем лучше будет. Оттягивая неизбежное, я лишь всё усугубляю. В любом случае, я не могу позволить впредь этому стоять между нами!

Учебный день я провёл, как на иголках. Я старался не подавать виду, но Джаспер не мог не заметить моего состояния. За ленчем он мысленно спросил, в чём причина, но я лишь отрицательно качнул головой — неважно, мол. Тогда он просто стал иногда посылать мне волны спокойствия, за что я был ему благодарен.

С Викторией у нас были только два последних общих урока. Судя по её мыслям, она тоже уловила моё волнение. И сама начала нервничать, но спросить не решилась. «Если это что-то важное, он сам мне скажет», — подумала Огонёк. Эх, я-то скажу, но что будет после?..

Наконец, прозвенел звонок с последнего урока. «Судьбоносный звонок», — подумал я и усмехнулся своей же мысли. Мы уже выходили на парковку.

— «Эдвард!», — вдруг прозвучал мысленный голос Элис, — «Всё будет хорошо! Главное — не опускай руки сразу!»

Я ожидал, что она что-нибудь мне покажет, но её мысли были забиты пением китайского гимна задом наперёд. Мысленно чертыхнувшись, я обернулся к любимой: — Виктория, — она сразу посмотрела мне в глаза, и все мои мысли разбежались, как стайка мышей от совы. Опустив взгляд, я продолжил. — Пойдём, прогуляемся? — и махнул рукой в сторону леса.

— Конечно, пойдём! — с готовностью, но всё же несколько напряжённо улыбнулась она. «Чую, это всё неспроста…» — подумала Огонёк.

Когда мы отошли на такое расстояние, что из моего «эфира» исчезли все посторонние голоса, кроме мыслей Виктории, я остановился. Любимая посмотрела на меня выжидающе.

— Виктория, — с некоторых пор — моё любимое женское имя… и я знаю, что ей нравится, когда его не сокращают, — мне нужно сказать тебе две важные вещи, — я не смог удержатся от вздоха. — Первая — у меня есть дар.

«И какой же у него дар? Чёрт, надеюсь, не влюблять в себя…»

Несмотря на напряжение, я чуть не рассмеялся этому её предположению. Собравшись с духом, всё же выдал: — Он заключается в том, что… в общем, я читаю мысли.

Виктория замерла, в мыслях сопоставляя все мелкие странности моего поведения, на которые раньше не обращала внимания. Это длилось несколько секунд, а затем…

Мой слух оглушило яростное рычание, а в мысли ворвался такой поток нецензурной брани, что все сапожники и моряки мира вместе взятые позавидовали бы. А спустя долю секунды я получил невероятно быстрый и сильный удар в челюсть, на который не успел бы, наверное, среагировать, даже если бы ожидал. Пролетев приличное расстояние, я врезался спиной в огромную ель. Дерево загудело, однако выдержало. Но это было ненадолго… ведь едва я поднялся на ноги, получил новый удар, теперь уже ботинком в грудную клетку. На этот раз я улетел недалеко, так как большую часть энергии удара погасил проломанный мной ствол многострадального хвойника. Я едва успел приземлиться, как этот яростный ураган запрыгнул на меня. Виктория молотила меня, не жалея сил. Инстинкты кричали мне обороняться, но я усилием воли подавил их. Я не буду с Ней драться. В конце концов, Джеймс меня предупреждал. Пусть отведёт душу… А после можно попытаться поговорить.