Та сторона времени - Дембский Еугениуш (Евгений) - Страница 7

— Мог ли это быть Вуд? — наконец спросил Яйо.

— Ничего другого мне не приходит в голову, — помолчав, сказал я, хотя раздумывать было вовсе не над чем. — Впрочем, это довольно бессмысленно. Он сейчас должен защищать свои деньги от адвокатов жены, а не искать мести.

— Разве что таким образом он хочет вынудить тебя отказаться от своих материалов.

— Похоже, что так, — согласился я. — Но он это делает… — Я хотел сказать «исключительно нелепым образом», но подобные слова прозвучали бы по меньшей мере неуместно, так что я не закончил, лишь пожал плечами.

— Скорее он должен был взять заложника, — пробормотал Яйо, выпуская длинную, уходящую в пространство комнаты струю дыма.

— У него нет времени.

— В таком случае знак мы уже должны получить, пора ставить условия.

— Обычно так и делается. Но он может опасаться, что оставит какие-нибудь следы, и рассчитывает на наше благоразумие. — Я затушил сигарету и посмотрел на Яйо: — Что будем делать?

— Надо полагать, ты не собираешься ползти к нему на брюхе?

— Или это, или война, — отчетливо проговорил я.

— Сами разберемся, или поискать кого-нибудь в помощь?

— Сами!

— Ну тогда… — Впервые с тех пор, как Яйо вошел в комнату, он поднял голову и посмотрел на меня.

— Во-первых, уходим из своих квартир, по крайней мере на эту ночь. В десять позвони мне, номер получишь в сети по паролю: Би-Эль-Эф. — Держа руку в кармане, я вертел в пальцах подвеску Бонни, которую нашел в кармане рубашки Клода. — Прогляди, что у нас есть на Вуда. Ищи связи с мафией или кем-то в этом роде. Думаю, это должен быть кто-то достаточно могущественный, если он без всякой подготовки, без запугивания решает убить детектива. — Последняя фраза стоила мне немалых усилий, но я должен был ее сказать, должен, чтобы смерть Клода не сломила нас, не превратила в трясущихся подкупленных сыщиков. — Попробуй вспомнить, не было ли до Вуда чего-то такого, что могло бы кого-то разозлить, хотя я ничего такого не помню. Идем.

Я встал первым и подождал Яйо, стоя в дверях. Он пробежался глазами по комнате и, избегая моего взгляда, вышел. Больше мы не обменялись ни единым словом.

Я остался у машины, Яйо махнул рукой и направился к метро. Открыв дверцу, я посмотрел вверх — на окна квартиры Клода Скарроу, а потом взял в руку пульт дистанционного управления, впервые в жизни. Отойдя от машины на двадцать шагов, я подождал, пока мимо нее пройдет какой-то мальчуган, и включил двигатель. Машина покачнулась, из выхлопной трубы ударила струя теплого газа. Я спустил ручной тормоз, потом снова его поставил — ничего больше на расстоянии я сделать не мог. Вздохнув, я поднял ногу, чтобы шагнуть к машине, но неожиданно рухнул на тротуар как подкошенный. Приглушенный взрыв подбросил машину и выбил стекла. Коронная работа. Никакого огня, удара или пламени до четвертого этажа. Ровно столько, сколько нужно, чтобы водитель отправился в путь по самой гладкой из автострад. Я поднялся с бетонных плит и огляделся. Взрыв не привлек ничьего внимания. Пришлось самому позвонить в полицию и почти три минуты ждать патрульного автомобиля. Особенно долго мы не разговаривали, я не стал отвечать на вопросы «кто» и «почему». Вопрос «зачем» тоже не обсуждался. Двадцать минут спустя, после решения формальностей со страховкой, я купил бирюзовую «химеру», бронированную и бросающуюся в глаза, словно слон в Антарктиде. Удобно расположившись в идеально белом нутре машины, я объездил полгорода, посетив по очереди магазин по продаже древесного угля, бюро по найму временных работников, два банка, три дома в бедняцком квартале, подозрительный кегельбан, центр электронной охранной аппаратуры, массажный салон известной репутации. Все эти визиты были совершенно случайными и имели лишь одну цель: дать Вуду пищу для размышлений, а нам с Яйо время, чтобы предпринять кое-какие шаги. Я надеялся, что, прежде чем люди Вуда атакуют нас, они задумаются над моими действиями. Нам нужно было время. Я снял номер в «Парк-сьют-отеле», заказал киберохранника себе в комнату, сообщил в городскую сеть свой номер телефона с паролем и залез в ванну почти на два часа. В десять с минутами мне позвонил Яйо. Пока что у нас друг для друга не было никакой стоившей хотя бы десяти центов информации. Мы договорились на завтра, на два часа дня.

На следующий день я был все еще жив. Проснулся я рано, несмотря на трехбалльное похмелье — по шкале в пять баллов. Справиться с ним помогли сытный завтрак и литр кофе — все это я получил у себя в отеле. Час спустя я позвонил Хаю Мэйсону и, не обращая внимания на рык в трубке, сообщил о своем визите. Выкурив три сигареты, я составил список переделок и доработок в новом автомобиле, позвонил в автомастерскую, в которой когда-то столь великолепно оборудовали мой «бастаад», и лишь потом вышел из номера.

Оставив «химеру» в условленном месте с закодированным в дверном замке паролем, я на такси добрался до редакции «Дневных новостей». Сара окинула меня мрачным взглядом, но не протестовала, когда я показал пальцем на дверь кабинета Мэйсона и вопросительно поднял брови. Я вошел. Хай всматривался в экран монитора, шевеля губами, словно пережевывал каждую видневшуюся на нем буковку; сунув левую руку в ящик стола, он достал оттуда два стаканчика. Я сел в кресло. Он выдержал полминуты.

— Что, обанкротился? — спросил он, ударяясь спиной о спинку кресла. — Почему ты еще не достал…

— У меня есть кое-какая работа, — прервал я его, — но ты не стесняйся, у тебя ведь там собственная бутылка.

— Что значит — есть кое-какая работа? Что это за работа, при которой ты не хочешь выпить со мной? — Он прикусил губу.

Я пожал плечами. Хай облизнулся и, спрятав стаканчики, буркнул что-то в микрофон.

— Что случилось?

— Клода убили.

— Вляпался во что-то?

Сара вкатила в кабинет маленький столик с шарообразным термосом, наполненным лучшим в этом городе кофе, и открыла рот, но ничего не сказала. Я налил себе.

— Похоже, что так, — сказал я. — Наверняка так. Но не знаю во что. Мне нужно получить у тебя кое-какие данные. Если они подтвердятся, то я буду по крайней мере знать, у кого есть ко мне претензии.

— А если не подтвердятся?

— Тогда остается месть за что-то, о чем я не имею понятия… психопат, случайность или ошибка. Не знаю, что из этого я бы предпочел.

Хай поднялся с кресла, присел к столику, налил себе кофе и вылил половину чашки в рот, отбивая пальцами правой руки чечетку на подлокотнике кресла.

— А ты не хотел бы увидеть мой домик в…

— Нет, Хай, — поморщился я. — Мне что, там всю жизнь сидеть? Мне нужно знать, что происходит. Ну и Клод…

Мэйсон кивнул и отхлебнул из чашки. Какое-то время он разглядывал термос, постукивая по нему пальцами и шевеля бровями.

— Ты как-нибудь подстраховался? — буркнул он.

— Вся память моего компа будет в твоем распоряжении через месяц после моей, так сказать, возможной смерти…

— Хорошо, — прервал он меня. — Пароль?

— Комп сам с тобой свяжется. — Я погасил сигарету. — У тебя есть кто-нибудь, кто занимается мафией?

— Конечно. — Он встал и сунул руки в карманы брюк.

— Ну так познакомь меня.

— Джеймс Бабич, сто семнадцать. — Он подошел к столу и склонился над интеркомом, что очень походило на прощание, так что я молча вышел.

Проходя через приемную, я послал воздушный поцелуй Саре. Она ответила мне улыбкой, но я видел, что ее обеспокоило отклонение от нормы — она уже привыкла к моим визитам, окропленным виски. Наше воздержание вывело ее из равновесия. Я спустился на второй этаж и нашел комнату сто семнадцать.

Лицо Джеймса Бабича было мрачным, словно пустая много лет ячейка камеры хранения на лежащем в стороне от основных трасс вокзале. На мое приветствие он ответил кивком и повернул ко мне экран монитора, изогнувшись вопросительным знаком.

— Рэм Вуд, — сказал я. — Владелец фирмы «Вудс Холидей», снаряжение для туризма, кемпинга и отдыха.