Закон Противоположности (СИ) - Лятошинский Павел - Страница 33

— Вот, значит, как получается, — свирепел отец. Я облегченно вздохнул. — Твоей вины нет. И моей вины нет. А кто же тогда виноват?

— Никто не виноват, — оправдывался Игорь, — так получилось.

— Так получилось, что я на старость лет остался без штанов, — орал отец. — К чертовой матери, проваливайте оба к чертовой матери. А ты, — сверкнул отец глазами на меня, — ты то чего молчал? Когда я должен был узнать об этом, а? Я тебя спрашиваю.

— Пап, остынь. Решение есть. Всё наладится.

— Что наладится? Что, мать твою, наладится? Что? Документы на стол. Живо, все документы мне на стол.

— Все документы у Владимира, — выпалил Игорь и уставился на меня.

— Где документы, Вова?

Я окаменел. Портфель с документами лежит в машине, но отдать их ему сейчас никак нельзя. В портфеле больше, чем документы, в нем два подделанных Игорем договора, мое будущее и благополучие семьи.

— Воды в рот набрал? Где документы? — вопил отец.

— Их нет.

— Как нет? Где документы, Володя? Не искушай…

— Их украли.

— Ты меня за дурака держишь?

— Нет. Их правда украли. С машины, на стоянке возле супермаркета. Сколько хочешь на меня ори, бумажки от этого не появятся.

— Я понял, — сказал после пяти секундной паузы отец, — Ну конечно. Как же я раньше не догадался. Ты из-за сучки своей это устроил.

— Не смей так говорить…

— А как я должен говорить? Ты решил меня облапошить. Вы оба сговорились…

— Бред какой-то. Причём здесь Яна?

— А кто тогда? Ты месяц назад мне клялся развестись с ней, и что?

— Я не отказываюсь от своих слов. Сказал, что разведусь, значит, разведусь. Не нужно при посторонних…

— А Игорь тут, как раз таки не посторонний. Он юрист — существо нейтральное и бесполое, как доктор. Без обид.

— Нет, ну я не отказываюсь, — промямлил Игорь, — если просят о помощи, просто я специалист по недвижимости, а семейное право, это, как бы сказать…

— Игорь, — окликнул папа юриста, — с тобой, специалист по недвижимости, нам ещё предстоит разобраться, так что давай без вот этого вот. По делу давай, по сути, парню развестись срочно нужно…

— Я, вообще-то, ещё здесь, — возмутился я, — если что, могли бы и мое мнение спросить…

— Твое мнение я слышал, — огрызнулся отец, — меня интересует, что закон об этом говорит. А закон? Давай, вещай.

— Хватит, — взмолился Игорь, — я порекомендую вам лучшего юриста по семейным делам.

— Действительно, хватит, пап. Я сказал Яне, что мы разведемся, она не против. Сейчас время не подходящее, ей же скоро рожать…

— Она ещё и беременна, — хлопнул Игорь себя по лбу.

— Да, беременна, и ей скоро рожать…

— Знаешь, что, Володя, не знаю, как ты это сделаешь, проблема твоя, завтра документы должны лежать на столе. Хочешь, роди их…

— Но пап…

— Я тебе больше не пап, ясно?! Ты здоровый ишак, и научись отвечать за свои поступки.

— Понятно, пап.

— Павел Владимирович, здесь я Павел Владимирович, а не папа. Папкать каждый может, а ты, для начала, работать научись. Проваливайте оба. Чтобы глаза мои не видели.

Вместе с Игорем мы вышли на улицу.

— Я, если что, могу помочь, развод, когда есть младенец, это только по суду…

— Спасибо, и так помог, дальше некуда…

— А что мне оставалось?

— Да хоть утопись, помощник хренов. Прощай, — махнул я в ответ протянутой руке.

«Значит так, купи твердый сыр, неважно какой, сливочное масло, оливковое, маслины без косточек, яйца, молоко, муку (высший сорт, а не как тогда), салат айсберг, индюшки грудку, грецкие орехи (двести грамм) и что-нибудь сладенькое». Следующее сообщение: «и вкусненькое тоже». Следующее сообщение: «Влажные салфетки, прокладки ежедневки, стиральный порошок (автомат для цветного), шампунь мой, если у тебя кончился, себе тоже возьми, одноразовые бритвенные станки, вроде бы всё». Следующее сообщение: «Но это не точно, будешь в магазине, позвони».

В кошельке не больше тысячи рублей. Рассчитывал сегодня попросить аванс у папы, но и под дулом пулемета теперь к нему не подойду. «Что же делать, что делать?» — размышлял я, сидя в машине в сотне метров от офиса. Пиликнул телефон, желтый флажок на экране оповестил о блокировке нежелательного вызова. Разблокировал экран, неловким движением ткнул в телефонную книжку, пошел вызов абонента «Азамат спортзал», я отменил действие и убрал телефон во внутренний карман куртки.

— Алло, алло, — услышал я приглушенный голос, и спешно вынул телефон из кармана.

— Привет, Азамат, — ответил я, — извини, случайно набрал.

— Бывает, брат, если что-нибудь нужно будет, звони, всегда рад.

— Подожди, не клади трубку.

— Да, брат, что случилось?

— Понимаешь, я тут бизнесом занялся…

— Да, знаю, стройка у тебя.

— Откуда знаешь?

— Все знают, город маленький.

— Такое дело, не одолжишь на пару дней пять тысяч? Заказал в банке наличку, но деньги сейчас нужны, а они медлят, как обычно.

— Брат, пяти тысяч сейчас нет, но три пришлю, извини, больше нет.

— Присылай, карточка привязана к номеру.

— Давай, брат, уже делаю, если что-то нужно, не скромничай, звони мне первому.

— Спасибо, Азамат, ты настоящий друг, — сказал я, положил трубку и добавил его номер к списку нежелательных контактов.

Через десять секунд короткое сообщение известило о поступлении трех тысяч рублей на мой банковский счет. В ближайшем банкомате я снял деньги и купил всё, что написала Яна в сообщениях.

Не успел разуться, как почувствовал затылком сверлящий взгляд.

— Что снова не так? Всё же купил по списку, как просила.

Она промолчала. Я разулся, поставил обувь в шкаф, поднял глаза. По её щекам текли слезы.

— Ну что? Что опять? Когда ты успеваешь на меня обидеться?

— Звонил твой отец…

— А, вот как. И что ему нужно?

— Наговорил такого… Вслух произносить не хочу.

Я сжался как пружина. Знаю, зачем он позвонил и что наговорил, тоже знаю.

— Обещал купить квартиру, — продолжила Яна, — если я оставлю тебя в покое. За что он меня так ненавидит?

— Ну, что за глупости, вовсе он тебя не ненавидит…

— Денег предлагал…

— Много?

Яна глубоко вдохнула, задержал дыхание, растерла по лицу слезы и посмотрела на меня с ненавистью.

— Много денег? — повторил я вопрос.

— Ты самый конченый человек, — последовал ответ.

— Значит много…

— Свинья, скотина, я ухожу…

— Да что ты будешь делать без меня? — закричал я. — Кому ты вообще нужна?

Яна, как подкошенная рухнула на пол и залилась слезами. Я испугался.

— Успокойся, пожалуйста, успокойся. Ты всё неправильно поняла. Успокойся. Я объясню. Сейчас всё объясню, только, пожалуйста, успокойся. Ты нужна, мне нужна, очень сильно нужна. Больше жизни нужна. Прости. Прости меня. Я дурак и свинья, и скотина. Да. Я такой дурак. Прости меня, пожалуйста, прости.

Она рыдала, всхлипывала, задыхалась. Никогда ни прежде, ни в будущем я не видел её такой.

— Прости, — шептал я, сжимая тесные объятия. Поначалу она вырывалась, но потом обмякла без сил. — Прости. Ты для меня всё. Ты самое главное, самое важное, что есть в моей жизни. Отец не прав, он считает, что нам нужно расстаться, но я не он, и замужем ты не за ним. Да пошёл он… Кто он мне? Возомнил из себя черт знает что… Я люблю тебя, я тебя не брошу, никогда и ни за что. Понимаешь?

Она кивнула.

— Хорошо, теперь успокойся и послушай меня. Отец бросил нас с матерью ещё до моего рождения. Он был, но только формально, даже не он, а его деньги, не веришь, спроси мою бабушку. А я спрашиваю тебя, имеем ли мы право взять своё? Или оставим ему? Пусть тратит на Илону. Я вот считаю, что ты заслуживаешь больше, чем эта его сука. Так, может быть, возьмем, то, что наше по праву?

Яна не ответила, всхлипнула, приобняла и положила голову мне на плечо. Я помог ей встать и уложил в постель.

«Лосось не должен испытывать стресс. Только так можно обеспечить высокое качество продукции». Ведущий научной передачи позировал со здоровенной рыбёхой в руках. Яна уснула быстро, мне не спалось, и полночи я смотрел в зале телевизор. «Лосось не должен испытывать стресс», — повторил я вслух. Они там беспокоятся о рыбе, что бы та не нервничала, перед тем как станет консервой, а мы запросто доводим любимых до слез. Почему? Будь моя воля, я никогда не дал бы ей повода плакать, но она плакала, и мне от этого не по себе. «Только так можно обеспечить высокое качество продукции», — крутилась в мыслях фраза. Продукции. Мы стали продукцией на чьем-то рыбозаводе. На завтрак должен быть творожный сыр, иначе будет стресс, к чаю печенько, а иначе — стресс, и такое сплошь и рядом, чего не коснись. Как раньше люди без этого жили? Как до сих пор без этого обходится бабуля, без печенюшек и без стресса? Когда я был маленький и плакал из-за какой-нибудь ерунды, бабушка говорила, что я кличу в дом беду. «Раз в доме не лежит покойник, так и нечего понапрасну рыдать», — говорила она. Успокаивался мигом, боясь, что кто-нибудь умрёт, оттого, что я плачу. Бабушка не лосось, она из другого теста, и потому её никто не съест. И на похоронах дочери бабуля плакала меньше, чем Яна в тот день, когда я не доел гуляш.