Закон Противоположности (СИ) - Лятошинский Павел - Страница 21

— Тише, тише, тише. Нет. Не так. Быстрее. Да, вот так, — протяжно шептала она, задыхаясь.

Она, так внезапно отдалившаяся, снова становилась самой любимой и родной. Я целовал пальцы на её ногах, гладил бедра, низ живота, припухшие груди, считал каждый раз, когда она замирала, подкатив глаза, останавливался, дав ей пару глотков воздуха, и продолжал снова и снова, ещё напористей и резче.

— Жаль, что тебе завтра на работу, я бы не отказалась утром повторить, — сказала Яна, лёжа на моем плече, — и в обед и ещё два раза перед сном.

— Какое завтра число?

— Одиннадцатое января.

— Нет. Не-е-е-е-т. Не хочу, — простонал я и зарылся лицом в её волосы. — Ты ведь не отпустишь меня, правда? — шутливо скулил я, чуть не рыдая.

— И не надейся, будильник стоит на семь, так что, без вариантов. Должен же хоть кто-нибудь нас кормить, — сказала Яна и аккуратно ткнула меня острым ноготком в рёбра, поясняя, кто именно должен всех нас кормить.

Праздники кончились. Впереди сложные будни безработного. Ей нельзя волноваться, а это значит, что утром я оденусь, уеду на стоянку ближайшей автозаправочной станции с чистым туалетом и хорошим кофе, смотреть фильмы на маленьком экране телефона, пока не придумаю, где взять денег. Вечером, уставший, приеду домой. Всё, антракт, до следующего утра.

Глава восемнадцатая

Глава восемнадцатая

В те январские дни я, так же, как и сейчас, сидел в машине и ждал. Так же тянулось время, кружил снег, но ждал я тогда не смерти, а сумерек, и как только солнце уходило в закат, торопился домой, в объятья своих любимых девчонок.

Яна стала просыпаться раньше меня. Мы вместе завтракали. Не думаю, что её ранние пробуждения связаны с желанием покормить завтраком супруга. Скорее, это следствие очередного гормонального сдвига, но как бы там ни было, приятно, когда о тебе заботятся. Малышки любят поспать подольше. Рад, что у них есть такая возможность. Осенью Настя пойдёт в первый класс, а пока может себе позволить лишний часик сна. Очень хочу спать. Доеду до заправки, возьму кофе и посплю часик в машине.

На автозаправочной станции пересмена. Въезд перекрыли оранжевыми конусами, пять машин выстроились в очередь. Собрались те водители, что выжигают бензин до последней капли и до следующей заправки попросту не дотянут, но расскажут увлекательную историю, о том, что именно здесь качественное топливо, и нигде в другом месте заправляться они не рекомендуют. Потом эти бедолаги зальют в бак пять литров бензина на последние двести рублей и разъедутся по своим ненавистным офисам.

Заправщик, молодой парень в синем комбинезоне с зеленой жилеткой поверх засаленного бушлата, лениво отодвинул ногой конус. Увидев меня, он оживился и подошел к машине. Каждое утро с ним видимся, почти родным мне стал.

— Дружище, — обратился я к заправщику, — не в службу, а в дружбу, принеси кофейку, пожалуйста. Вот денежка, сдачу тебе, как обычно.

Юноша схватил деньги и вернулся через минуту с картонным стаканчиком кофе.

— Вот, пожалуйста, два сахара и корица, — спешно отрапортовал он. — Как ваши дела? Что нового в мире инвестиций?

— Нефть дешевеет, зато золото всегда в цене, — ляпнул я первое, что пришло на ум. Заправщик думает, что я биржевой брокер, он мне это сам сказал. «Смотрю, — говорит, — вы целый день в телефоне сидите, наверное, аналитику по валюте изучаете или акции». Делового человека невооруженным глазом видно.

Кофе немного остыл, я сделал большой глоток. Из колонок доносится вой какой-то новой певички, заезженная мелодия, непонятные слова. Переключаю на новостной канал. Выступления очередного пустозвона не так раздражают, хотя тоже бесят. Звучит короткая заставка и диктор декламирует: «Участвовали в дорожно-транспортном происшествии?», я киваю ему, «с момента аварии не прошло три года?», «снова угадал, — смеюсь я про себя», «поспешите в Ростовский — на — Дону юридический центр страхования и правовой справедливости и получите законную компенсацию. РЮЦСПС ваш защитник и надёжный партнер», — торжественно объявил голос из колонок. «А вот это уже идея, — подумал я. — Что, с того, что я виновником был признан, какая разница, я же пострадал».

Не теряя ни минуты, еду в РЮЦСПС. Офис фирмы находится в стеклянном трехэтажном здании. Собственная парковка — приятная забота о клиентах. В просторном холле стоят кожаные диваны, в золочёных рамах картины с абстрактной мазней, на дубовом паркете лежит зеленый ковер. Вот она, атмосфера больших денег, всё как я люблю.

— Здравствуйте, — обращаюсь к милой девушке за стойкой из темного дерева.

— Доброе утро, вы записывались?

— Нет, а надо было, да?

— Не обязательно. Сейчас уточню у Артёма Сергеевича, сможет ли он вас принять, — произнесла девушка заученный текст, подняла трубку телефона и продолжила говорить уже в трубку, — Артём Сергеевич, к вам посетитель. Да. Хорошо. Сейчас приглашу. — Она положила трубку и снова обратилась ко мне, — проходите, пожалуйста. Принести вам кофе или чай?

— Нет, спасибо. Кофе мы с вами попьем в другой раз, в другом месте, — сказал я, а сам подумал, что её должно быть тошнит уже от сальных намеков, но корпоративная этика не позволяет плюнуть мне в глаза. Как же хорошо, что Яна не работает в подобном месте.

Я вошел в роскошный кабинет, обставленный дорогой, под старину, мебелью. За широким письменным столом сидит парень, на вид старше меня на три — четыре года, не более. Парень, который, судя по всему, и был Артёмом Сергеевичем, встал, вышел из-за стола и крепко пожал мне руку.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал он и подвинул мне стул, а сам остался стоять.

Я сел, положил перед собой на столе ключи от машины и телефон.

— Я узнал о вас из рекламы по радио, и у меня как раз тот самый случай, о котором там говорилось, — начал я, немного волнуясь.

— Куда-нибудь уже обращались? — сказал Артём Сергеевич, пристально вглядываясь в окно на автостоянку. По лежащим на столе ключам он уже понял, что искать нужно Тойоту.

— Нет, Артём Сергеевич, пока только к вам.

— Для вас я просто Артём, — услужливо произнес парень.

— А я Владимир. Очень рад знакомству, — сказал я, стараясь держаться максимально непринужденно. — В июле прошлого года я попал в аварию. Машина сильно пострадала.

— Да, интересно, — отозвался он, всё ещё вглядываясь в окно.

— Битую машину вы там не найдёте, я не стал её ремонтировать.

— Стало быть, тотальный случай. И сколько же составил убыток?

— Трудно сказать, я не оценивал. Дело в том, что меня признали виновником дорожно-транспортного происшествия.

— Вы обжаловали постановление?

— Нет.

Он что-то подсчитал в уме и сказал решительно, но без энтузиазма:

— Что ж, едва ли я смогу вам чем-то помочь в таком случае. Сроки упущены.

— Но в рекламе же говорили про три года.

— О, это не ваш случай. Если бы вы были пострадавшей стороной, тогда другое дело, а так — дохлый номер. Пустая трата моего времени. Нет, мы, конечно, можем заявить о восстановлении срока, за ваш счёт, но шансы крайне малы. Понимаете? Ничтожные шансы.

— Совсем дохлый?

— Совсем, — подтвердил он свои слова.

— Жаль, очень жаль.

— Ничего страшного. Если что-нибудь случится с Тойотой, не дай Бог, конечно же, то рад буду помочь.

— Помочь на сколько?

— Максимально помочь. Могу, как выкупить ваше страховое дело, так и представлять интересы в суде. Кстати, эта модель хорошо считается, — он кивнул на мои ключи, а затем в сторону стоянки, — если вы понимаете, о чем я говорю.

— Нет, не понимаю.

— Профессиональный сленг, так сказать. Я имею в виду, что затраты на работу и детали, по справочнику, значительно выше, чем на самом деле. Плюс у нас хороший эксперт, который может обосновать скрытые повреждения. Но это на случай, если у вас случится авария.

— Чувствую, скоро случится.

— Вот и мне так кажется. Гололед, газель на лысой резине скользит в повороте и случайно царапает правую сторону от фонаря до фары. Ремонт выйдет, примерно, двадцать тысяч, плюс сотруднику, оформившему происшествие тридцать и водителю газели ещё десять и того шестьдесят тысяч рублей расходная часть.