Дорога мёртвых (СИ) - Фир Мария - Страница 26

Упрямо подхватив посох и свои пожитки, она направилась вперёд, стараясь обращать как можно меньше внимания на непогоду, которая усиливалась с каждой минутой. Струйки ледяной воды стекали по её лицу, и она всё думала и думала о неизвестных ей магах из Гильдии призывателей, которых казнили в Йелльваре, о том, что они, наверняка, как и она сама, лишь искали себе место для жизни, где можно было бы не опасаться каждую минуту за собственную жизнь. Небрежно смахивая рукавом солоноватую воду, она размышляла о Вестенской Академии и тех студентах, кто может оказаться в магической ловушке, настроенной на тёмных магов. Ветер превратился в ураган, пытался сбить путницу с ног, рвал на ней одежду и волосы и выбивал последние крохи тепла. Дождь полил сплошной стеной, и уже ни одной сухой ниточки не осталось на теле Лизы. Ей страшно было и представить, во что превратились заботливо сложенные в сумку и обёрнутые холстиной тетрадки и книжки.

Мантия сделалась тяжёлой, её истекающие водой полы ещё больше замедляли движения усталых ног. К своему ужасу девушка вдруг осознала, что потеряла счёт времени — сколько она уже вот так идёт, попеременно выдёргивая башмачки из вязкой глины и скользких луж?

Лиза остановилась, не чувствуя уже ни озябшего тела, ни облепившей тело ледяной одежды. Небо было сплошь залеплено тёмно-серыми низкими тучами, дорога уходила вперёд и назад совершенно одинаковая. Повернувшись несколько раз вокруг себя, она вдруг осознала, что не понимает, в какую сторону нужно идти. Ни впереди, ни позади неё не было ни единой души.

Глава 13.2

Дедушка Матеус рассказывал как-то, что во времена его юности произошёл в Фоллинге такой случай. Ребятня прыгала через канаву, заполненную водой. В то лето над равнинами стояли непроглядные густые туманы, и ни ветры, ни солнце были не в силах разогнать до конца мутную водяную завесу. Старожилы говорили, конечно, что всё это — эльфячьи проделки, мол, вылезли дикари из лесных нор и принялись наводить морок на людские поселения. А детишкам что? Хулиганили и баловались, как и заведено у детей от начала времён.

И вот прыгнула в туман одна девчушка, а по другую сторону канавы так и не приземлилась. Забрал её сизый клубящийся морок в своё царство, в иное измерение, что маги именовали сумрачным междумирьем. Много лет минуло с тех пор, дедушка успел вырасти, выучиться, поступить на воинскую службу и побывать в Пределе, вернуться в родные края, прихватив с собой из Ольдена молодую жену…

Но вот однажды после затяжного дождя объявилась в посёлке та самая девочка, как ни в чём не бывало прибежала во двор, где когда-то жила её семья. Застала там новый забор и новых хозяев, удивилась немало, пошла к соседям. Нешуточный переполох поднялся тогда в Фоллинге! Водили бедную девчонку и к лекарям, и к священникам, молитвы над нею читали и проверяли всевозможными способами — правду ли говорит, человек ли она, не дрянь ли какая сумрачная в безвинном обличье, только всё без толку. Без малого пятнадцать лет провела она в туманном царстве, а для неё обернулись они единым мгновением. А после пришла война, и о приблудной девчоночке позабыли. Осталась она у соседки на попечении, а выросла — уехала искать счастья в столицу, и никто больше не видел её и не слышал о ней.

Лиза вдохнула мокрый воздух полной грудью, до боли, затем осторожно проверила пульс. Если верить ощущениям, то она всё ещё была жива, но можно ли было им верить сейчас? Минуты шли, она отсчитывала мгновения вслух, но не замечала ни движения облаков, ни шевеления в редких кустиках, торчащих по обе стороны тракта. Шелестел бесконечный дождь, от его гула закладывало уши, и невозможно было как следует расслышать даже звук собственного голоса.

Что, если это и есть тот самый сумрачный мир, где побывала дедушкина знакомая? Что, если прошла уже целая жизнь или десять жизней, пока она, промокшая до костей, брела неизвестно куда? Чему можно верить в час, когда не движется само небо, когда не видно сияющего ока солнца, а земная твердь тает под ногами, замедляя каждый шаг и словно говоря: остановись, постой, дальше тебе нет дороги! Она не двигалась. «Если не знаешь, как поступить, сию же минуту остановись и понаблюдай за изменениями в окружающем тебя мире. Возможно, подсказки находятся совсем рядом, стоит лишь протянуть руки и взять их, выхватить из ткани бытия. При должном навыке взаимодействия с миром это не сложнее, чем вдохнуть и выдохнуть воздух», — эти слова не раз повторял профессор Сморчок, наблюдая за тренировками своих подопечных.

Фред взаимодействовал с миром безо всяких раздумий и сомнений. Забыв или попросту не выучив слова из заковыристой формулы какого-нибудь заклинания, он не боялся импровизировать и завершать пассы только что придуманным способом. Выкрикнуть наугад что-нибудь из другой главы учебника, подкинуть в алхимический котелок не записанный в рецепте компонент. «Как вы умудрились до сих пор остаться в живых?» — вопрошал порой господин Ильсен, качая головой.

Лиза невольно улыбнулась, вспомнив лицо брата. Что бы сказал Фред, если бы был сейчас рядом с ней, на залитой ливнем неизвестной дороге? Вне всякого сомнения, он останавливаться бы не стал. И уж наверняка предложил бы не мокнуть зря, а как-нибудь использовать свой дар. Какое заклинание подскажет ей правильный путь? Она опустила голову и, повинуясь странному порыву, присела и коснулась липкой глинистой дороги кончиками пальцев. Ничего. Плюхнувшись на колени, девушка погрузила в грязь обе ладони и вновь прислушалась.

Дорога была проложена сотни лет назад. Укреплённая каменистыми насыпями по обочинам, надёжная и широкая, в прежние времена она была основной жилой, связывавшей Вестен с ближайшими крупными городами — Йелльваром, Варнесом и Дроммой. Всегда ли она выглядела такой безжизненной? Нет, жизнь оставила на ней множество следов. Лиза внимала земле: в руках мелкой дрожью отдавались удары тысяч падающих капель. Она прикрыла глаза, попыталась услышать за звуками дождя что-то ещё. Пальцы сами собой перебирали податливую глину, словно пытаясь нащупать в ней что-то потерянное давным-давно. Попался острый камешек, кольнул в ладонь девушки, и тут же — мгновенно — она вдруг услышала голос над самым ухом:

— Постой, камень попал в башмак, — говорил мужчина. Голос его странным образом звучал не снаружи, а будто внутри Лизы.

— Ха, в башмак! Всё, мать их, графство — один сплошной камень, — ответил другой голос. — Копошатся в самой горе, как, мать их растак, гномы какие-то. А человеку в камне жить никак нельзя. Душа черствеет, и этот самый появляется, как его, ревматизьм.

От неожиданности Лиза резко вскочила на ноги и огляделась. Дождя не было. Тусклое солнце вяло проглядывало сквозь дымку облаков. По обе стороны дороги высился тёмными стенами густой лес, вдоль обочин тянулась зеленеющая молодая поросль. Но самое главное: дорога была заполнена людьми! Чтобы не закричать от испуга, девушка зажала рот рукой, напрочь позабыв о грязи, налипшей на ладони.

Навстречу ей и в обратную сторону тянулись телеги и обозы, шли пешие, ехали конные, вприпрыжку бежал за матерью мальчуган, размахивая деревянным мечом. Усевшись на охапку сена, ехали в повозке смеющиеся девушки, звонко напевая. На головах их были венки из васильков и ромашек. Лиза сделала несколько шагов и убедилась не только в том, что её никто не замечает, но и в том, что она теперь почти не ощущает собственного тела и биения сердца. Она попыталась догнать и окликнуть девушек из телеги, потрогать за плечо идущего с рюкзаком наперевес путника, подозвать патлатую рыжую собаку, что увязалась за двумя солдатами, выпрашивая у них хлеб и колбасу. Бесполезно. В этом странном отражении мира Лиза была не более, чем бесплотной тенью.

— Должно быть, я попала в тот самый туман, — рассудила она, шагая по дороге и обходя телеги. Как ни странно, она не испытывала больше ни усталости, ни гнетущего беспокойства. Первый испуг отпустил её, и душа погрузилась в странное умиротворение. — Или же напротив: я вывалилась из тумана в ином времени.