Дорога мёртвых (СИ) - Фир Мария - Страница 23

Девушка спрыгнула наземь. Остатки сна и лёгкая дрожь первого испуга вмиг оставили её, и стало почему-то совершенно не страшно. Она подошла. Все трое были обычными неотёсанными бездельниками, не настолько ещё одичавшими, чтобы начать убивать и грабить всерьёз, но промышляющими хулиганством и запугиванием честных людей негодяями.

— Хочешь расплатиться, а? — подмигнул старший, с улыбкой оборачиваясь к подельникам. — От такой академички мы и денег принимать не станем, только, как у вас там, умных, говорится, благосклонность!

Он протянул было растопыренную руку, но девушка предусмотрительно выставила вперёд ученический посох:

— Разве ты не знаешь, что за нападение на мага из Академии дают вдвое больший срок на рудниках, что под Вечными горами?

Хулиган сложил на груди руки и мотнул головой приятелю:

— Отними-ка у неё палку! Что за моду взяли эти бабы! Чуть что, сразу хватаются за палки… Никакого уважения.

Купец выдвинулся вперёд, загораживая Лизу:

— Оставь в покое баб, демоново отродье! А ну, отойдите с дороги!

— Ладно, по-хорошему ты не хочешь, значит будет как всегда, — заявил главарь, кидаясь было с кулаками на торговца, но тут его помощник, вместо того, чтобы отбирать палку у нахальной девчонки, кинулся ему наперерез и вытащил нож.

Второй приятель стоял, зачарованно глядя на девушку, шептавшую странные неразборчивые слова. Посох не двигался в руках Лизы, но его навершие испускало в замерший воздух вполне осязаемые кожей волны, из-за которых тело становилось непослушным и не желало подчиняться, как будто угодило в чан с густым холодцом. Впрочем, Дагнару повезло ещё меньше, поскольку его тело слушалось теперь приказов этой сумасшедшей академички. С невиданной силой молодой негодяй схватил за волосы своего предводителя и, приставив нож к его горлу, замер, сотрясаясь от охватившего его волнения. Из-под лезвия брызнула кровь — главарь захрипел, а купчиха пронзительно завизжала, в страхе спрятавшись за телегой.

— П-п-проклятье, Даг, а ну отп-п-пусти щас-с-с же, — выдавил мужчина занемевшими губами. Лезвие ножа лишь ранило его кожу, ещё не добравшись до горла.

Лиза чувствовала, как пульсирующие энергетические нити секунда за секундой забирают у неё силы — не только магические, но и жизненные. Намерение молодого разбойника было так сильно, лежало на самой поверхности, что его можно было бы уловить, даже не имея никаких волшебных способностей. Он ненавидел главаря и раз за разом ночью, на привалах, в заброшенных лачугах и на постоялых дворах украдкой хватался за нож, уже даже заносил его над подельником, но в самый последний момент не решался.

Умелому магу потребовалось бы совсем немного усилий, чтобы преобразовать такую яркую и лютую ненависть в действие, но это, разумеется, относилось к разделу повсеместно запрещённой магии разума и не изучалось в мистических школах, а потому юной Лизе пришлось полагаться только на собственную интуицию и замедляющие заклятия. Остановив на время негодяев, она с большим трудом сдерживалась, чтобы не потянуться к концентрированному источнику силы, чужой жизненной силы, сосредоточенной в каких-то двух шагах от неё. Кровь разбойника стекала по лезвию ножа и капала на ворот его рубахи.

— Не убивай их, попугала и будет, — торговец с опаской прикоснулся к рукаву мантии Лизы, отчего его жена закричала с утроенной силой:

— Не трогай ведьму, не трогай поганую ведьму!

Девушка опустила руки. Перед глазами плыли тёмные круги. Первым в себя пришёл пострадавший, вывернулся из хватки зачарованного приятеля и припустился через канаву в заросшие высокой травой луга. Двое других выходили из оцепенения медленно, отряхиваясь и отплёвываясь от невиданной магии. Купец столкнул обоих в канаву, куда они покатились кубарем, словно были до бесчувствия пьяны, обтёр руки о штаны и обернулся к Лизе:

— Всякое я видал на дорогах, но вот чтобы средь бела дня кто-то творил такое грязное колдовство, как ты сейчас, — не припомню такого. А посему извиняй. Сама, поди, знаешь, что за такие вот выверты прижигают пятки да сажают на кол.

Сил говорить у неё не осталось, она беспомощно наблюдала, как торговец с женой стащили с телеги и швырнули в пыль её мешок с пожитками, а затем спешно тронули лошадей и укатили со своим спасённым товаром по Западной дороге. Она понятия не имела, сколько миль теперь отделяли её от Вестена, но делать нечего, проводив взглядом удирающих в страхе разбойников и скрытую облаками поднятого песка телегу, Лиза подобрала посох и ставший непомерно тяжёлым мешок и двинулась в путь.

***

За окнами была уже непроглядная темень, когда девушка почувствовала, что силы капля за каплей возвращаются к ней вместе с горячей похлёбкой, сдобренной кусочками масла и кружкой дымящегося травяного отвара. Последние несколько часов, когда она, едва не падая от усталости, брела по дороге в Вестен, запомнились ей плохо. Утомившись совсем, Лиза присела у обочины и попыталась отыскать припасённые в мешке флакончики с целительным зельем, но увы — склянки оказались разбитыми, а заботливо приготовленный родителями и маленькой Элин эликсир ушёл на то, чтобы намочить её сменное бельё.

— Что ж, — вздохнула девушка, — если я некромант и могу поднимать мертвецов, то неплохо было бы научиться поднимать и себя.

Собравшись с силами, она встала и шла без остановки до тех пор, пока с очередного холма её взгляду не открылась бескрайняя Вестенская равнина. Темнело быстро, плотные облака неслись над самой головой путешественницы, но там, внизу, горело множество тёплых домашних огней, увидев которые, Лиза сразу забыла о боли в ногах и спине и почти побежала с холма вниз.

Теперь, когда она украдкой скинула под лавкой башмачки и небольшими глотками отпивала ароматный отвар, весь прошедший день представлялся ей сумбурным сном, цветастой небылицей, увиденной на исходе ночи. Казалось, стоит только отнять глаза от края широкой глиняной кружки, как она увидит маму и папу, Фреда, сестрёнок, накрытый к ужину стол. Глаза закрывались сами собой, и в какой-то миг девушка, должно быть, провалилась в небытие и задремала.

— Эм, кхм, — раздалось над её ухом, и она немедленно вскинулась, как бывало с Фредом на уроках общей истории: пока Ханна Бранд зачитывала летописи, юный маг огня умудрялся увидеть несколько снов.

Усатый трактирщик с улыбкой показал троим новым посетителям на свободную сторону стола напротив Лизы, и немолодая уже дама в сопровождении подруги и не по сезону укутанного в меховой жилет бодрого седого джентльмена проворно расположились на широкой скамье. В руке хозяина заведения был стакан зелёного стекла, который он не переставал усердно натирать льняной салфеткой:

— Всё как обычно? — уточнил он у новоприбывшей троицы.

Гости переглянулись и согласно закивали в ответ, а Лизабет принялась осторожно нашаривать ногами обувь. Старичок заметил её смущение и доверительно наклонился через стол, чуть привстав:

— Уважаемая волшебница, смеем заверить, что вы нисколько нам не мешаете!

Одна из дам стеклянно расхохоталась и закивала, её кудри при этом оставались неподвижны, словно были покрыты застывшей смолой, серьги же из крупного янтаря закачались, как маятники, на вытянутых длинных мочках. Девушка вежливо склонила голову и пролепетала слова благодарности, после чего вновь спрятала взгляд в наполовину ещё полной тарелке.

— На чём мы остановились, драгоценные? — прищурился горожанин, и одна из старушек потеребила его рукав, что-то прошептав на ухо. — Ах да, конкременты памяти? Мне не мешало бы обзавестись парочкой, чтобы не терять нить разговора всякий раз, когда мы отвлекаемся на пустяки!

Они засмеялись. Лиза осторожно доела похлёбку, стараясь не задевать ложкой тарелку, как это делали городские жители, и вновь нащупала кончиками пальцев ботинки. Иллюзия уюта рассеялась без следа, она осмотрелась и заметила, что за время её сладкой дремоты таверна заполнилась множеством людей. Шум голосов нарастал. Там, где заканчивались столы и начиналась общая комната для отдыха, собирались слушать музыканта. Тот делал вид, что подтягивает и настраивает струны лютни, но на самом деле ожидал, конечно же, бесплатной выпивки.