Безмолвная рябь (СИ) - Костенко Алексей - Страница 5

— Их взаимное расположение подчиняется четким законам, а это значит…

Он начал линию от центра, и, каждый раз, когда она натыкалась на границу лепестка, Аш слегка менял направление. И описав полный круг, она вернулась к центру.

— Это значит, что любой сигнал, рано или поздно, возвращается в точку, откуда был послан.

Абигейл пыталась переварить услышанное.

— То есть, волна отразится от стенки…

— Нет, — перебил ее Аш. — Искажение возникнет одновременно в каждой точке, и мы сможем зафиксировать его отражение.

— Так почему бы не попробовать?

Аш развел руками.

— Здесь есть два нюанса. Для эксперимента понадобится огромное количество энергии. Вряд ли, правительства пойдут на то, чтобы отключить от энергоснабжения мегаполисы.

Подумав, Абигейл согласно кивнула.

— Вы сказали, есть два нюанса.

Вармер достал коммуникатор и запустил программу.

— Не смотря на то, что гравитация является свойством пространства, и, с точки зрения Ньютона, распространяется мгновенно, — сказал он, не отрываясь от расчетов, — при прохождении границы кластера будет возникать задержка во времени: сигнал будет словно исчезать за пределами трехмерного пространства, а потом снова появляться в нашем континууме.

Он углубился в расчеты, а Абигейл наблюдала за его длинными пальцами, и думала, что не зря послушалась Оскара, когда тот посоветовал именно этот отель, узнав, что она собирается покататься на лыжах.

Девушка вздрогнула когда Аш сказал:

— По приблизительным расчетам получается около ста сорока лет.

Профессор Вармер совершенно забыл, что приехал сюда любоваться снегом.

2079

— Переключи на Нобеля — попросил Ричард.

Бармен окинул взглядом почти полностью заполненное заведение, и равнодушно ткнул кнопку на пульте. Гиру, крупному парню со сломанным ухом, было плевать на посетителей, но эти двое постоянных клиентов вызывали в нем некоторое уважение, подкрепляя его каждый раз щедрыми чаевыми.

— Между прочим, это финал лиги, — пробурчал сидящий рядом Клаус.

Ричард не оборачиваясь, ткнул пальцем за спину.

— Думаешь кому-нибудь из этих животных есть дело до футбола? Их интересует только то дерьмо, которое каждые два часа привозит поезд.

Клаус бросил взгляд назад, и пришел к выводу, что Ном имел ввиду не людей, а именно то, что везут пассажиры.

Зал был заполнен разношерстной компанией, но особенно бросались в глаза арабы и азиаты. Наверное потому, что казались неуместными на Аляске, так же, как и сам город на маршруте. Москва, Нью-Йорк, Лондон и Ном. Четыре узловые станции вакуумного монорельса, из которых путешественники разъезжаются по всему миру.

Клаус постоянно порывался спросить Ричарда, случайно ли так получилось, что экспериментальная площадка находится в городе, название которого звучит так же, как и его фамилия. Но, подозревая, что это всего лишь банальное совпадение, предпочитал не знать ответа и строить домыслы, скорее всего, не имеющие ничего общего с действительностью.

Когда выяснилось, что газовый пузырь неподалеку от Фэрбанкса, залегает на меньшей глубине, чем показала предварительная разведка, власти Нома, в котором не насчитывалось и десяти тысяч жителей, сделали все, чтобы станцию построили именно здесь.

Почти полное освобождение от налогов и привлечение дешевой рабочей силы помогли добиться желаемого. Но по окончании строительства, город по уши увяз в кредитах. Мэр ожидал помощи от инвесторов, но те, привлеченные небывало выгодными экономическими условиями, не спешили идти навстречу, шантажируя полным закрытием бизнеса, при изменении финансовых обязательств.

Город пошел ва-банк, и объявил себя зоной свободной для предпринимательства, предпочитая не замечать, что бюджет, по большей части, наполняется за счёт проституции и тирекса.

Конечно, в Номе, как и по всему миру, блистер из семи разноцветных таблеток, официально был объявлен вне закона, но это не мешало любому желающему, даже не знающему ни одного из международных языков, купить желаемое. Достаточно было знать название. Или даже просто, поджав руки к груди, издавая рыки, покрутить головой, изображая динозавра.

Новый наркотик не зря получил такое название. Описать его можно было одним словом: мощный. Он стал настолько популярным, что вызвал отток игроков из виртуальной реальности, а каждая таблетка получила свое имя: красная — «поцелуй», желтая — «солнце», зеленая — «тоска» и так далее. Разумеется, больше всего названий, было у черной, которую нужно было принять, чтобы наркотик начал действовать. «Базовая», «ключ», «яд», «телепорт», названий было великое множество, как и вариантов воздействия на психику. Все зависело от комбинации и времени между приемами таблеток разных цветов, и от того, чем запивать. Вода, сладкий чай, алкоголь — каждый по-своему, мог в корне изменить действие «радуги».

Как ни странно, сам препарат был относительно безвреден, чего нельзя было сказать о людях, под его воздействием.

Все больше энтузиастов искали новые комбинации, публикуя схемы употребления. Некоторые даже шутили, что пора вводить эту дисциплину в олимпийскую программу, и даже дав одной из комбинаций название «Олимпиада».

И именно это и вызывало опасения. Как выяснил один из адептов нового наркотика, если разбавить радугу «Хулиган» тыквенным соком, то бесшабашное бесстрашие сменяется такой глубокой безмятежностью, что больше чем у половины людей, воспользовавшихся рецептом, останавливалось дыхание.

Но это не остановило поиски комбинаций, а, наоборот, подстегнуло их, добавив пикантности: теперь каждая новая радуга встречалась с ещё большим восторгом, а на автора сыпались комплименты о его смелости и самоотверженности.

К счастью, изготовление препарата, представляло некоторые сложности, предполагая кое-какие знания и наличие, пусть и не очень сложного, но специфического оборудования. К тому же, он состоял из девятнадцати компонентов, большая часть из которых могла быть синтезирована только в лабораториях семи крупнейших корпораций. Подвох был в том, что все эти лаборатории работали на нужды фармакологической промышленности. Все попытки запретить производство лекарств, включающих в себя вещества, необходимые для тирекса, натыкались на ответные жесткие иски о недобросовестной конкуренции. Максимум, чего удалось добиться, это запрещения одновременного распространения в каждом из жестко разграниченных регионов более 30 % препаратов из «списка тирекс».

Ном тоже входил в один из таких регионов, но, в отличии от других городов, в нем не было уголовной ответственности, за хранение запрещенных препаратов. Поэтому, пассажиров на контрольном пункте не спрашивали, зачем им, например, шестьдесят упаковок ребетадина. Может быть, он везет их по просьбе родственников, страдающих болями в суставах.

Клаус снова посмотрел на «родственников». Половина тряслась в ожидании дозы, но не решалась проглотить таблетки, пока не встретят прибывших путешественников. Парадоксально, но в городе практически отсутствовала преступность, и каждый турист знал, что может заработать легких денег, ничем не рискуя. Ном стал городом, где словно конструктор, собирался тирекс из частей, свозимых из разных концов мира.

— Вообще-то, я смотрел, — проворчал Клаус.

Ричард рассмеялся.

— То, что ты немец не делает тебя страстным болельщиком. Спорю, что ты даже не знаешь, сколько в команде защитников.

— Левый, правый, полулевый, полуправый, — наобум ответил Клаус

Ричард снова рассмеялся.

— Полуцелые игроки? Узнаю профессиональную деформацию.

Немец, не уверенный, что верно назвал позиции, но не желающий это признать, спросил:

— И как же, по-твоему, они правильно называются?

Ричард пожал плечами.

— Понятия не имею. Именно поэтому, я и попросил переключить на трансляцию Нобелевской премии. Уж в этом то мы, друг мой, худо-бедно разбираемся.

Клаус скривился.

— Ты же сам говорил, что она давно уже превратилась в шоу, где важнее рейтинги, чем реальные достижения.