Над Этной розовое небо (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 38

— Это Эдуардо, мой партнёр и хороший друг. Ты его, наверное, уже знаешь. Сейчас он тебе всё расскажет. Давай, Эдуардо, объясни ситуацию.

— Да, дон Коррадо. Ситуация наша довольно проста.

Эдуардо говорит с сильным русским акцентом. Ничего себе… Что же здесь происходит?

— Жалко, что мы не успели познакомиться раньше, но я не только партнёр дона Коррадо, но я теперь и ваш партнёр тоже.

— Да-да, — хрипит Коррадо. — Мы тут все партнёры.

Значит это Сухих, завладевший папиной компанией.

— Я буду говорить предельно откровенно и, надеюсь, вы оцените мою открытость. Этого же мы ждём и от вас.

— Вы ворвались в мой дом, похитили меня и дочь и ждёте от меня желания сотрудничать?

— Мы ждём не желания, а сотрудничества и это похищение — прекрасный аргумент, который вы уже смогли оценить, — акцент у него довольно сильный, но говорит он грамотно, видно, что хорошо знает язык. — Но ближе к сути. Суть такова, что я с недавнего времени управляю очень уважаемой и авторитетной компанией, ввозящей в Россию большое количество качественного итальянского вина. У неё отличная репутация в России и в Италии, что для нас очень важно. Компания работает прозрачно, платит налоги и не имеет проблем с контролирующими органами.

— В последнее время имеет…

— Это уже в прошлом. Как только управление компанией перешло ко мне мы решили все проблемы, с которыми вы не могли справиться — Эдуард смеётся. — Но мы рассчитывали, что в рамках пакета приобретаем и ваше сицилийское предприятие, что для нас очень важно.

— Этого я не понимаю. Предприятие убыточное, зачем оно вам?

— Дело в том, что оно должно быть задействовано в производственно-дистрибуционной цепочке, разработанной нами. Повторюсь, мы говорим предельно откровенно, потому что верим в ваш разум и привязанность к младшей дочери.

— Причём здесь моя дочь? Если хотите, чтобы я сотрудничал немедленно отпустите её.

— Боюсь, что это невозможно — она будет гарантией вашей лояльности. Всё очень просто. Вы передаёте компании, соучредителем которой являетесь, сицилийское хозяйство, остаётесь здесь, живёте на своей вилле и уделяете максимум внимания производственным процессам. Стараетесь, чтобы вино, над которым в последнее время работала ваша дочь, было действительно неплохим. Мы будем забирать абсолютно всё произведённое вино и отправлять по обычным экспортным каналам. Но на этом ваша ответственность не заканчивается. Часть груза будет, помимо вина, содержать что-то ещё.

— Что содержать? Что это значит?

— Что именно — вас не касается, вы отвечаете только за производственную часть. Всё остальное — наша забота. Люди дона Коррадо будут вам передавать небольшие пластиковые контейнеры, много контейнеров, очень много, а вы обеспечите, чтобы они были помещены в бутылки с вином. Этот груз будет у вас в приоритете. Вы будете его беречь, как собственное дитя. А ваша дочь поедет со мной в Москву и будет работать в команде нового директора компании. Вы его знаете. Вот такой у нас дружный коллектив получается.

— Лиза вполне может остаться здесь. Зачем её везти в Москву?

— Затем, что так мы сможем гораздо эффективней контролировать вас обоих, — вступает Коррадо. — Да ты не беспокойся, Эдуардо за ней присмотрит и работой интересной обеспечит и жильём на первое время. Вот и всё. А теперь займёмся делом. Сейчас тебя отсюда увезут, а девчонка останется в компании с моими ребятами. И я тебе обещаю, до пятнадцати часов с ней точно ничего не случится. А в пятнадцать тебя снова привезут сюда и у тебя будут с собой все необходимые бумаги. Мы приедем с нотариусом и быстро, без проволочек оформим сделку. И всё. Эдуардо и Лиза полетят в Москву — можешь захватить для неё необходимые вещи — а ты поедешь работать. Ну а если ты решишь сделать какую-нибудь глупость, то первой кто умрёт будет твоя дочь. Перед этим с ней позабавится Лука — зачем добру пропадать — говорят он от неё без ума. Это вот этот лысый парень, ты его уже видел. Давай Лука, надень на него мешок.

— Лиза, всё будет хорошо! Не бойся! Всё будет… — папа кричит, но не успевает закончить фразу, потому что его выводят из комнаты.

28

В наступившей тишине я чувствую себя ростком, по которому проехали на танке, закатали в грязь, лишили воздуха, света и надежды. Голова раскалывается, всё тело ноет, желудок режет, во рту пересохло. Я подхожу к двери и стучу. Ничего не происходит. Тогда я стучу сильнее.

— Эй! Дайте мне воды!

Тишина…

Я прижимаюсь к двери спиной и начинаю бить по ней ногой.

Через некоторое время доносятся шаги. Отхожу от двери. Она открывается и на пороге появляется бритоголовый Лука.

— Чего тебе надо, сучка?

У него бегающие глаза, злое лицо, обветренные, потрескавшиеся губы, мерзкие тоненькие усики.

— Дай мне воды… — до трёх часов, вроде, я как бы в безопасности.

— Чего? — он говорит с презрением и щурит без того маленькие свиные глазки. — Воды? Хочешь пить, сучка? Покажи сиськи!

Я инстинктивно прижимаю руки к груди и делаю шаг назад.

— Быстро, я сказал! Показывай свои сраные сиськи!

Он подходит ко мне почти вплотную. В нос бьет запах пота, несвежей плоти и табачного перегара — похоже, он только что курил.

— Я уговаривать тебя должен? Сучка! Быстро давай! — он выплевывает эти слова вместе с капельками слюны прямо мне в лицо. Его красные глаза полны злобы, вздутые вены на лбу пульсируют, ходят желваки. Холодею, по крови несётся адреналин, я сжимаюсь, костенею, крепче прижимая руку к груди там, где сердце пытается вырваться наружу.

— Не понимаешь, по-итальянски, да? — говорит он неожиданно тихо, вроде бы успокаиваясь и качает головой, и в то же мгновенье наотмашь бьёт меня по щеке ладонью. От сильного удара и от неожиданности я падаю на спину, раскидывая в стороны руки и ноги. В ухе звенит, а щека, опалённая пощёчиной, полыхает огнём.

— Эй, ты что, дебил? — слышу я голос Николы. — Тебе босс яйца отрежет!

Лука резко поворачивается на голос.

— Что-то я не понял, у кого это голосок прорезался? Тебе чего здесь надо? Зачем приперся? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Придётся подождать — она первая. Сначала выебу её, а потом возьмусь за тебя. Договорились?

— Ну ты Лука реально дебил, каких мало. Она нужна нетронутой, как дон Коррадо обещал её отцу. Если ты что-нибудь с ней сделаешь, то он из тебя живого кишки выпустит.

— Да неужели? Правда? Так давай, позвони дону Коррадо, посмотрим, что он тебе скажет. Заодно объяснишь, что ты тут делаешь, чего вынюхиваешь.

— Я телефон выронил вот и вернулся за ним.

— Да-а? Нашёл?

— Нашёл. А вот что ты делаешь?

— Я делаю то, что мне велено и тебя это не касается. Так что давай, вали отсюда, педик.

Лука поворачивается ко мне. Я отползла к стене и теперь сижу, сжавшись в комок и обхватив колени руками. Лука медленно подходит.

— На чем мы остановились? — говорит он с мерзкой улыбкой.

Он наклоняется, хватает меня за лодыжки и тянет к себе.

— Сначала я тебя трахну, потом снова трахну, но уже в зад, а после заставлю вылизать мой член. Вот такая у нас с тобой программа. Я уверен, это то, что тебе сейчас нужно. Но если будешь непослушной, или мне не понравится, как ты сосёшь, придётся снова тебя ударить. Снова и снова. Так что решай сама, что для тебя лучше.

Он подминает меня под себя, наваливаясь всем весом и с силой разводит руки, крепко держа за запястья. Я лежу распятая, прижатая, терзаемая зловонным демоном. В спину врезаются острые камни, голову заполняет резкая, рвущая боль, тело становится тонкой оболочкой для мрачной, душной пустоты, в которой испуганно и отчаянно мечется сердце. Наверное, это конец, думаю я. Мутные свиные глазки Луки заглядывают в мои истекающие слезами глаза и до меня доносится его мерзкое дыхание:

— Раздвигай, сука, ноги.

Он просовывает руку и тянет мои шорты, они не поддаются, и он просто сдвигает их вместе с трусиками в сторону. Мне страшно, я не хочу, чтобы он видел мой страх, но непроизвольно содрогаюсь от отвращения. Он выгибается, чуть приподнимаясь надо мной, чтобы достать член. И в этот момент его голова резко дёргается, он невероятно быстро вскакивает, хватается за шею и тут же падает на колени, крутит головой, закатывает глаза и заваливается на бок. На губах появляется пена. За ним я вижу Николу со шприцом в руке.