Над Этной розовое небо (СИ) - Белова Юлия Рудольфовна - Страница 16

С обеих сторон мелькают виноградники. Это не наши, наши в глубине, не у дороги. Фабио притормаживает, поворачивает направо, съезжаем на грунтовую дорожку, всю в колдобинах.

— К русскому хозяйству ведёт русская дорога.

— Почему? — он не понимает, смотрит удивлённо.

— Потому что яма на яме.

— Да-да, у нас здесь так, — смеётся, но смысл шутки, думаю, не улавливает.

Вот и наш виноградник. Он тянется отсюда вдаль по холму. Подъезжаем к большим железным воротам, перегораживающим дорогу. Забавно, я такое только на Сицилии встречала, ворота есть, но никакой ограды нет. То есть если ворота закрыты их можно обойти и двигаться дальше. Здесь это повсеместно. Сейчас они открыты, и мы проезжаем через них. По узкой и уже не такой ухабистой дорожке попадаем к двухэтажному производственному зданию. Здесь мы делаем вино. Тут же находится офис и дегустационный зал. Есть ещё погреб. Ленивые собаки без интереса смотрят на нас, но не двигаются с места. Жарко. Едем мимо крепости из пластмассовых ящиков для винограда и медленно подкатываем к вилле, стоящей в тени больших оливковых деревьев. Тут мне и предстоит поселиться. Оштукатуренные стены светло-голубого, почти белого цвета, деревянные ставни, черепичная крыша. Мне здесь всегда нравилось, я представляла, что это домик феи. Перед входом маленькая зелёная лужайка, на террасе цветы в огромных керамических мавританских головах, чуть поодаль гранатовая рощица и лимонная роща побольше, стайка кактусов. За ними сумасшедший вид на далёкие горы, на зелёное ущелье, по дну которого разбросаны деревни, виноградники, зелёные заросли. Я чувствую лёгкий трепет, как от встречи со старым другом, и торопливо вхожу в дом.

Сразу попадаю в просторный салон — камин, диваны, современные картины на стене, к счастью, не от Инги, керамика из Кальтаджироне. Переосмысленный итальянский сельский стиль с экстремальным комфортом. Над интерьером работал известный московский дизайнер, уж он постарался создать здесь настоящую сказку. Если сказать коротко, массивная деревянная мебель, невероятные светильники и космос туалетных комнат. Из салона можно попасть в жилую часть дома и на кухню с большой столовой.

Фабио заносит чемодан и ведёт меня на кухню.

— Лиза, давай, ешь, — забавно говорит он по-русски, и я смеюсь. Он знает несколько русских фраз и любит ими блеснуть.

Фабио включает газовую плиту, гремит кастрюльками, звенит посудой, хлопает дверками:

— Давай-давай, это Паола приготовила. Она сама не могла приехать, ты знаешь, но она обязательно хочет с тобой увидеться.

— Спаси-и-и-бо! Вот это да! — я удивлённо ахаю и охаю. На столе появляется целая гора еды.

— Так, это капоната, здесь аранчини, не знаю с чем, попробуешь, так, это равиоли с мясом и грибами, это что-то она из овощей ещё придумала, здесь на плите осьминожки с оливками в томате, так… что ещё? Ну в холодильнике кое-какие продукты на первое время… яйца, прошутто, сыр, фрукты… А, да, вот твои канноли, — он достаёт из холодильника огромный бумажный свёрток с моими любимыми сицилийскими трубочками.

— Где вино сама знаешь.

Я обнимаю Фабио. Он улыбается, похлопывает меня по плечу.

— Всё, я побежал.

— Ты что, пообедай со мной!

— Нет, сегодня никак, извини, надо ребятам дать задание. И я уже обедал. Отдыхай. Завтра в восемь за тобой заеду. Нормально?

— Да, конечно!

Он достаёт из кармана телефон.

— Скажи свой номер.

Я диктую. Он проверяет:

— Да, тот же самый, не изменился. Хорошо.

Я предупреждаю, что у меня телефон разряжен, но через полчаса уже будет включён. Спрашиваю номер Паолы, чтобы позвонить и поблагодарить. Фабио уходит. После этого беру чемодан и иду в комнату, где всегда жила, когда приезжала сюда. Это небольшая гостевая комнатка. В доме есть ещё три спальни, но подумав, выбираю её. Мне хватит. Туалет и душ есть, все необходимое тоже.

Ищу переходник и включаю в розетку зарядку, подключаю телефон — черный экран, разряжен наглухо. Распаковываю чемодан, раскладываю вещи в шкаф, достаю мамину фотографию, ставлю на тумбочку. Умывальные, банные и гигиенические. Всё расставляю основательно — думаю, я здесь надолго.

Пикает телефон. Что, оживаешь? Хорошо. У меня в нём две симки — одна итальянская, одна московская — я всегда на связи. За исключением нескольких последних дней… Ну, что тут у тебя? Беру его в руки. Ух-ты, квадриллион пропущенных. Ладно, сначала папе надо позвонить. Ему похоже совсем некогда, но он отвечает на мой звонок, благодарит, что позвонила и обещает перезвонить. Потом звоню жене Фабио, разливаюсь в благодарностях, нахваливаю еду. Паоле очень приятно. Я ещё не ела, но ей говорю, что всё попробовала. Она рада меня слышать, и мы договариваемся поскорее увидеться. Теперь можно и пообедать, я, честно говоря, проголодалась. Иду на кухню с телефоном и с зарядкой, включаю и проверяю список пропущенных. Папа, Инга, ей-то что надо было… и 17 звонков от Марко. Сердце взрывается, опускаюсь на стул.

14

Так, похоже надо спуститься в папин тайник. В подвале виллы оборудован небольшой винный погреб. Я иду туда. Включаю свет, спускаюсь по лестнице. Выпью-ка пузырьков. Выбираю Франчакорту — итальянское шампанское. Открываю тут же и наливаю в бокал, делаю несколько больших глотков. Уже лучше. Здесь и столик, и высокие стулья, и бокалы. Рассматриваю стеллажи и холодильники. В холодильниках то, что нуждается в строгом поддержании температуры. Ладно, для разгона возьму что-нибудь попроще. Беру со стеллажа красное Неро д’Авола — заодно подготовлюсь к завтрашней поездке с Фабио.

Возвращаюсь на кухню. Выпиваю ещё бокал Франчакорты, убираю бутылку в холодильник. В животе становится тепло, настроение постепенно улучшается, все сомнения и вопросы отступают в область непроглядного тумана. Теперь надо поесть. Начну с капонаты, нет, лучше с аранчини. Кусаю большую, размером с мой кулак, шишку оранжевого цвета. М-м-м-м…. Неполезно, конечно, но как же вкусно. Это рис, смешанный с сыром, оливками, томатом, специями. Из него сделан шар, обвален в муке и обжарен во фритюре. Передать не могу, как вкусно. Наливаю в бокал красного и иду пробовать по всему списку. Капоната — фантастика. Это традиционное сицилийское рагу с баклажанами. Сицилийские баклажаны — это что-то абсолютно особенное. Пробую всё. Когда дохожу до осьминогов слышу стук в дверь. Бегу к двери — этоа Пьерджорджио.

— Лиза! Привет!

— Пьерджорджио! Бон джорно! Заходи, пообедай со мной!

Высокий, могучий Пьерджорджио вваливается в мой дом. У него большие руки, крупные черты лица и смеющиеся глаза. Он всегда громко говорит и открыто улыбается. Иногда производит впечатление простака, но это не так — он умник и хитрец.

— Пойдём на кухню.

— О, как у тебя здесь красиво.

— Ну это заслуга отца. Пошли. Что выпьешь — Франчакорту или Неро д’Авола?

— А что у тебя?

— «Оккипинти», — называю я производителя красного.

— Уф-ф, ну давай.

Он садится за стол, смотрит на этикетку и склоняет свою лысеющую голову над бокалом. Засовывает туда огромный нос, потом поднимает бокал на уровень глаз, смотрит на свет, крутит, снова засовывает нос, нюхает, снова крутит, снова нюхает, затем делает большой глоток, громко и долго булькает, причмокивает и, наконец, глотает.

— Неплохо, да? — Пьерджорджио смеётся. — Нет, есть я не буду, я уже обедал. Ты ешь-ешь.

— Попробуй аранчини.

— Нет, ладно, давай немного осьминогов.

Я подаю тарелку и подливаю ещё вина.

— Спасибо. Что скажешь про вино?

— Хорошее Неро д’Авола. Округлое, достаточно яркое. Мне этот сорт, в принципе, немного простоватым кажется, но это вино отличное.

— Не бывает простых сортов.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он тут же добавляет:

— Кроме Глеры!

И мы оба заливаемся от смеха. Из Глеры делают просекко, а мы его вином не считаем, потому что, как постоянно говорит Пьерджорджио, это слишком примитивный виноград и превратить его в хорошее вино просто невозможно.