Изъян в сказке: бродяжка (СИ) - Коновалова Екатерина Сергеевна - Страница 13

Они говорили об этом много раз, но после того, что едва не произошло несколько минут назад, Мэгг должна была спросить снова.

— Больше всего на свете, — решительно ответил Рей. — Я хочу видеть тебя женой богатого лорда и хорошего человека, который будет любить тебя всю жизнь и которому ты ответишь такой же любовью.

— И жили они долго и счастливо?

— В этом мире и в садах Всевышнего, — кивнул поэт.

— А ты… Рей, ты… — она не успела выразить свой вопрос, останется ли он жить с ней и её будущим мужем в поместье, Рей угадал его:

— Я найду чем заняться. Стению мы с тобой исходили вдоль и поперёк, так что теперь, наверное, подамся в Эмир или в Зиан. Если я останусь рядом, всегда нужно будет опасаться того, что правда о тебе выплывет наружу.

— Я не хочу так, — пробормотала Мэгг, сжимая в кулаки вспотевшие руки.

— Я всё равно не усижу на одном месте, — Рей поднялся с постели, поправил покрывало, снова погладил Мэгг по голове и добавил: — Может, мы ещё и встретимся, но сейчас я за тебя спокоен. Кэнт тебя обижать не станет. Хотел бы я…

— Что?

— Остаться до свадьбы и посмотреть на твоего избранника, но, похоже, не выйдет. До свидания, малышка.

Мэгг успела перехватить его руку, сплести свои пальцы с его — сильными, длинными, — и прижать к груди, где бешено колотилось сердце.

— Эй! — Рей высвободился и тронул кончик её носа. — Не вздумай разреветься! Леди это не к лицу, а моей смелой малышке — тем паче.

Эти слова помогли Мэгг удержаться от слёз и почти твёрдым голосом сказать:

— Храни тебя Всевышний, Рей.

В конце концов, она давно уже научилась не спорить с ним. И если он сказал, что должен идти, значит, должен. Когда она станет знатной леди, она, несмотря ни на что, отыщет его, узнает, за что его хочет арестовать стража и снимет с него все-все обвинения. И тогда он будет совершенно свободен, захочет — будет странствовать, а нет — поселится в её поместье или в собственном доме.

«Я тебе это обещаю, Рей», — мысленно сказала она.

Рей отошел к окну, еле слышно скрипнуло что-то на окне, на миг луч лунного света заслонила тень.

— Забыл, — раздалось из-за шторы, — если смогу, передам через кого-нибудь весточку, скажу, что от Соловья, — снова скрипнуло, и тень исчезла.

— Буду ждать, — произнесла Мэгг, но в пустоту. В спальне она снова была одна.

Наутро она проснулась если не больной, то, во всяком случае, разбитой. Ей всю ночь снилось что-то мутное и пугающее, а думать при свете дня о том, что Рей уже далеко и неизвестно, увидятся ли они снова, было тяжело и больно.

Ни Фанни, которая, помогая Мэгг причесаться, взялась петь народную песенку, ни госпожа Сиан, хвалившая её осанку и цвет кожи, не могли её развеселить.

За завтраком, который лорд Кэнт пожелал съесть в компании дорогой внучки, она была молчалива и задумчива. Старик отставил от себя чашку с травяным отваром и спросил:

— Снова размышляешь о балах, леди Магарет?

— Не совсем, дедушка, — отозвалась Мэгг, — я думаю…

«О том, что вчера ночью была трусихой и глупой гусыней!»

— Я думаю о том, удастся ли мне взглянуть на лошадей для кареты.

Кэнт сделал знак рукой, и слуги, в том числе госпожа Сиан, сидевшая за столом, как член семьи, поспешно удалились. Когда закрылась дверь, лорд произнёс:

— Вчера я был порядочно зол на то, как ты вертела хвостом перед Эскотом. Мы во вражде с его семьей уже добрых полтора века. Но сейчас думаю, что всё складывается неплохо. Земли Эскотов — лакомый кусок, а род насчитывает добрых четыреста лет. Даже мой младше.

— То есть вы хотите, лорд Кэнт…

— Не перебивай, — старик отпил ещё отвара, — я думал отдать тебя за старшего сына лорда Харроу, его не было вчера на балу. Или за Грейсона.

Грейсона Мэгг помнила смутно — это был хрупкий и болезненный юноша, дважды сбившийся с ноги в танце.

— Но Эскот — зверь покрупней. Я пригласил его смотреть лошадей, как ты верно подслушала. И думаю, что тебе стоит взглянуть на них тоже — разумеется, с балкона.

— Буду счастлива, дедушка, — согласилась Мэгг, не испытывая на самом деле никакого счастья. Даже мысль о том, что она увидит милорда Эскота, не могла порадовать её: слишком больно было думать о расставании с Реем.

Но вызывать недовольство Кэнта она не желала, поэтому заставила себя улыбнуться и взбодриться, а к тому моменту, как Сиан и Фанни одели её и вывели на балкон, Мэгг уже почти готова была улыбаться и радоваться, как этого желал бы Рей.

Глава восьмая. Кони и короли

Лошади были великолепны — Мэгг никогда в жизни таких не видела. Тонконогие, с гнутыми шеями, с лоснящимися чёрными шкурами, они казались не животными, а волшебными существами. Их удлинённые тёмные глаза горели задором.

Из дома вышли, переговариваясь и посмеиваясь, как добрые друзья, Кэнт и милорд Эскот. К ним тут же подлетел тощий вертлявый человечек в зелёном камзоле, низко поклонился и что-то протараторил, помогая себе руками и двигаясь всем телом, словно не разговаривал, а собирался пуститься в пляс.

Кэнт ответил недовольно, а Эскот, наоборот, обрадовался и дал человечку монету из кошеля на поясе, потом обернулся, взглянул на балкон и отвесил Мэгги учтивый поклон, сняв свою роскошную шляпу и едва не подметя двор её длинными белыми перьями. Госпожа Сиан ткнула Мэгг под рёбра, и она, спохватившись, помахала в ответ. Эскот ещё раз поклонился и вернулся к лошадям.

Почему-то Мэгг думала, что выбор будет недолгим, но ошиблась. Сначала всех семерых кобыл конюхи по очереди провели перед лордами. Потом каждую пустили по кругу рысью и медленным галопом. Но и этого оказалось мало: Кэнт и Эскот подходили к фыркающим кобылам, приподнимали им губы, касались зубов, щупали грудь и ноги, о чём-то ожесточённо спорили, ругали человечка на все лады и спорили снова.

Солнце уже поднялось высоко, во дворе стало жарко и душно, когда конюхи увели четырёх кобыл прочь. Осталось три, и лорды заспорили снова, но теперь уже ненадолго — Эскот уступил быстро, указав головой на балкон Мэгги, и Сиан шепнула ей:

— Видите, милорд Эскот нашему лорду уступил двух кобыл, хотя он богаче и мог бы купить их.

Мэгг невольно улыбнулась — вспомнила, как Эскот вчера сказал: «Если кобыла будет возить леди Магарет, я буду вынужден уступить».

— Почему не понравились остальные? — спросила Мэгги. Сиан поджала губы:

— Не нашего ума дело. Женщине в лошадях разбираться нет нужды.

— Я слышала, — осторожно заметила девушка, — что в Остеррии девочек с ранних лет учат ездить в седле.

На самом деле, она не просто слышала, а видела статных светлокожих остерриек верхом — они держались не хуже мужчин, хотя и сидели боком, на особый манер.

— Остеррийки пусть хоть нагишом бегают, — Сиан стала ещё мрачнее, — а девушкам благородных кровей это неприлично. Ваше дело — карета и паланкин.

Больше спрашивать Мэгг не отважилась, и вскоре Сиан увела её в дом. До обеда ей позволили почитать — к счастью, чтение дуэнья не считала неприличным. У Кэнта была большая библиотека, в которой Мэгг овладевало чувство непонятной робости. Книг было так много, и всё такие учёные, что она, оказавшись здесь впервые, даже прикоснуться к ним боялась, но потом всё-таки вытащила с нижней полки «Благие деяния волшебницы Леи», решив, что Рей не возражал бы против такого выбора.

Дочитав «Деяния», Мэгг выбрала себе новую книгу, не менее благочестивую и достаточно увлекательную, но начать не успела: позвали обедать, а после пришло время собираться к балу.

Вчера Мэгг думала, что сборы были долгими, но она ошиблась: сегодняшний бал в королевском дворце и представление Его Величеству были в разы важнее, поэтому Фанни и ещё две служанки под бдительным надзором госпожи Сиан добрых три часа создавали причёску Мэгг и ещё два часа одевали её в персиковое платье, лёгкое, но очень объёмное. Наконец её подвели к зеркалу на мгновение, показали ей призрачную незнакомку с огромными горящими глазами и с осанкой настоящей леди и отвели вниз, где её уже ждала новенькая карета, запряжённая двумя кобылами из тех, которых выбирали сегодня Кэнт и Эскот.