Отморозок (СИ) - Лакки Дэй - Страница 24

- Я же сказал – не двигайся.

И этих его слов, произнесённых хриплым низким голосом хватило для того, чтобы я замерла. Теперь я не осмелилась бы ослушаться.

Его пальцы скользнули между моих ног, бесцеремонно раздвинув складочки. Одно, второе, третье движение – и я уже не могла сдерживать стон. Впрочем, у меня получается сделать его тихим и сдавленным. А пальцы мистера Джефферсона всё продолжали хозяйничать там – в самой интимной зоне, куда я ещё ни разу никого не допускала. Нет, ничьих пальцев, кроме моих собственных, там ещё не бывало. Но сейчас я почувствовала разницу – огромную. Его руки творили там что-то невероятное. От каждого движения я задыхалась, умирала, для того, чтобы через несколько мгновений возродиться вновь и вновь ощутить странное блаженство, которого я ни разу не испытывала. Сейчас я забыла обо всём. О том, насколько развратно и непривычно выгляжу. О том, что меня касается чужой посторонний мужчина, а я, вместо того, чтобы это прекратить, жадно впитываю эту ласку. Сейчас мне было не до чего – каждую клеточку моего тело, каждую мысль заполняло невозможное удовольствие, и единственное, о чём я могла бы просить этого мужчину – только о том, чтобы он не останавливался.

- Ещё! – тихо всхлипнула я, и сама не могла поверить, что сказала это вслух. А его пальцы, пальцы дьявола, продолжали свою пляску, заставляя меня жадно глотать воздух и выдыхать стоны, прогибаться в спине, подаваться ему навстречу, чтобы получить чуть больше – ещё, ещё и ещё. С каждым движением всё сильнее, острее и прянее, когда кажется, что лучше уже быть не может – а в следующее мгновение становится лучше. Удовольствие, которое идёт по нарастающей – выше, выше, ещё выше – и наконец разрывается яркой вспышкой, заставляющей сокращаться мышцы внизу живота, разливающей по телу наслаждение, удовольствие и странный покой.

Не знаю, сколько минут понадобилось мне, чтобы вынырнуть из того сладкого, ленивого морока, в котором я оказалась. Я так и продолжала лежать на столе распластанной тушкой. Но потом вспомнила, что мы не где-нибудь, а в офисе, и стала медленно подниматься. Свои трусики я обнаружила где-то в районе каблуков, одёрнула юбку и развернулась к мистеру Джефферсону. Сейчас, когда морок удовольствия схлынул, мне снова было неловко смотреть ему в глаза. Одно дело, если я, как и обещала, позволяю ему всё и совсем другое – когда я изгибаюсь и бьюсь в его руках, умоляя не останавливаться. Но во взгляде мистера Джефферсона я не увидела осуждения – наоборот, он, кажется, был воодушевлён тем, как всё обернулось.

- Вот значит ты какая, Моника, - сказал он.

Я не слишком поняла смысл этих его слов. Впрочем, сомневаюсь, что я вообще сейчас могла хоть что-нибудь соображать. И поэтому сказала лишь одно:

- Сделать вам кофе, мистер Джефферсон?..

И снова я была лишь на 80 процентов занята работой, потому что 20 процентов моих мыслей так и норовили без спроса убежать куда-то далеко. Впрочем, не так уж и далеко. Предмет моих раздумий находился здесь же. За дверью. И все что сейчас происходило было странно. Слишком странно, словно все эти события ворвались в мою жизнь из чьей-то чужой. Какой-то незнакомой мне девушки, которая вовсе не я. Она не так себя ведет, не так реагирует, говорит не те слова, которые я могла бы сказать. Но самое ужасное, что она, почти не переставая, думает о человеке, о котором вряд ли стоит думать так много.

Мистер Джефферсон вышел из кабинета. Он был деловит и подтянут и взгляд, которым он меня одарил, слишком отличался от того, что я видела утром. Сейчас он был деловит и собран. И сказал мне вежливо и ровно как любой самый обычный босс сказал бы своей самой обычной ассистентке:

- Мне нужно отъехать на обед. И вам я тоже советую сделать перерыв и пообедать. Если кто-то будет спрашивать вернусь часа через 2-3.

Она задумался на мгновение и поправился:

- лучше через 3.

- Конечно, мистер Джеферсон, - я говорила тоже самым обычным секретарским тоном.

Раз уж у нас такие правила, значит нужно чтобы мы оба им следовали. Наверное, мне нужно было послушаться его совета. Спуститься в лифте на первый этаж, зайти в кафе, взять себе бизнес-ланч и нормально поесть. Но зря я что ли с утра делала себе сэндвичи? И если уж мистер Джефферсон никак не проверит исполнила ли я это его распоряжение, я предпочитаю его не исполнять. Я быстро сделала себе кофе, подошла к окну и отпила немного. Из окна нашего офиса действительно был очень красивый вид. Половина города как на ладони, поэтому мне и нравилось из него смотреть. Только в этот раз увы я увидела вовсе не половину города. А только одного человека, мистера Джефферсона. Впрочем, нет ни одного. Мистер Джефферсон открывал дверцу своей машины, а в нее садилась какая-то совершенно роскошная блондинка в ярком алом платье, каких нам простым офисным мышкам носить не положено. Уж не знаю почему, но руки мелко задрожали. Чашка несколько раз жалобно звякнула о блюдце. Той девушки чьей жизнью я жила не плохо бы зарубить себе на носу: думать о мистере Джефферсоне это очень плохая идея, а уж думать, что между нами что-то такое происходит тем более глупо. Да происходит, конечно, но это всего лишь контракт. Договор, который был заключен, но который никак не повлияет на его обычную жизнь, в которой есть место шикарным автомобилям, ярким вечеринка и таким вот шикарным блондинкам. А маленький глупой Монике в этом мире места нет.

Глава 16

Он обхватил рукой грудь, потер подушечкой большого пальца сосок, отчего внутри сладко вспыхнуло, а по телу растеклась странная слабость. Я застыла, пораженная не столько бесстыдством его прикосновений, сколько своей реакцией на них. Непонятной, необъяснимой. Его рука вновь двинулась вниз, сминая кожу. Надавила на живот, проехалась вдоль резинки трусиков…

– Малейшее неповиновение – и наш контракт расторгается. Ты поняла?

– Да…

Я почти задыхалась. От злости, обиды и стыда. От растерянности перед тем непонятным, что творилось с моим телом. Да что со мной сегодня?

Хорошо бы, черт возьми, вспомнить, что рядом со мной не тот мальчишка, а совершенно незнакомый мне мужчина. Чужой, холодный мужчина, который всего лишь хочет взять реванш за нанесенную когда-то обиду. И его жестокость я уже испытала, и еще испытаю не раз.

­– Я буду брать тебя, когда захочу, где захочу и как захочу, – бесстрастный голос бился в уши, а горячие, чуть шершавые пальцы скользили вдоль резинки трусиков, туда и обратно, туда и обратно, отзываясь слабостью в коленках… – И если ты хоть раз проявишь явное неудовольствие по этому поводу – наш контракт расторгается. Ты поняла?

– Да, – с отчаянием выдохнула я и сжала пальцы в кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Надо немедленно прийти в себя!

Мужская горячая ладонь скользнула между ног, я вздрогнула, инстинктивно стиснув бедра. Пальцы задвигались, прямо сквозь тонкое кружево потирая, надавливая, сминая нежную плоть. По телу прокатилась волна жара, дыхание перехватило. Непривычные ощущения, острые, пряные, кружили голову, из горла рвался животный стон. Стон, который я сдерживала, до крови прикусив щеку. Он сдвинул трусики в сторону, и теперь его пальцы скользили по голой разгоряченной плоти, раздвигая влажные складочки, теребили налитый кровью бугорок, дразняще кружили и слегка погружались внутрь лона. Выныривали и вновь погружались… От того, что творили эти пальцы, от непристойности самой ситуации, в которой я оказалась, и чёрт ещё знает от чего низ живота запульсировал, наливаясь колючим жаром, и эта пульсация поднималась все выше, заставляя закусывать губы, чтоб совсем не потерять голову...

Внезапно руки исчезли. Обе. Спины коснулся прохладный воздух. Он прекратил? Я судорожно сглотнула, с трудом приходя в себя. Что это было, а? Тело странно ломило, болезненно ныло в животе. Такое ощущение, что по мне танк проехал. Но недодавил до конца. Ясность сознания медленно возвращалась, а вместе с ней возвращалась и память. Как-то особенно четко представилась улыбчивая девушка-секретарь в приемной, прямо вот за той стенкой.