Одна бессердечная ночь (ЛП) - Линде К. А. - Страница 5

Но это было почти невозможно. Они считали, что моя карьера писателя намного хуже, чем непрактичная, просто пустая трата денег. Мои родители хотели, чтобы я поднялась над чертой бедности. Диплом по английскому языку с таким же успехом, на их взгляд, мог быть поцелуем смерти.

— Кто бы говорил, — произнес он, делая еще один большой глоток вина из бутылки. — Тот секрет, который я тебе открыл. Это и есть главная причина. Они не принимают меня таким, какой я есть, а потом удивляются, почему я все время пытаюсь сбежать от них.

Я чувствовала, как мы невольно связаны своими ситуациями друг с другом. В каком-то смысле мы оба плыли по течению жизни. Словно лист, который поднял ветер и понес не в том направлении, просто понес по течению. Мне хотелось получить большего. Несмотря на то, что никто из родных не понимал моей одержимости.

— Я поняла, — наконец прошептала я, выпрямляя спину и продолжая болтать ногами над водой.

Пенн отставил бутылку вина в сторону и переплел наши пальцы вместе. И тут между нами что-то промелькнуло. Течение. Взаимопонимание. Начало чего-то нового. Это было необъяснимо и невероятно.

Мое тело загудело от возбуждения, анализируя правду, которую я раньше не замечала. Я всегда винила себя в том, что никогда по-настоящему не воспринимала свою жизнь. Каждый год, пока росла, переезжая в другой город, что накладывало отпечаток на все мои отношения со сверстниками. Но правда заключалась в том, что я никогда не встречала человека, который бы, действительно, меня так понимал.

Рука Пенн скользнула к моей щеке. Его большой палец провел по линии подбородка, вызывая мурашки на коже. Наши взгляды встретились на небольшом расстоянии. Мой мозг затуманился от вина, тело размякло и горело. Я сидела совершенно неподвижно, наслаждаясь этим моментом. Я хотела запомнить этот момент, желая пережить вибрацию между нами. Напряжение было почти осязаемым.

Вокруг нас раздавались судорожные вздохи других парочек, но мы все равно не разрывали зрительный контакт. Краем глаза я заметила, что огни Эйфелевой башни начали мерцать. Это было потрясающее зрелище, которым можно было отсюда насладиться во всей красе. Мое любимое зрелище во всем Париже. До этого момента.

Когда в сапфировых глазах Пенна замигали огоньки от башни, он наклонился ко мне. Обнял свободной рукой за талию, притягивая чуть ближе к себе. Он прижался своими губами к моим. Затем все остальное во вселенной исчезло.

Его губы были мягкими и сладкими, как мед. И сначала это было не совсем предложение, а начало какого-то танца. Он кланялся, ожидая моего реверанса, согласия на танец, сначала… позволяя нам достичь крещендо. Как только я ответила на его поцелуй, запустив руки в его темные волосы, потянув за короткие пряди, вся сдержанность у него тут же исчезла.

Я открыла губы, и его поцелуй стал неистовым. Как будто мы оба думали только о том, чтобы оказаться именно в этом моменте. Наконец-то я встретила подстать мне человека, который разговаривал с моей душой.

4

— Наша ночь еще не закончилась, — прошептал Пенн мне в распухшие губы.

На долю секунды я подумала, что, возможно, наша ночь уже закончилась. Ведь я сделала решительный шаг. Может вспомнить мою внутреннюю Эми и сказать ему, что мы должны пойти ко мне домой. Я смогу это сделать. Нижняя часть тела пульсировала от одного его поцелуя. Одного невероятного поцелуя, все другие бледнели в сравнении с ним.

Я могла только себе представить, что это значит, сделать следующий шаг вперед. Но я промолчала. У меня не было опыта в таких отношениях. И хотя я взяла у Эми презерватив... на самом деле, не собиралась его использовать.

— Что дальше? — Наконец мне удалось произнести.

Он прислонился к моему лбу своим.

— У меня есть идея. Безумная идея.

— А у меня есть только одна ночь. Поэтому ее нужно сделать запоминающейся.

На его лице появилась улыбка чеширского кота, мимолетная и коварная.

— Мне нравится это слышать.

Мы допили вино и собрали остатки нашего импровизированного пикника. Между кайфом и этим поцелуем я парила над облаками. Пенн вел меня по мощеной булыжником дорожке. Мои шаги были отяжелевшими, пока я проводила пальцами по каменному бордюру по линии реки. Между нами повисло молчание, но оно не было неловким и некомфортным, как это частенько бывало. Между нами не было натянутости, только напряжение от нашего поцелуя, которое все еще присутствовало.

Луна стала такой большой в небе. Мне казалось, что я могу протянуть руку и дотронуться до нее, словно я сейчас могла управлять ею. Мы вдвоем были приливом, подвластные Луне, вода набегала и уползала назад. Приливам и Луне так и суждено все время сталкиваться друг с другом, так и у нас, словно этот самый момент был предопределен заранее. Судьбой или роком, или божественным вмешательством.

Моя мать умела читать по картам таро и по хрустальным шарам. Она расшифровывала чайные листья, жгла травы и читала наизусть аффирмации Нью Эйдж о единстве со Вселенной. Я даже не могла толком вспомнить, сколько раз я закатывала глаза на ее слова. Но сегодня вечером, ее слова почти имели смысл. Это космическое совпадение, которое привело нас двоих в одно и то же место и в одно время. Оно привело нас в движение. Не стоило отрицать, что раньше я никогда не чувствовала себя так хорошо. Может все дело было в вине. А может в легком ветерке парижской ночи. А может все дело было в самом Пенне.

Я бросила взгляд на него, яркие отблески луны плясали в глубине его глаз.

— Думаю, если бы у меня была другая жизнь, я жила бы в Париже.

— Париж — вор, — задумчиво произнес он. — Он крадет частичку твоего сердца каждый раз, когда ты приезжаешь сюда.

Я молча кивнула, прекрасно его понимая.

— Я побывала во многих местах, но нигде не чувствовала себя так уютно, словно дома, как в этом городе.

— Тогда тебе придется сюда вернуться.

Ага, можно подумать, что это когда-нибудь случиться. Я не могла себе представить, что у меня в будущем будет достаточно денег, чтобы я смогла снова поехать в Европу. Мои родители не ошибались, говоря, что быть писателем — это очень рискованное занятие. Немногие зарабатывают достаточно денег, чтобы прокормить себя и свою семью, и только единицы могут позволить себе поехать в Париж, не говоря уже о том, чтобы жить здесь. Это было бы настоящим чудом.

— Возможно, когда-нибудь, — задумчиво произнесла я. — Я хотела бы, чтобы здесь тогда все еще были бы любовные замки на мосту.

— Они были как бельмо на глазу, — со смехом произнес он.

— Они были красивые по-своему.

— Но мосты без них выглядят гораздо лучше теперь.

— Возможно. Но мне очень нравилась эта идея с замками. Наверное, во мне говорит дух романтика.

— Скорее всего весь остальной мир согласился бы с тобой. Вот почему решили их спилить с мостов.

— Столько любви.

— Парижане перенесли всю эту любовь на свалку.

Я закатила глаза.

— Это было так романтично.

— Эй, по крайней мере, их любовь находится все еще в Париже. — Его брови сошлись вместе, пока он обдумывал свои слова. — Хм... Возможно.

— Наверное, тогда людям следовало бы вырезать сердечки на дереве.

— Зачем? Можно ведь использовать бумагу или зубочистки, — в шутку произнес он.

Я ткнула его локтем под ребра.

— Я хочу сказать, что эта традиция продолжалась довольно долго, но ты усиленно пытаешься разрушить все мои романтические представления.

— Я?! — Он с притворным ужасом прижал руку к сердцу. И уголки его губ, доказывали мне, что он получал несказанное удовольствие, подшучивая надо мной. — Ну, жди здесь.

Он умчался в ночь, оставив меня одну на почти пустом мосту.

— Эй! Куда ты?

— Я сейчас вернусь!

— Ты бросаешь тут меня одну? — Я с беспокойством стала оглядываться по сторонам. Внезапно в каждой тени, увидев что-то зловещее и жуткое.

— Минутку. Клянусь тебе.