Мистика катастроф - Подольский Юрий Федорович - Страница 57

В 1 час 30 минут ночью 29 октября 1955 года в носовой части линкора глухо прогремел взрыв. Корпус «Новороссийска» содрогнулся от мощного удара. На всех палубах сразу же пропало электрическое освещение. Корабль погрузился в темноту, отключились сигнализация и радиотрансляция.

После короткого замешательства на линкоре была объявлена аварийная боевая тревога, экипаж занял места по боевому расписанию, корабельные аварийные партии приступили к работе по локализации последствий взрыва. На стоявших рядом крейсерах также была объявлена тревога. Их медицинские группы стали прибывать к борту «Новороссийска». Спасательных средств было мало, да и возможности у них были скромные.

Носовая часть корабля погрузилась в воду, а отданный якорь и швартов носовой бочки крепко держали линкор, не позволяя сдвинуть его с места и отбуксировать на отмель. Вода продолжала поступать в корпус.

Шел третий час после взрыва. Видя, что поступление воды остановить не удается, Хуршудов обратился к командующему флотом вице-адмиралу Пархоменко с предложением эвакуировать часть команды, которая из-за затопления носовой части корабля стала собираться на корме и насчитывала сотни человек. Командующий отрезал: «Не будем разводить панику!»

Однако вскоре по линкору была отдана команда: «Не занятым борьбой за живучесть построиться на юте». Матросы, старшины, офицеры стали выбегать из задраенных по-боевому внутренних помещений, палубных надстроек, башен и строиться на верхней палубе в корме. В строю собралось до тысячи моряков. К трапу стали подходить плавсредства, и на них начал сходить экипаж.

Вдруг корпус корабля дернулся и начал крениться на левый борт. Шеренги моряков стали скатываться с уходящей из-под ног палубы в воду.

В 4.15 линкор лег на левый борт, а через мгновение перевернулся вверх килем. Начался второй акт трагедии, жертвами которой стали теперь уже сотни моряков, оказавшихся в воде. Одетые в бушлаты, рабочую одежду, они образовали возле бортов линкора живое поле. Многие, особенно вчерашние солдаты из нового пополнения, быстро тонули, затянутые промокшей одеждой и сапогами в глубину моря. Правда, часть команды сумела взобраться на днище корабля, другие отплыли в сторону и их подобрали спасательные плавсредства. Кое-кто сумел доплыть до берега самостоятельно.

Стресс от пережитого был такой, что у некоторых моряков, доплывших до берега, не выдерживало сердце и они тут же падали замертво. Моряки, взобравшиеся на днище и снятые оттуда спасателями, а также те, кто находился рядом на спасательных судах, слышали внутри корпуса частый беспорядочный стук. Это подавали о себе весть живые, не успевшие выбраться из отсеков. Отчаянный стук заживо погребенных все нарастал, сливаясь в сплошную дробь.

Спасатели судна «Карабах», не дожидаясь указаний сверху, вскрыли обшивку корпуса в корме линкора. Через разрез успели спастись семь моряков. А потом из отверстия с нарастающей силой стал вырываться сжатый воздух… Вскоре корабль из-за выхода воздуха из воздушных мешков стал медленно погружаться. Запоздалые попытки заварить прорези ничего не дали. К утру 30 октября «Новороссийск» затонул.

В последние минуты перед погружением по звукоподводной связи, доставленной к месту аварии, было слышно, как моряки, находившиеся внутри корабля, пели «Варяг»…

Уже после гибели линкора стало точно известно, что спасти корабль было невозможно. Взрыв был такой силы, что пробил насквозь — от днища до верхней палубы — весь многоэтажный бронированный корпус линкора, образовав в нем огромный пролом. Все самые страшные разрушения пришлись на наиболее густонаселенную часть линкора, где в носовых кубриках, расположенных на нескольких палубах-этажах, спокойно спали сотни матросов и старшин.

По оценке правительственной комиссии, при взрыве сразу же погибли не менее 150–170 человек, было ранено около 130. Всего по данным совета ветеранов линкора, погибли 608 человек.

Ну и какая же связь между призрачным железнодорожным составом и затонувшим кораблем? Оказывается, такую связь вполне можно проследить. Следует добавить лишь несколько штрихов.

В 1931 году в Москве переносили останки знаменитых россиян из некрополя Свято-Данилова монастыря на Новодевичье кладбище. При этом обнаружили, что череп Гоголя из гроба похищен. Писатель Владимир Лидин, находившийся тогда на кладбище, рассказывал: «Черепа в гробнице не оказалось. Скелет был заключен в хорошо сохранившийся сюртук табачного цвета, из которого торчали шейные позвонки. Под сюртуком — белье с костяными пуговицами. На ногах башмаки, тоже полностью сохранившиеся. Только дратва, соединяющая подошву с верхом, прогнила на носках, и кожа завернулась кверху, обнажая кости стопы»…

Но кому и зачем понадобился череп Гоголя?

Из допроса монахов монастыря выяснилось, что накануне столетия со дня рождения Гоголя, в 1909 году, на кладбище проводилась реставрация могилы великого классика. Обновили ограду, укрепили свод подземного склепа. И тут на кладбище появился известный московский коллекционер, миллионер Бахрушин.

Бахрушины были известными капиталистами, скупщиками скота, суконщиками, исполнителями военных заказов. Алексей Бахрушин был весьма экстравагантной личностью тогдашней Москвы. Ум, энергия, глубокая эрудиция сочетались в нем с цинизмом и безумным азартом собирателя. Он собирал театральные реликвии. Ради своей страсти он был готов буквально на все. Ему удалось скупить тысячи уникальных вещей.

Этот-то пленник страсти и решился на святотатство, подбив на кощунственное дело двух сторожей монастырского некрополя. Затем вместилищу гоголевского разума были оказаны подобающие почести: его украсили лавровым венцом из серебра и поместили в застекленный палисандровый футляр, обшитый изнутри черным сафьяном…

Слухи о невероятной бахрушинской реликвии поползли по Москве и достигли ушей внучатого племянника Гоголя — Яновского, лейтенанта российского императорского флота. Этот морской офицер, человек весьма экзальтированный, явился к Бахрушину и, положив на стол револьвер, заявил: «Здесь два патрона. Один в стволе, другой в барабане. Тот, что в стволе, — для вас, если вы откажетесь отдать мне череп Николая Васильевича. Тот, что в барабане, — для меня…» Бахрушин был человеком не робкого десятка, но все же посчитал за благо расстаться с опасной реликвией. Лейтенант Яновский увез палисандровый ларец в Севастополь, на корабль, где служил…

В 1910 году итальянцы пригласили русских моряков на годовщину мессинских событий. В 1908-м, во время землетрясения, наши соотечественники спасали жителей Мессины из-под обломков рухнувших домов, оказывали медицинскую помощь. Лейтенант Яновский рассчитывал посетить русское посольство и предать череп Гоголя земле Италии, которую тот любил, считая Рим своей второй родиной. Однако по ряду причин поход в Италию не состоялся.

А вскоре в Севастополь пришли итальянские миноносцы, чтобы забрать прах сардинских генералов, погибших при осаде города в 1854–1855 годах и захороненных на горе Гасфорта. Дело в том, что в период Крымской войны на стороне союзников выступило Сардинское королевство. Пятнадцатитысячный сардинский корпус под командованием маркиза генерал-лейтенанта Альфонса Ла-Мармора высадился в Балаклаве. Позиции сардинцев находились на горе Гасфорта и Телеграфной высоте. При штурме союзниками севастопольских укреплений, а затем в Чернореченском сражении сардинцы потеряли 2194 человека.

Вначале сардинцев похоронили в деревнях Камары (ныне Оборонное) и Кады-Кой (бывшее предместье Балаклавы). Но в 1882 году итальянцы перезахоронили своих соотечественников, выбрав для устройства кладбища гору Гасфорта. Туда же, к горе, позже была проведена железнодорожная ветка от Балаклавы. А на вершине воздвигли часовню из Балаклавского мраморовидного известняка. Построенная в ламбордийском стиле итальянским инженером Герардини, она восхищала современников изящной архитектурой, пропорциональностью, гармонией с окружающим пейзажем. Под часовней находился склеп, где покоились останки генералов Ла-Мармора, Ансальди, Ланцавеккиа и некоторых других офицеров. Прах этих морских аристократов и должны были забрать на родину итальянские моряки.