Замуж за колдуна, или Любовь не предлагать (СИ) - Чернованова Валерия М. - Страница 30

Отогнав от себя самую идиотскую мысль, которая когда-либо приходила мне в голову, спросила:

— И тем не менее, Кристофер, при чём здесь мои родители?

И снова это молчание, от которого так и тянет запустить в него сахарницей.

— Они были неровней моей семье. Вот и всё, что я имел в виду.

Так, Лори, к хордам сахарницу. Возвращаемся к первому варианту — ружью.

— И осознал ты это только в день нашей свадьбы? А раньше об этом даже не догадывался, — не удержалась от сарказма. — И извиниться тоже не потрудился.

— Я отправил тебе письмо.

Которое я сожгла, не читая. В то время даже малейшее упоминание о Грейстоке больно ранило. И я проявила слабость. Испугалась правды — что никогда его не интересовала, и швырнула письмо в камин, даже не распечатав.

— И на этом успокоился.

— Посчитал, что так будет лучше. Если я навсегда исчезну из твоей жизни.

— И вот ты здесь. Недоисчез.

— По независящим от меня причинам, Лорейн, — скрипнул зубами Грейсток.

А я вдруг поняла, что мы об этом уже говорили. Ну прямо дежавю какое-то. Всё, довольно! Нужно сосредоточиться на разводе, а не на бесполезном копании в себе и в прошлом.

— Скажи своим людям, чтобы надели смокинги. Сегодня вечером я иду в театр.

Кристофер поднялся, бросив газету на стол.

— И мой долг, как мужа…

— Даже не произноси это слово.

— Мой долг, как мужа, — повторил с нажимом, — сопровождать тебя, Лори.

— И не называй меня Лори!

— Хорошего тебе дня, дорогая, — попрощался с улыбкой донжуана. Даже сунулся было, чтобы поцеловать мне руку, но заметив в этой самой руке нож, резко передумал.

— Убить тебя мало.

— Заеду за тобой в восемь. Надеюсь, в этот раз всё будет по-другому, и мне не придётся носиться за тобой по всему городу.

И ведь правда же одного раза мало. Разве что убить, воскресить и снова убить. И так до тех пор, пока не успокоюсь.

— Как ты мог? Ну как ты мог так со мной поступить? Это какая-то изощрённая месть, да? Но за что?! Ну что же ты всё молчишь?! Скажи хоть что-нибудь! Я ведь была тебе хорошей матерью, и вот какой монетой ты отплатил мне за мою заботу, любовь и внимание! — Приложив ко лбу тонкую изящную кисть, Делайла Грейсток закатила глаза и откинулась на спинку не менее изящной софы.

Всё, что окружало вдовствующую герцогиню Грейсток, свидетельствовало об её утончённом вкусе и неумении считать деньги. Взять хотя бы вон ту статуэтку балерины, венчавшую мраморную полку над камином. Кристофер до сих пор с содроганием вспоминал день, когда с ним связались из банка, чтобы уточнить, действительно ли он побывал на аукционе в Вестмунде и потратил два миллиона(!) сетов на старинную безделушку, в прошлом принадлежавшую какой-то там принцессе.

Его на аукционе не было, зато мать, к сожалению, на нём отметилась. И, не теряя времени, подписала все документы, став полноправной владелицей баснословно дорогой статуэтки.

— Кристофер! Своим молчанием ты сводишь меня с ума! — Её светлость подалась к флакончику с нюхательной солью, но лишь скользнула кончиками пальцев по тонкому стеклу — Делайле не хватило сил взять флакон в руки, а может, просто не хотелось нюхать вонючую дрянь, в которой она сейчас совершенно не нуждалась.

По словам лекаря, с утра пораньше вызвавшего его в родовое поместье, герцогиня уже третий день не покидала своих покоев. Сначала его светлость не хотели тревожить, надеялись, обойдётся, но сегодня утром у леди Грейсток случилась истерика — она заявила, что не доживёт и до вечера, если как можно скорее не увидится с сыном.

Пришлось ехать.

И вот уже добрые четверть часа он торчит в её будуаре, выслушивая обвинения в свой адрес и завуалированные (а иногда и явные) оскорбления в адрес Лорейн.

— Как ты мог жениться на этой… этой… На этой шлюхе!!! — едва не позеленев от злости, выкрикнула Делайла.

— Мама, ты забываешься, — мрачно предостерёг её Грейсток. — Ты сейчас говоришь о моей жене и матери моих будущих детей.

С последним, конечно, могли возникнуть реальные проблемы, потому как в планы Лорейн не входило подпускать его к себе. Но ничего, он наберётся терпения и попытается найти подход к этой строптивице. Вот только искать подход к женщинам Кристофер совершенно не умел, да и особым терпением никогда не отличался. Проще было отправиться выполнять секретную миссию в Канделаре, из которого мало кто возвращался, чем оставаться жить под одной крышей с Лорейн Ариас.

В Канделаре всё же было безопаснее.

— Твоих детей! — не желая успокаиваться, воскликнула герцогиня, и зло проворчала: — Неизвестно, с кем ещё она успела за эти годы понаделать этих самых детей! Ты видел, что о ней вчера написали в газете?! Какой позор! Ка-кой по-зор!!!

— Смею допустить, что ты не видела, что о Лорейн написали в ней сегодня, — невозмутимо заметил Кристофер, бросая короткие взгляды по сторонам и отмечая, что в будуаре (как и в спальне, в которую он заглянул ранее), не витает запах лекарств, а значит, записка от целителя и умирающая на софе мать — специально разыгранное для него представление. Ничего серьёзного.

Спустившись сегодня утром в столовую, он первым делом попросил принести ему «Утренние хроники». Статья с извинениями в адрес новоиспечённой герцогини Грейсток Кристофера более чем удовлетворила. Журналист сделал всё возможное, чтобы реабилитироваться в глазах главы разведки и вывести из-под удара свою газету.

— Зачем ты за мной посылала, мама? У меня много дел, — сказал Грейсток, устав вслушиваться в надрывные всхлипывания и причитания герцогини.

— Как зачем?! — взвилась Делайла. — Мне нужны ответы! Я хочу понять, как ты мог предпочесть эту… эту…

— Мама, — предупреждающе протянул Кристофер.

— Эту Ариас(!) такой замечательной девушке, как Эдель! Истинной леди! Она тебя околдовала чем-то, да? Опоила каким-то зельем?

— Я сам принял это решение, — спокойно возразил Грейсток.

Рассказывать матери правду и посвящать её в детали расследования он не собирался. Сейчас он поступал точно так же, как и семь лет назад, когда наспех сочинил для неё сказку, в которую Делайла с удовольствием поверила: они не обанкротятся, потому что Кристофера заметили люди из разведки, впечатлённые его успехами в армии, а значит, нет нужды жениться на деньгах Ариас.

Делайла поверила в его нежелание становиться женатым мужчиной и успокоилась.

А теперь не поленилась поделиться с Лорейн этими давними россказнями! Да ещё и сейчас! Хорды… Его и так не покидало ощущение, будто он сидит на пороховой бочке. И что сделала мать? Чиркнула над порохом спичкой.

— Но как же Эдель? — слабо протянула герцогиня.

— Эдель в прошлом.

— Но…

— Есть ещё что-то, о чём бы ты хотела поговорить со мной прямо сейчас?

Делайла закусила губу, всхлипнула, демонстративно отвернувшись от сына, а потом гневно выкрикнула:

— Уходи! Видеть тебя не могу!

Его светлость не стал задерживаться, времени на пустые разговоры и затянувшуюся истерику у него не было. Прямиком из Уайтшира отправился на работу, где до обеда просматривал отчёты. Удалось разыскать прислугу часовщика. Горничная и экономка описали человека, около года назад несколько раз навещавшего мистера Миллса, после визитов которого он и взялся за работу над часами, впоследствии выкупленными леди де Морвиль.

— Те часы — последнее, что мистер Миллс успел создать перед своей смертью, — говорила девушка. — Сердце у него было большое и доброе, но очень слабое. И возраст… сами понимаете.

Имени неизвестного гостя девушка не помнила, зато сумела дать его подробное описание, благодаря которому перед Грейстоком на столе теперь лежал портрет незнакомца: широкие, сдвинутые к переносице брови, глубоко посаженные глаза, отчего казалось, будто неизвестный смотрит с прищуром, подозрительно. Резко очерченные скулы и тонкие бесцветные губы. Конечно, это могла быть иллюзия, но сейчас важна была любая зацепка.

Сразу после обеда Кристофер поехал к ювелиру, признавшему в незнакомце с рисунка посредника, через которого заключалась сделка.