Золото Ларвезы (СИ) - Коблова Ирина - Страница 46

– Хорош донимать Ланки, завтракаем – и выметайся отсюда со своим мешком.

Дирвену не терпелось спровадить его, чтобы поквитаться с Эдмаром без лишних свидетелей, но в тот момент у него все еще не было на уме ничего дурного.

Завтракать Джамо не стал, пару лепешек и горсть орехов рассовал по карманам.

– Вот тебе «Прыжок хамелеона». Это не насовсем. Как только выйдешь отсюда, заберу.

Кивнул. Видно было, что его трясет. Надел амулет на шею, выпрямился с мешком золота за спиной – смотри-ка, хватило силенок. Впрочем, Дирвен тут же понимающе усмехнулся: ничего удивительного, ему «Тягло» помогает. Мог бы взять его «Тягло» под контроль, и тогда бы посмотрел… Ну да ладно, пусть идет. И если уцелеет, пусть всем рассказывает, что встретил Дирвена Повелителя Амулетов, опального короля Ларвезы, и тот оказался хорошим парнем, который знает, что такое честь и благородство.

– Чего стоишь? Пошел! Чем дольше будешь себя накручивать, тем больше риска, что застрянешь. И про кляп не забудь, иначе язык откусишь.

Джамо снова кивнул, молитвенно сложил руки и с отчаянной просьбой в голосе произнес:

– Услышь меня, помоги мне пройти невредимым сквозь эту стенку и вынести невредимым то, что у меня в мешке за спиной!

Потом полез в карман, на первый раз попал мимо, на второй вытащил тряпичный комок, зажал в зубах – и шагнул вперед.

Если б Дирвену предложили побиться об заклад, он бы скорее поставил на то, что этот придурок застрянет – но Джамо прошел. Может, и правда Ланки его услышал и решил подсобить своему служителю, который о сохранности нахапанных деньжат печется не меньше, чем о собственной жизни.

Дирвен вышел наружу следом, жмурясь от бьющего в лицо горячего солнца. Парень корчился в траве и сдавленно мычал сквозь кляп, зато мешок целехонек.

Первым делом, присев рядом, стянул с него шнурок с «Прыжком хамелеона», убрал в карман. Дождавшись, когда судороги утихнут, покровительственно бросил:

– Все, ты свободен. Тебе туда, на северо-запад, ориентируйся по солнцу. Где всякое барахло валяется, лучше не ходи, это заколдованные места. Иди по тропинке, ее джубы протоптали. И потом забери на север, чтобы Роф обойти.

Джамо не стал отдыхать после «Прыжка». Неуклюже поднялся и двинулся вперед. По его физиономии катились капли пота, он пригнулся, словно шагал против ветра, и с трудом переставлял ноги, как будто за ними волочились арестантские гири.

– Эй, что с тобой?

Не отозвался, даже не оглянулся. Можно подумать, что он идет по горло в воде, и все силы уходят на борьбу с течением. По суше так не ходят. Он и раньше-то выглядел придурком, а теперь, похоже, совсем сбрендил.

Дирвен отлил, с наслаждением потянулся и вернулся в пещеру к своим пленникам.

С утра пораньше Суно навестил в лечебнице Зинту: та уже начала вставать и старалась по мере сил помогать неходячим пациентам. Хвала богам, настоятель храма Тавше временно отобрал у нее священный кинжал, чтобы не вздумала призывать силу, нельзя ей сейчас.

Потом связался с коллегами, работавшими по Треуголью, но там без перемен: модель канала заворота готова, пространственники и математики со вчерашнего дня пытаются выстроить и совместить с ней модель «невода», который поднимет со дна содержимое, однако что-то у них не клеится. Обещали в течение нескольких дней разобраться, забыли только попросить коллегу Эдмара, чтоб он любезно согласился обождать эти несколько дней. Во избежание нежелательного развития событий группа боевых магов нанесла еще один удар по злоумышленникам – все через тот же канал, вслепую, так что об эффективности сей превентивной меры можно только гадать. Тейзург и Хантре могли находиться в зоне поражения – при условии, что они все еще не пришли в себя после первого удара – но могли и убраться оттуда, во втором случае боевая группа только силы впустую потратила.

Вдобавок наблюдатели доложили о присутствии в районе Треуголья подозрительных лоточников, мороженщиков, цветочниц, художников и попрошаек – предположительно, овдейских, молонских, бартогских, аснагисских и сурийских шпионов. По-видимому, те уже поняли, что Ложа наконец-то нашла капиталы Королевского банка, и следят за развитием событий. Обидно будет ударить лицом в грязь перед иностранными коллегами, не говоря о величайших убытках.

Первый, кто попался ему навстречу в резиденции Ложи, был сияющий коллега Сумрехт, помощник Аджимонга. В отличие от своего начальника, он не переживал по поводу того, что Верховный Маг не пригласил его на день рождения – ему это в любом случае не светило, зато искренне наслаждался бурной подготовкой к празднику.

– Достопочтенный коллега Орвехт, только вас ждем! Сейчас будем утверждать эскиз тортика, идемте скорее!

Надо ли объяснять, что ему сейчас не до тортиков, дорогие коллеги? С другой стороны, у математиков с пространственниками модель «невода» пока еще не готова, а взглянуть на эскиз кондитерского чуда все-таки любопытно.

Трехмерное магическое изображение висело над овальным столиком из молочной яшмы, вокруг столпились высокопоставленные функционеры Ложи, их помощники и секретари.

– Оцените сию красоту, коллеги! – взглянув на вошедшего Суно, торжественно провозгласил Аджимонг. – Все здесь не просто так, а со смыслом! Две облитые взбитым шоколадом полусферы с одинаковыми розочками символизируют монолитное единение Ларвезы и Светлейшей Ложи, а это – шоколадная фигура мага, подобная башне, скрепляющая союз королевской и магической власти, а также подчеркивающая ведущую роль Ложи в нашем государстве. Каллиграфическая надпись съедобным золоченым кремом – «С Днем Рождения, Дорогой Юбиляр!» Эскиз, скромно отмечу, мой собственный. Можно сказать, выстраданный, из глубины сердца… Надеюсь, ни у кого не будет возражений, принимаем единогласно?

«На дне объекта замечено магическое возмущение».

Мыслевесть из Треуголья заставила Орвехта сорваться с места, коллеги перед ним благоразумно расступились.

Каждый шаг давался с трудом, как будто бредешь по горло в трясине, на пределе сил преодолевая сопротивление вязкой среды, и со всех сторон тебя окружает что-то невидимое, но при этом склизкое, отвратительное, как гниющая мертвечина. Еще и холод до костей пробирает – холод грязной стылой воды, в которую если канешь с головой, уже не вынырнешь.

Одно он знал наверняка: это не имеет ничего общего с «Прыжком хамелеона». «Прыжок» он все-таки выполнил, скала осталась позади, и вряд ли Дирвен причастен к тому, что с ним сейчас происходит. Похоже, это какие-то здешние чары, в которые он по случайности вляпался. Было ощущение, что эта гнилая трясина существует давным-давно, сотни тысяч лет ее никто не тревожил – он первый. Понять бы, как из нее выбраться, амулеты здесь бесполезны, а он не маг, чтобы применить что-то другое…

Стоило задаться этим вопросом – и сразу пришел ответ: БРОСЬ МЕШОК, НАЛЕГКЕ УЙДЕШЬ. Как будто сама трясина подсказала. Надо всего-навсего бросить мешок, и тогда его выпустят, и дальше он без помех пойдет своей дорогой – с амулетами, с лепешками и орехами, которыми поделился Дирвен, с распиханными по карманам золотыми монетами, разве не заманчивая перспектива?

Только он этот мешок не бросит. Ни за что. Не дождетесь.

Стиснув зубы, с каждым шагом заново выдираясь из цепкой хватки этой безымянной дряни, Кемурт тащился вперед, еле переставляя ноги. А над головой сияло солнце, вокруг порхали тропические бабочки, перекликались цикады и птицы – им было невдомек, что с человеком творится что-то неладное.

Приподнять голову удалось с четвертого раза. Даже в лежачем положении голова кружилась, а при попытке осмотреться все поплыло, как отражение в текучей воде. Успел разглядеть, что рядом лежит Эдмар с разбитым лицом, они находятся в просторном темноватом помещении, от края до края заполненном рыбьей чешуей. Но пахнет не рыбой, а нагретым камнем, металлом, потом. Вдобавок чем-то изысканным и пряным – духи Эдмара, который даже на грабеж (если называть вещи своими именами) отправился со всеми атрибутами, свидетельствующими об утонченном вкусе своего обладателя.